На всякий случай этот разговор велся по-алмьярски, хотя Катем и Лувес ехали довольно далеко, во главе отряда, а прочие члены группы захвата – десять солдат с командиром – явно не понимали меналийского.
Там, у осокоря, который, как оказалось, повалили вовсе не ветер и болезнь, они сразу поняли, что сопротивление бесполезно – кто-то явно учел опыт сражения у Пьющей Лошади, и все десять солдат архиепископа были вооружены самострелами. У Джарвиса отобрали меч и кинжал, у Тай – нож Урано, после чего обоим связали руки и надели странные тонкие ошейники из бледно-желтого металла – не сдавливающие горло и более похожие на ожерелья, однако застегнутые на замки, ключи от которых спрятал в карман брат Лувес. В заключение Тай и Джарвиса затолкали в небольшую повозку, крытую лошадиной шкурой, в каких обычно передвигаются мелкие торговцы или бродячие комедианты. Кроме двоих пленников и их вещей – перерытых в ходе обыска и увязанных как попало, – здесь находился лишь один солдат, свесивший ноги наружу, на задок повозки. Еще один солдат правил этим бесхитростным экипажем, остальные, в том числе оба клирика, ехали верхом. Спустя два часа с начала пути солдат вылез из повозки, и его место занял другой – смена караула.
Страха, от которого холодеет спина и дрожат колени, не было – случившееся казалось настолько нереальным, что ни Тай, ни Джарвис до сих пор не прониклись им по-настоящему. Было лишь отчаянное недоумение чисто логического свойства и желание хоть как-то прояснить свою участь.
– Они могли на всякий случай разместить по отряду в каждой приграничной деревне, – неуверенно произнесла Тай, сама понимая шаткость своих построений. – Пока мы ели супчик в кабаке, кто-то из деревенских свистнул солдатам, и те пошли рубить дерево…
– Бред, – тряхнул волосами Джарвис. – Ты хоть представляешь себе, что такое Межевые земли? Да в южном Лаумаре каждая третья деревня – приграничная! И где они найдут столько любовников Ломенны, чтобы снабдить ими каждый отряд?
– Ты уверен, что этот деятель в самом деле валялся в сене с твоей ведьмой? – скептически прищурилась Тай. – С тем же успехом он мог солгать и тут. И вообще, судя по тому, что я видела в Замке, мы с Ломенархик действительно похожи ростом и сложением, поэтому любой, кто видел ее лишь издалека…
– Уверен, – убежденно перебил ее Джарвис. – Я хорошо помню, как Ломенна рассказывала о парне, которому она открыла дорогу в Замок, а тот впоследствии ушел в монахи. Скажу больше – именно он и сдал ее церковникам в первый раз. Так что наш братец Лувес лжесвидетельствовал, прекрасно отдавая себе отчет в том, что творит.
– А с виду такой приятный молодой человек! – Тай брезгливо передернулась. – Лицо одухотворенное, глазки светлые, большие… лет пять назад, наверное, был еще очаровательнее. На таких-то обычно и западают всякие суки – и учат их быть еще большими суками, чем сами. Этот, похоже, выучился на славу… Если только ты прав, – прибавила она после паузы. – Как-то уж слишком оно невероятно.
– Вот и я гадаю, ради чего он даже на их Писании готов был поклясться, – протянул Джарвис. – Непротиворечивая версия тут только одна: архиепископ не может признать, что упустил ведьму, и готов сжечь хоть черта в ступе, лишь бы загладить свое упущение. Но, во-первых, насколько мне известно, это не его стиль. Так мог бы поступить какой-нибудь Лаймарт, но уж никак не фактический правитель страны, которого вдобавок считают сильнее любого мага. А во-вторых, даже эта версия не объясняет, каким образом мы и Лувес так удачно сошлись на одной дороге. Хотел бы я знать, в курсе ли остальные, что этот милый юноша врет и не краснеет, или он ведет свою отдельную игру…
– И я хотела бы, – кивнула Тай. – Да только как?
– Понятия не имею, – вздохнул Джарвис. – Боюсь, во второй раз тот фокус, что я провернул с Урано, не пройдет – по-моему, они только и ждут, когда я полезу кому-то из них в мозги. Защита против магии у лаумарского клира поставлена на высшем уровне, это я знаю не понаслышке. Скорее всего, Катем или Лувес тут же отследят мое проникновение и поднимут тревогу.
– Хоть бы солдаты что-нибудь сболтнули ненароком! – Тай перевела взгляд на спину в кольчуге. – Нет же, молчат, как языками подавились. Твоих ушей боятся, что ли?
– Твоих тоже, – усмехнулся принц. – Как правильно заметил Лувес, невозможно доказать, что ты чего-то НЕ знаешь или НЕ умеешь. Для них ты – лаумарская ведьма, которая притворяется меналийкой, надеясь уйти от расправы. И вообще, скорее всего, им попросту дан приказ держать рот на замке.
На это Тай не ответила, и некоторое время путь продолжался в молчании. Начало смеркаться – если снаружи еще не составляло труда отличить серую нить от зеленой, то из повозки свет уже почти ушел. Тем не менее снаружи не наблюдалось никаких признаков города или деревни, и Джарвис поневоле задумался, где и как им придется ночевать. Предыдущие ночи были холодными, эта тоже не обещала тепла… вероятно, пленникам позволят накрыться одеялами, но как быть со связанными руками, которые и сейчас-то уже онемели? А что будет к утру, даже думать страшно…
– Идея, – вдруг подала голос Тай. – Надо их раздразнить, чтобы они распустили языки. Лучше всего, пожалуй, пристать с непристойностями, но можно и по-другому оскорбить. Вдруг да проговорятся в горячке о чем-то лишнем?
– Ты языка не знаешь, – безнадежно отозвался Джарвис. – А я один не справлюсь.
– Тогда хотя бы споем какую-нибудь похабень по-вайлэзски – этот язык они обязаны понимать. Например, ту песенку Хольрана про пастушку, только таканцев надо будет заменить на лаумарцев. Смею думать, за дорогу от Рилгаты до Сэ’дили ты ее тоже выучил наизусть.
– Ну, «Пастушка», если вдуматься, и не похабень вовсе, просто обидная вещь, – заметил принц. – Но все равно неловко…
– А тут-то чего неловкого? Это тебе не придумывать с ходу, что сказать – шпарь по-заученному, и все!
– Не в этом дело, – поморщился Джарвис. – Ты же знаешь, что у моей расы вся музыка только инструментальная. Мы никогда не поем – слишком велик риск, что в наших устах песня обратится в заклятие. Поэтому… как бы тебе сказать… я прекрасно слышу все ноты любой мелодии, но вот воспроизвести ее – задача для меня непосильная.
– Это называется «рассогласовка слуха и голоса», – хмыкнула Тай. – Слыхала о таком. Нет, у меня все проще: воспроизвести-то я могу что угодно – иначе как бы я на флейте играла? – но вот сам голосок мой годится только на подручных орать. Да еще на то, чтобы отдать его на выборах новой настоятельницы, – в этом месте Джарвис невольно рассмеялся. – Что ж, тем скорее у них завянут уши и они потребуют от нас заткнуться!
