— Кстати, кто такой этот Тантал? — спросил я. — Откуда он взялся на ваше место?
Над долиной разнеслись знакомые звуки — трубили в раковину. Я не думал, что уже так поздно. Настало время собираться на вечернюю трапезу.
— Ступай, — сказал мне Хирон, — встретишься с ними за ужином. Я свяжусь с твоей матерью, Перси, и сообщу, что ты вне опасности. Конечно, она уже начала волноваться. Помни, о чем я тебя предупреждал! Ты здорово рискуешь. Думаешь, повелитель титанов хоть на мгновение забыл о тебе?
Сказав это, он, стуча копытами, выбежал из Большого дома и промчался вниз по холму.
— Лошадка! Не убегай! — крикнул Тайсон ему вслед.
Я сообразил, что забыл рассказать Хирону о своем сне про Гроувера. Теперь уже было слишком поздно. Мой любимый учитель покинул нас. Что ж, может, для него все и обойдется.
Тайсон разревелся не хуже, чем Аннабет.
Я попытался успокоить их, сказать, что все будет хорошо, хотя сам этому не верил.
* * *
Солнце уже садилось за павильоном для трапезы, когда обитатели лагеря вышли из домиков. Стоя в тени мраморной колонны, мы наблюдали, как они строятся в шеренгу. Аннабет все еще была сильно расстроена, но пообещала поговорить с нами попозже. После чего присоединилась к своим сородичам из домика Афины — дюжине мальчиков и девочек с такими же светлыми кудрями и серыми глазами, как у нее. Аннабет была не самой старшей из них, но провела в лагере больше времени, чем остальные. Об этом можно было судить, взглянув на ее ожерелье, — бусина за каждое лето, а у Аннабет их шесть. Никто не оспаривал ее права встать во главе колонны.
Далее шествовала Кларисса, которая вела обитателей домика Ареса. Одна рука у нее была перевязана, а на щеке виднелась глубокая, рваная рана, но в остальном стычка с бронзовыми быками не особо сказалась на ней. Кто-то приклеил ей на спину клочок бумаги с надписью: «Телка — смерть быкам!» Но никто из ее ребят не потрудился сказать ей об этом.
После детей Ареса шли потомки Гефеста — шестеро ребят, которыми предводительствовал Чарльз Бекендорф — крупный пятнадцатилетний афроамериканец. Ладони у него были размером с рукавицы, какими пользуются кузнецы, черты лица суровые, глаза прищурены — это оттого, что ему целый день приходилось проводить в кузне. Он — славный парень, особенно если сойтись с ним поближе, но никто никогда не называл его Чарли, или Чак, или даже Чарльз. Большинство звало его просто Бекендорф. Ходили слухи, что он может выковать все, что угодно. Дайте ему металлическую болванку — и од сделает вам острый как бритва меч, робота-воина или поющую поилку для сада вашей бабушки. Все, что душа пожелает.
Далее следовали ребята из других домиков, маршировавшие строем: домик Деметры, Аполлона, Афродиты, Диониса. Наяды плыли по озеру на лодках. Дриады мелькали между деревьями. С луга подошла дюжина сатиров, при виде которых я с болью в сердце вспомнил о Гроувере.
Для сатиров всегда находилось множество дел. В поле они выполняли самые разнообразные поручения директора лагеря мистера Д., но главную работу делали в реальном мире. В каком-то смысле они набирали рекрутов для лагеря. Под различным прикрытием они внедрялись в школы по всему свету, выискивая потенциальных полукровок и препровождая их в лагерь. Так я встретился с Гроувером. Он был первым, кто признал во мне полубога.
За сатирами, замыкая шествие, в трапезную потянулись обитатели домика Гермеса. Их колония была самой многочисленной. Прошлым летом их вел Лука, который вместе с Талией и Аннабет сражался на Холме полукровок. Какое-то время, прежде чем Посейдон признал меня, я жил в домике Гермеса. Лука сдружился со мной, а затем… попытался меня убить.
Ныне обитателей домика Гермеса возглавляли Тревис и Коннор Стоулл. Не будучи близнецами, они так походили друг на друга, что их все равно считали таковыми. Я никак не мог запомнить, кто из них старше. Оба были высокие, тощие, с гривой каштановых волос, ниспадавших на глаза. Оранжевые футболки Лагеря полукровок они носили навыпуск, поверх мешковатых шортов, и унаследовали все проказливые черты, свойственные отпрыскам Гермеса: удивленно поднятые брови, саркастические улыбки и тот особый блеск в глазах, когда они смотрели на тебя, — словно собирались засунуть петарду тебе в штаны. Мне всегда казалось забавным, что фамилия у отпрысков бога воров — Стоулл, но, стоило мне заикнуться об этом Тревису или Коннору, как оба тут же делали непонимающие лица, словно шутка до них не доходила.[6]
Как только в трапезную вошли все обитатели лагеря, я вывел Тайсона на середину павильона. Разговоры мигом стихли. Взоры устремились на вновь прибывшего.
— Этого-то кто сюда звал? — пробормотал кто-то за столом Аполлона.
Я сверкнул глазами в их сторону, но так и не понял, кто это сказал.
Знакомый голос за первым столиком, растягивая слова, произнес:
— Так-так, сдается мне, что это Питер Джонсон. Какой подарок к моему тысячелетию!
— Перси Джексон… сэр, — ответил я, скрипя зубами.
Мистер Д. сделал глоточек диетической колы.
— Да. Впрочем, как теперь выражаются молодые люди, без разницы.
На нем была обычная гавайская рубашка с расцветкой под леопарда, шорты и теннисные туфли с черными носками. Со своим брюшком и раздутым красным лицом он напоминал туриста из Лас-Вегаса, который допоздна засиделся в казино. Трепещущий сатир, стоя за его спиной, ощипывал виноградную лозу и по одной передавал виноградины мистеру Д.
Настоящее имя мистера Д. — Дионис. Бог вина и виноделия. Зевс назначил его директором Лагеря полукровок, чтобы тот слегка просох от возлияний и в наказание за домогательства в отношении некоторых распущенных лесных нимф.
Рядом с ним, там, где обычно сидел Хирон (или стоял, когда ему хотелось подчеркнуть, что он — кентавр), присутствовал некто, кого я видел впервые: невероятно худой мужчина в потрепанном оранжевом комбинезоне, напоминавшем тюремную робу. На кармане значился номер 0001. Под глазами этого человека залегли синие тени, ногти были обведены грязной каемкой, а седые волосы выглядели так, будто последнюю стрижку ему делали садовыми ножницами. Он пристально посмотрел на меня, и от его взгляда мне стало не по себе. Вид у мужчины был какой-то… надломленный. Злоба, отчаяние, голод — все это сочеталось в его облике.
— Вот за этим юношей, — сказал ему Дионис — вам надо присматривать особо. Сын Посейдона, знаете ли.
— Ага, — кивнул заключенный. — Вот за этим, значит.
По его тону было совершенно ясно, что они с Дионисом уже не раз говорили обо мне.
— Я Тантал, — произнес заключенный, холодно улыбаясь. — Здесь по специальному назначению, пока… ну, пока мой повелитель Дионис не решит иначе. А ты, Персей Джексон, я очень на это надеюсь, будешь осмотрительнее и не станешь доставлять нам новые неприятности.
