Ещё одно странное обстоятельство в странном переплетении судеб: Красная Руда был братом домина Хайтауэра. Но почему, ради всего святого, он думает, что она что-то о нём знает?
— Нет, — солгала она.
Её ответ не имел ничего общего с верностью «товарищу». Она по-прежнему не хотела иметь ничего общего с Красной Рудой, но и не хотела давать информацию Хайтауэру.
Он продолжал внимательно изучать ее, возможно, сомневаясь в её ответе, затем нахмурился и отвел взгляд.
— Тогда иди. Я до смерти устал от твоей лжи.
Это было последней вещью, которую ей должен был говорить именно он.
— Моей лжи? — она обернулась. — Когда я пыталась предотвратить смерти Хранителей на улицах, ты поклялся показать мне все переводы и его планы. Но они уже были у мастера Циндера, предоставившего мне доступ к текстам — всем им — когда я была у Ходящих-сквозь-Камень.
— Ты не оставила ему другого выбора, учитывая то, что пришло за тобой туда! Ты использовала это, чтобы получить то, что хотела!
Его лицо напоминало цветом варёную свеклу, вероятно, от мысли, что она еще раз обошла его и Гильдию
— Я видела второй план перевода, — сказала она, повышая голос. — Его написал ты и скрыл от меня, вместе с текстами и переводами, не перечисленными в первом! Или ты и премин Сикойн держите его в тайне и от других тоже? Ты не вправе читать мне лекции о лжи!
Он не произнёс больше ни слова, поскольку вряд ли мог что-то сказать. Он лгал ей. Они все лгали ей, удерживая от действий, как только могли.
— А что насчёт твоего высокого спутника? — спросил вдруг Хайтауэр.
Смена темы сбила Винн с толку:
— Что насчёт него?
Чейн держался здесь особняком. Никто не мог сказать, что он причиняет какие-либо неудобства.
Хайтауэр обогнул стол, и Тень начала предупреждающе рычать. Он замедлился, хотя даже ни разу не глянул в её сторону.
— Твой друг оставил кое-что в комнате, когда вы покидали ситт, — сказал он. — Ширвиш из храма убирался там и нашёл это кое-что. Какое применение он нашёл для целой урны крови?
Винн застыла. Она достала кровь козы, чтобы Чейн покормился. Факт, что она забыла об урне, и её нашли, должен был в первую очередь обеспокоить её. Но её обеспокоило совсем не это.
— Полной? — не подумав, переспросила она.
Глаза Хайтауэра сузились.
Было слишком поздно скрывать промах, хотя он и не поймет его истинное значение.
— Да, полной, — повторил он.
Хайтауэр был здесь врагом, не Чейн. Винн взяла себя в руки. Нечего наводить на него подозрение.
— Наверное, это было для какого-то блюда с его родины, — солгала она, пожимая плечами. — Я видела, как его народ делал кровяные пудинги и колбасу, точно так же как и твой. Мы были в ситте, в конце концов.
Она очень старалась внешне выглядеть пренебрежительной, когда повернулась к двери и схватилась за ручку. Медленно выдохнув, она оглянулась.
— Когда отходит наше судно?
— Завтра. В сумерках.
Они не дали ей много времени, но это было и к лучшему, особенно сейчас.
Открыв дверь, Винн вышла и тут же уловила что-то коричневое, мелькнувшее на границе зрения.
Фигуристая Регина Меллини стояла позади открытой двери. Тень попыталась выйти и натолкнулась на Винн, застывшую в дверном проходе, и Регина немедленно отступила.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Винн.
Регина была ученицей ордена натурологов и совсем недавно делала жизнь Винн ещё несчастнее. Несомненно, прозвище Виин «глупая» пошло от Регины.
— Это тебя не касается, — надменно ответила Регина, хотя и нервно покосилась на Тень.
— Но наверняка касается меня, ученица! — прорычал Хайтауэр позади Винн. Его голос раздался совсем рядом.
Пристальный взгляд Регины сместился, и ехидность сошла с её лица.
— Я только… — она замялась. — Я поднималась на крышу для моих занятий, господин.
— В конце осени? — спросил Хайтауэр. — Не слишком умно, да и для здоровья вредно… мисс Меллини.
То, что он назвал её «ученица» в присутствии Винн говорило о многом. Это явно было предупреждение. Регина повернулась и понеслась вниз к лестничной клетке башни.
— Ты тоже уходи, — сказал Хайтауэр, и его голос звучал уже из глубины кабинета.
Винн, не оглядываясь, закрыла дверь. У нее не было времени на злобные происки Регины. Но упоминание Хайтауэра об урне — полной урне — все еще беспокоило ее. Она начала спускаться вниз по лестнице с Тенью, но к тому времени, когда они достигли основания, её больше волновали деньги.
Этого хватит только на то, что запланировал Совет, а у неё нет ничего ценного на продажу. А Чейн? Несмотря на это, у них мало времени, чтобы разбирать его имущество. Поэтому, может быть, продать что-то позже?
Ужасная идея пришла в голову Винн. Это было почти кощунственно, но это было все, что она смогла придумать, чтобы получить солидную прибыль где угодно и в любое время.
Она и Тень быстро прошли через первый этаж во внутренний двор. Солнце еще не село, и она посмотрела на северо-западное здание, где располагались гостевые покои Чейна.
А ниже — лаборатории Гильдии.
— Пойдём, Тень, — сказала Винн. — Ещё кое-что нужно сделать до ужина.
* * *
Белая одежда Чиллиона развивалась вокруг его ног, когда он прогуливался через открытый арочный павильон до аккуратно постриженной рощи сада королевского замка.
Вторая и окончательная потеря принца Фредерика Арескинны все еще очень тяготила его, а также по новой всколыхнувшееся горе жены принца, герцогини Рен. Он мало что мог сделать, чтобы утешить ее или себя.
Его капюшон был опущён, и несмотря на это порывы холодного ветра хлестали его увядшее и изрезанное морщинами золотисто-загорелое лицо с плотно сжатыми узкими губами. В уголках его больших янтарных глаз были видны морщины, как и вокруг узкого носа, немного слишком длинного, даже для эльфа.
В конце осени, когда пламенные цвета начинали исчезать и опадать, для него наступало самое печальное время года, как всегда сильно ухудшая его настроение. Он не любил его. Даже тонкое покрывало белого снега и блестящие сосульки были лучше, чем это. Он, прогуливаясь вдоль живых изгородей, прошёл мимо одного розового куста, все еще сохранившего пожухлые бутоны, которые никогда не раскроют свои голубые лепестки — зима сковала их. Королевская семья всегда предпочитала голубой и цвет морской волны.
Сад был пуст, не было и признака того, с кем он пришёл тайно встретиться сюда.
Почти четыре века минуло с тех пор, когда Колм-Ситт можно было действительно назвать городом и первые из Арескинна, правители Малурны, проживали в намного меньшем замке. Через несколько поколений они запланировали новое и большее жильё. Королевская семья переехала, и первый замок стал казармами для национальной гвардии. Два века спустя, королева Алфвейн Вторая — «Друг Эльфов» — снова пожелала чего-то нового. Ученые считали, что она предпочла более шикарный дом, подходящий для монарха. Другие утверждали, что, как и ее потомки, она жаждала видеть залив из своих окон.
