Маг сидел рядом с костром, помешивая в углях длинной палкой. Завидев меня, он приподнял бровь, однако, против моего присутствия ничего не выразил. Ночь принесла долгожданную прохладу, ветер ощутимо продувал легкую рубашку, заставляя волосы на руках топорщится.
— Не спиться? Очень плохо. Нам завтра рано ехать, а ты все-таки человек, к длительным походам не привыкший, — произнес Ирсиан, когда я села рядом на наваленные грудой еловые ветки, накрытые старым покрывалом.
— Комары достали. Вот я и подумала, что, может, ты поможешь? Надеюсь, нашему великому и ужасному магу комары не покажутся жутко сложной задачей? — съязвила я.
— Нет. Лично я о них даже не подумал, — признался маг, — когда автоматически можешь набросить защитный купол, или просто отогнать кого угодно, то такие мелочи, как Всемирный потоп, перестают тебя касаться.
Я улыбнулась. Маг, естественно преувеличивал, но судя по его тону, не слишком много. Действительно, комаров маг и не чувствовать — насекомые, словно облетали его стороной.
— Отгоняющие заклинание, — пояснил Ирсиан, — действует ненадолго, но время заснуть оно дает. При этом насчет завтрашнего дня я думать даже боюсь.
— Почему? — удивилась я, пытаясь более компактно сгруппироваться, чтобы не замерзнуть. Костер, конечно, грел, но не настолько, чтобы чувствовать себя как под теплым одеялом. Жар опалял голые колени и лицо, при этом, абсолютно не согревая спину.
— Потому что на завтра на мне обнаружиться с десяток комариных укусов, жутко зудящих и мешающих нормально жить. Думаешь, комары полетают вокруг и улетят?
— Нет. Они будут продолжать нас есть! Слушай, Ирсиан. Я так и не поняла, почему Клен с Тертеном ругаются постоянно? Это у них всегда такая петрушка или только сегодня? — я, наконец, подошла к интересующему меня вопросу. Ирсиан честно вздохнул, глядя куда-то в сторону непроглядно-черной стены леса, и нехотя пояснил:
— Нет, Тертен меня не любит.
— А ты тут при чем? — растерялась я. Уж что-что, а на Ирсиана Тертен голос не повышал и слушал внимательно. Если он его не любит, то надо быть великим актером, чтобы так играть дружбу.
— Из-за Клен. Когда мы были совсем маленькими, то росли на соседних с ней улицах. Потом я ушел служить в армию. Там я познакомился с Тертеном. Он много чему меня научил. Например, бить обидчика первым или просто вести себя так, чтобы даже не смели трогать. Он и сам неоднократно спасал меня от разного рода побоев и оскорблений. В один прекрасный (или ужасный) момент, когда он приволок меня в свою комнату с поломанными ребрами и в кровь разбитым лицом, его терпению пришел конец. Тертен тогда орал на меня, как ненормальный, промывая мои ранения. Он кричал, что я уже не маленький, что бы вытаскивать меня из всех передряг, и что я должен ему уже чем-то отплатить.
— У вас так жестоко было? — ужаснулась я, — Кто же вас бил там?
— Элитный королевский отряд. Все как один накаченные, ловкие ребята, не терпящие возражений. Вякнешь поперек начальнического слова такого вот представителя "благородного сословия" и можешь лишиться части "лишних зубов".
— Зачем же ты ввязывался? Ты совсем не соображал, что тебя за это и убить могут?
— Соображал, — вздохнул маг, — слишком хорошо соображал, чтобы не знать, что если я буду беспрестанно подчиняться, то тогда я тоже не выживу. А так хоть гордость сохраню. Мало ли чего от меня хотели? Утащи пиджак командира — в город сходить, покрасоваться. Полы вымой после отбоя. Дело даже не в том было, что приказы были невыполнимыми или жуткими. Нет — дело было в принципе. Я не мог смириться с тем, что мною командуют такие же, в сущности, ненормальные подростки, что и я. Нам было-то лет восемнадцать-двадцать, не более. Гордость, задиристость, горячая кровь! Зато после того разговора, когда Тертен мне дал понять, что таких людей как я можно только на тряпки пускать — туалеты мыть, я перестал что-то из себя выпячивать или вести слишком покорно. "Ты или научишься давать отпор им так, чтобы они тебя зауважали. Или через месяц получишь инвалидность!" — просто пояснил мне Терт. Когда же вернулись из армии, тут-то и пришел мой черед платить ему за науку.
Терт положил глаз на Клен, когда приехал ко мне в гости. Через два дня он мне так и сказал, что Клен должна быть с ним, а мне нечего под ногами путаться. Наверно тогда, я впервые ударил обидчика.
— И что? Он не отстал? — изумилась я. Ну, Терт и сволочь! Как так можно говорить, словно он в праве распоряжаться мыслями и чувствами девушки?!
— Он запомнил это на всю жизнь… Клен потом сама к нему пришла. Только Терту было уже по фигу — он думал только о своей карьере в войсках, мечтал занять какой-нибудь пост. Тогда-то Клен по большой любви присоединилась к нашему отряду. В первой же серьезной стычке мне пришлось вытаскивать ее полумертвую с поля боя. Да, воин из нее только на кухне первоклассный…
— А Тертен? Он что, тебе не помог?
— Я же говорю, ему было не до того. Он в том бою отличился — получил внеочередное звание, похвалы, награды. А мне достался только поцелуй в щечку, как старому другу от Клен. Кстати, потом, она вернулась к нему. Странная женская натура. Да и не только женская — чем больше об тебя ноги вытирают, тем больше тебе это удовольствие доставляет… Интересно, чтобы сейчас было, если бы я тогда не почувствовал свой дар, не стал магом? — больше для себя спросил Ирсиан.
— А сейчас они чего ссорятся? — удивилась я, — И ты тут при чем?
— Тертен никогда ее не любил… нет, любил и любит, но по-своему. Думаешь, он никогда не дарил ей цветов, не водил в кино, не встречал рассветы? О, да сотни раз! Только вот он все никак простить не может, что я сразу ее не отдал, что спас ее в том бою, что продолжаю быть вместе с ними. Думаешь, к кому бежит Клен, когда ей страшно, больно, грустно? Ко мне. Не к нему — ко мне, к слабому парнишке, которого пришлось выручать из всех переделок. А он не смог ее спасти, не смог просто элементарно добиться ее расположения без меня. Я сам помогал им тайком встречаться в отряде, потому что видел безумную тоску в ее глазах и не смог смириться с тем, что она не счастлива… И, когда она вешается ему на шею, он отлично понимает, что с его стороны это большое предательство. Когда мы тогда в коридоре стояли, он ведь понимал, что мне очень неприятно и что я люблю ее больше, чем он. Вот и старается притвориться, отгородиться от этого, чтобы еще больше не повесить на себя вины.
— Да уж… — я крепко задумалась обо всем услышанном. Значит, Тертен не только внешне каменный — он еще и по характеру непробиваемый. Это же надо отбить у друга девушку, да еще после этого смотреть открыто ему в глаза. Может, таких, как он и не бьют, но и любить до конца не любят. Я посмотрела на Ирсиана, сосредоточено продолжавшего копаться в кострище. Яркий сполох огня, разбрасывая кругом жалящие пчелы-искорки, осветил лагерь странным, искажающим светом. Казалось, что из леса в любой момент может выйти какое-нибудь чудище. Палатка словно увеличилась в размерах, зато расстояние до высоких сосен сократилось в разы. Ирсиан казался по сравнению с Тертеном сущим мальчишкой, вечно шутящим, с взъерошенными волосами и по-детски весело-беспечным выражением синих глаз. Встретив его один раз можно было подумать, что у этого молодого мага нет ни забот, не проблем, а на душе цветет бесконечная весна. Казалось, что даже веет от него сиренью, свежей листвой и нагретой землей. Странно, как иногда легко обмануться. И совсем странно то, что Ирсиан был абсолютно спокойным, продолжал болтать и с Тертеном, и с Клен, словно они были ему братом и сестрой. Мимоходом я подумала, что так бы я не смогла. Я бы начала отчаянно бороться за свою девушку, бить всем и вся морды, стрелять заклинания, продолжать добиваться любви.
