— Его всё равно повесят, — буркнул Ларс. — Только сначала руки-ноги по частям дробить палицей станут, да жилы клещами рвать, а уж потом… Избавь этого доходягу от долгой смерти, сестра.
И не думая, лишь ощущая в голове странную звенящую пустоту, Ивица дёрнула рукой. Арбалет взметнулся, привычно лёг спусковой скобой в ладонь. Словно живой, мурлыкнул проворачивающейся частью, вздрогнул, совсем не игриво толкнув в плечо. Чёрт, а ведь это совсем не страшно — когда видишь смерть подонка.
Обернувшись, она ещё заметила, как ло Эрик с интересом разглядывает её, словно увидел в первый раз. Да, наверное, это так и было — он увидел её, а не отлакированную воспитанием оболочку.
— Хорошая птица кречет — не боится вражьей крови, — он одобрительно кивнул, и то было последнее, что запомнила Ивица из этого туманного утра над чёрной рекой…
Она пришла в себя внезапно. Резко, вдруг, откуда-то наплыл цокот копыт и мягкое покачивание коня. Всплыла лёгкая головная боль и ощущение пропущенного чего-то важного. Ущипнул за нос утренний заморозок, вынудив тут же спрятать лицо в тепло. То есть уткнуться под плащом в шею ло Эрика.
Молодой лорд еле заметно вздрогнул и опустил к ней своё лицо. Взгляд его оказался мягким и в то же время чуть насмешливым.
— Пришла в себя, Ивица? Как ты?
Покопавшись в голове, волшебница вспомнила, как вчера трясущимися пальцами кое-как достала из сумки маленький пузырёк. Но на большее сил её не хватило, и Ларс с озабоченным лицом, так не идущим к его обыденному виду, сам открыл и налил в ложку зелья. Оруженосец, очевидно, придерживал Ивице руки и плечи — она не только чувствовала, но почти видела налившиеся синяки. Но всё же ло Эрик залил в неё глоток её же собственного зелья — и сутки куда-то выпали из памяти, да и сейчас передвижение в пространстве отзывалось приятным покачиванием.
— Странно вдруг осознать, что ты такая же, как все — ничуть не лучше и не хуже, — смущённо отозвалась волшебница, чуть отодвигаясь — уж сильно бесстыже и жадно она прижалась к своему лорду в неосознанной попытке найти если не утешение, то хотя бы видимость защиты.
— Наверное, каждый в глубине надеется, что он чем-то лучше других. Особенный, неповторимый, — ого, лорд из пограничья, оказывается, задумывается над вещами посложнее нежели проткнуть кого или вылакать кружку!
— Да, пожалуй, — Ивица нежилась в тепле под широким, подбитым плащом. А уж особенно рядом с плечистым парнем, к тому же её лордом. Как странно… стоило немного копнуть чуть поглубже, как под маской свирепого горца оказался в общем-то неплохой человек… Но вчерашнее утро вспоминать всё же не стоит…
Она спохватилась.
— Да в общем-то неплохо я себя чувствую, только всё вокруг плывёт немного, — она помялась смущённо, а затем совсем уж шёпотом поинтересовалась. — Ночью со мной много хлопот было?
Ло Эрик улыбнулся, но промолчал сначала. Потом улыбнулся уже куда явственнее, но всё же шепнул в ответ:
— Ничего такого, чего тебе пришлось бы стыдиться.
Пошарив ещё подрагивающей рукой по себе, Ивица отметила, что по крайней мере — переодели её точно. И ни есть-пить, ни в кустики ей остро не хотелось… но в конце-то концов, она и сама сделала бы всё что надо для раненого тяжело или одурманенного зельем. И накормила бы с ложечки и… всё же щёки предательски заалели.
— Тебе что, никогда раньше убивать не приходилось? — поинтересовался лорд, скосив глаза на девчонку под плащом. — Как же там вас воспитывают?
Ивица скорчила гримасу.
— Приходилось… но не так.
Двое верховых выскочили из высокой травы на поросшую редкими травинками почти лысую поляну, нелепо выглядящую и вдающуюся здесь и в опушку леса, и в истомленную солнцем жаркую степь. Заметались было бесцельно, засуетились — сзади уже налетала полусотня азартно улюлюкающих кочевников, разворачиваясь вогнутым полукруглым месяцем. Затем удирающие решились, порскнули в лес, продираясь прямо сквозь густые заросли подлеска. Попетляли чуть меж стволов и внезапно остановили бурно поводящих боками коней. Глянули на бледную рыжеволосую девчонку, что стояла, сжимая в узких ладонях нечто невидимое, но весьма ощутимое сразу ощетинившейся сущностью.
Старший отряда, легко различимый по длинной синей мантии и ухоженной бороде, кивнул. Магичка, полуприкрыв глаза, чуть выждала, когда целый рой светлячков втянется на поляну, а затем решительно распустила узел, до поры сдерживающий ключевые нити составленных и произнесённых ею там заклинаний.
За стволами неярко полыхнуло. Но против ожидания, не грохнуло и вообще — ни единого звука не донеслось. Даже по-весеннему зелёные листочки не шелохнулись на деревьях.
Старший кивнул, помедлил чуть, выжидая пока рассеются злые, беспощадные волны магии. Прошёл на опушку и вскоре вернулся с непроницаемым лицом.
— Вот теперь понимаю, отчего Азгарох так хвалил тебя, Ивица — он на полном серьёзе отвесил степенный поклон. — Чисто сработано, на совесть…
Как Ивица ухитрилась передать ему своё воспоминание, ло Эрик даже и не задумывался — магия, что тут гадать. Но он оказался весьма, весьма впечатлён. Лишь сглотнул судорожно и этак неуверенно улыбнулся.
Прислонившись к надёжному плечу, волшебница закрыла глаза. Некоторое время колебалась, затем чуть ослабила будто стальными скрепами удерживающий изнутри контроль. Уж держать себя в руках, в том числе даже во сне или бессознательном состоянии, в Башне учили жёстко. Можно даже сказать, жестоко — но действенно.
Аура волшебницы мягко облекла её, ткнулась туда-сюда, но всё же неприятностей не доставила. Мягко коснулась ло Эрика, поколебалась призрачным сиянием, и тут же включила в себя это странное, но весьма тёплое и уютное существо. Пошарила вокруг, с брезгливостью отдёрнувшись от недоверчиво фыркнувшего на магию коня, растеклась незримой пеленой, принимая в себя мир. Не открывая глаз и даже не высовывая лица из тепла плаща, Ивица видела.
Крохотную, накрытую тонким ледком лужицу в ямке, ненароком оставленной копытцем косули. Призрачное сияние вокруг засыпающего дуба и сухое покачивание ломкого до звона полупрозрачного подлеска. Уплывающий назад осенний лес с его мокрой и озябшей унылостью — даже трупик загрызенного куницей ежа не добавил настроения.
Поморщив нос от ненароком ухваченной ауры крохотной смерти и тлена, Ивица принялась орудовать поближе. Самое интересное, что кони Ларса и Денера виднелись вполне отчётливо, а вот всадники оказались едва заметны. Словно дрожание нагретого на солнце воздуха над дорогой — прозрачное, видное только при взгляде в упор. Да и то, если чётко знаешь, что хочешь увидеть.
