Тесса послушно шла за настоятелем. От него странно пахло — не то чтобы неприятно, но чем-то совершенно ей незнакомым. Хватка у святого отца оказалась довольно крепкой.
— Где же теперь брат Аввакус? — спросила Тесса. Настоятель тяжело вздохнул:
— Увы, дитя, когда-нибудь мы все там будем.
Молодой человек задул свечку.
— Пошли же. — Настоятель уводил ее все дальше от ворот и привратника.
Тесса оглянулась:
— А как же моя лошадь и седельная сумка?
— Дитя, брат Эрайлен позаботится о твоей лошади, а вещи можешь взять с собой.
Тесса замотала головой. Она чувствовала себя довольно глупо. В сумке лежала только буханка хлеба и немного овса для кобылы. Нож висел на поясе, а деньги она спрятала за корсаж.
Настоятель вел ее к сводчатой галерее в дальнем конце темного двора. Чье-то пение аккомпанировало им.
— Наши молитвенники благодарят Господа за то, что Он благословил прошедший день, — пояснил настоятель, — и испрашивают Его защиты на предстоящую ночь. — Он подтащил Тессу к какой-то двери. — Поспеши, дитя, нам еще надо накормить тебя и подыскать подходящую келью, а до Восьмого колокола осталось совсем немного.
— До Восьмого колокола? — Тессе вдруг не понравилось, как настоятель держит ее руку, и она вырвалась. Кстати, странно, что столь важная особа сама поджидает посетителей у ворот.
Настоятель попытался было снова поймать руку Тессы, но вскоре сдался и позволил ей идти самостоятельно.
— Восьмой колокол возвещает конец дня. Гасятся все огни. После последнего удара нельзя есть, повышать голос и покидать свою келью.
Дверь распахнулась перед ними. Кто-то впустил их и сразу же растворился в темноте. Тесса и отец Иссасис оказались в длинном коридоре со множеством дверей. Тесса вздохнула с облегчением: наконец-то она недосягаема для этого проклятого ветра. Она думала, что теперь призрак старой болезни покинет ее. Ничего подобного. Звон в ушах продолжался, он походил на позвякиванье колокольчика, далекое, но тревожное.
Тесса поежилась: в монастыре было холодней, чем на улице. Пол у них под ногами был выложен разноцветной мозаикой из крошечных камешков размером с ноготь на большом пальце. Поблекшие от времени узоры покрывали все вокруг, скрывались в каждом углу, за каждым поворотом, в каждом углублении стены. Тесса узнавала некоторые композиции с рисунков Дэверика.
Пение теперь было отлично слышно. Слов Тесса разобрать не могла, но ей с трудом верилось, что эти звучные мужские голоса воздают кому-то хвалу. На минуту ей захотелось оставить это неприятное место, добежать до ворот, оседлать лошадь и через дамбу вернуться в город. Тетушка Викс, конечно, поворчит немного, что не годится женщине скакать одной в темноте, но потом примет ее с распростертыми объятиями. Но Тесса так устала, что даже мысль о ветре, мокром песке и получасовой езде на еще более усталой кобыле была непереносима. Кроме того, она не до конца поверила отцу настоятелю: ведь Эмит не сомневался, что брат Аввакус жив.
— И давно брат Аввакус покинул вас? — спросила Тесса.
Настоятель ввел ее в просторную комнату с высоким потолком. Помещение разделял на две части длинный обеденный стол. С каждой его стороны выстроилось по ряду стульев. На столе стояли оловянные подсвечники и чаши. Несколько человек в мантиях из такого же небеленого льна убирали объедки, оставшиеся от прошлой трапезы. Тарелки и бокалы складывали в деревянные лохани и уносили прочь через маленькую дверь в противоположной от парадного входа стене.
Пропустив вопрос Тессы мимо ушей, настоятель подошел к одному из посудомоек и шепнул ему что-то — по-видимому, отдал какое-то распоряжение. Во всяком случае, тот поставил свою лохань на стол и побежал к черному ходу.
— Я спросила, давно ли брат Аввакус покинул вас? — громко, с неожиданным для себя самой раздражением повторила Тесса.
— Дитя, ты устала и промокла до нитки. Сядь посиди, пока брат Ллатро принесет тебе из кухни хлеба и горячего супа. — Настоятель пододвинул ей стул. — Сядь.
Тесса и сама не прочь была посидеть — у нее все кости ломило, — но она не двигалась с места. Настоятель пожал плечами:
— Ну ладно, дитя. — Он задвинул стул обратно под стол. — Брат Аввакус умер пять дней назад. Нам всем здесь, на Острове Посвященных, он был очень дорог. И я буду благодарен, если ты впредь воздержишься от упоминаний о нем. — Настоятель говорил сухо и неприязненно. — Мне больно, когда это имя произносят столь равнодушным тоном.
Тесса вспыхнула и потупилась. Если настоятель сказал правду, слова его не противоречат уверенности Эмита, что брат Аввакус жив. Он умер уже после ее отъезда из Бей'Зелла, когда они с Райвисом плыли на корабле.
— Брат Ллатро, проводите эту девушку в келью.
Тесса подняла глаза и увидела человека, которому отец Иссасис несколькими минутами раньше отдал какое-то распоряжение. Он успел вернуться с деревянным подносом — на нем были чашка, кувшин, ломоть хлеба и тоненький кусочек сыра — и теперь смущенно переминался с ноги на ногу.
Ллатро подошел к настоятелю и что-то сказал ему, но так тихо, что слов Тесса не разобрала.
— Нет, брат Ллатро, — ответил Иссасис, — ты отнесешь этот поднос в келью нашей гостьи. — Он посмотрел на Тессу, и взгляды их скрестились. — Пусть собственная совесть подскажет ей, соблюдать ли установление Восьмого колокола.
Тесса снова залилась краской. Этот монах обращается с ней как с нашалившим ребенком.
— Сюда, сестра. — Брат Ллатро указал ей на дверь.
— Тебя разбудят с Первым колоколом, — сказал ей вслед настоятель, — и проводят до ворот. К сожалению, женщинам запрещено проводить в монастыре больше одной ночи. — Настоятель улыбнулся одними губами. — Да ниспошлет тебе Господь сладкие сны, дитя.
Тесса не ответила и молча прошла в коридор вслед за братом Ллатро. Силы покинули ее. Зря она притащилась на этот Остров.
Брат Ллатро вел Тессу по лабиринту узких коридоров. И снова повсюду, на каждом шагу она наталкивалась на узоры. Они украшали каменную кладку и деревянные панели, арки и двери. Пение прекратилось, тишину нарушал только стук каблуков по каменному полу и шум моря вдалеке. Тесса больше не слышала позвякиванья колокольчиков — его сменило тихое однообразное гудение.
— Пришли, сестра. — Брат Ллатро остановился у двери в самом конце длинного-предлинного коридора. — В этой келье ты проведешь ночь. — Он открыл дверь и вошел внутрь. Тесса последовала за ним. От стоявшей на подносе свечи Ллатро зажег вторую, подождал, пока воск немного подтает, и прилепил ее прямо к полу.
Крошечная келья напоминала морозильную камеру. Сквозь щели в ставнях на единственном окошке тянуло холодом. Буря точно пыталась проникнуть в комнату.
