— Что, ради богов, здесь происходит? — тяжело дыша, спросил Ласка. Он с трудом поверил своим глазам, когда Регата подала ящерам знак, и они медленно отступили.
— Убери свои кинжалы, тогда я с радостью всё тебе объясню! — потребовала Регата. — Они нам не враги!
— Не враги? — ошеломлённо спросил Ласка. — Вон то говорит о другом! — воскликнул он, с упрёком указывая на груду человеческих останков в углу зала.
— Это не их вина… это также можно назвать ошибкой, — промолвила Регата. — Идём со мной, тебе всё объяснят… только убери кинжалы!
— Ошибкой? — ошеломлённо повторил Ласка. — И это ты называешь ошибкой?
— Это матка, — тихо объяснила Регата, проводив Ласку в соседнюю комнату, где в гнезде из старых тряпок и лохмотьев, на задних лапах сидел ящер, который был больше, чем ящеры в старом имперском зале. Он был бледным, почти ослепительной белизны, с красными глазами, которые сами внимательно рассматривали Ласку. В то время как Ласка пока не осмеливался судить об остроте ума других ящеров, он был уверен, что за этими глазами скрывается бдительный ум, но настолько диковинный, что у Ласки пробежал по спине холодок.
Не зная, чего от него ждут, Ласка вежливо поклонился.
— Скажи ей, что я… э-э рад встречи! — Особенно учитывая тот факт, что она, похоже, не собиралась им закусывать!
Регата улыбнулась.
— Она тебя слышит и понимает, только…
— Добро пожаловать, друг, — зашипел и зарычал ящер, и даже Ласка понял, что ему трудно говорить. Зато едва разборчивые слова покинули рот с рядами острых зубов. Зубы, которые по-прежнему порядком вызывали у Ласки уважение.
Ласка перевёл взгляд с белого ящера на Регату и обратно.
— Не знаю, что случилось бы, выйди они на берег и поприветствуй нас вот так, — наконец сказал Ласка, почёсывая затылок. — Но в целом это было бы более подходящим началом..!
— Будь это её воля, их бы здесь не было, — объяснила Регата. — Эта страна для них слишком холодная. Холод делает их настолько окоченелыми, что они почти не могут двигаться. Они ужасно боятся морских змей и с радостью вернулись бы домой. Только они не могут, потому что не знают, где находится их страна и как туда добраться. Позволь мне объяснить тебе.
— Почему ты говоришь от их имени? Объясни мне сначала это!
Регата тихо засмеялась.
— Я сама не могу в это поверить… я думала, мне конец, когда пришла в себя в той клетке. Вскоре меня выволокли из неё, намереваясь скормить воинам… я кричала и просила о пощаде, держась за живот… и внезапно они отпустили меня и отвели к матке.
— Потому что у тебя болел живот? — бестолково спросил Ласка.
— Потому что я беременна, — улыбнулась Регата.
— Э-э… — удивился Ласка. — Мои поздравления и благословение Астарты тебе и твоему ребёнку… но какое это сейчас имеет значение?
— Стало быть я тоже матка… Как мы определяем, что можем понимать других существ? Что они не животные?
— Ну, это связано с взаимопониманием, — заметил Ласка. — Если они могут говорить, это доказывает достаточную остроту ума и показывает, что они не животные.
— С ними примерно также… однако воины хоть и могут говорить, но не имеют прав, они служат матке. Для К’aaх другие существа не животные в том случае, если у них есть матка, защищающая свой выводок и обладающая способностью говорить! — Она широко улыбнулась. — Матки могут говорить с ними при помощи мыслей.
— Как? И ты так можешь?
— Нет, — засмеялась Регата, обнажив блестящие белые зубы. — Но, похоже, матка может читать мои мысли, а я могу её слышать!
— И это сделало вас друзьями? — с сомнением спросил Ласка.
— Не совсем, — ухмыльнулась Регата. — Послушай, на самом деле всё очень просто. Воины слушают, что говорит матка. Она видит, чувствует и слышит всё, что они переживают. Она помогает им думать, принимает за них решения. А среди некромантов был один с талантом, позволяющим ему контролировать матку, приказывать ей, что должны делать К’aaх. Его звали Мирам, и Дезина убила его не так давно. Матка показала мне поединок глазами этого некроманта! — Она лучезарно улыбнулась. — У меня всё ещё звенит в ушах от триумфального крика К’aaх, когда его голова слетела с плеч! Понимаешь Ласка? Таким образом К’aaх освободились от некромантов… и уж лучше им здесь больше не появляться! Если мы их ненавидим, то по сравнению с тем, что чувствуют К’aaх, наша ненависть ничто. Матка — священна, дочь великой матери. Даже просто прикоснуться к ней — богохульство, больше, чем всё, что мы могли бы вообразить!
— Дезина убила того некроманта, поэтому ящеры теперь нам больше не враги, а друзья? — недоверчиво спросил Ласка.
Регата лишь кивнула.
Ласка почесал затылок и посмотрел на матку, верхняя губа которой задралась, обнажив острые зубы, длинной с палец, и угрожающе зашипела.
— Она улыбается, — поспешила объяснит Регата, когда Ласка инстинктивно схватился за свой талисман. — Она впечатлена остротой твоего ума, ведь ты понял всё с первого раза!
— Э-э… спасибо, — ответил Ласка, с сомнением посмотрев на матку.
— Она говорит, что не привыкла к тому, что самцы так быстро всё схватывают, — с ухмылкой объяснила Регата. — К тому же она говорит, что при следующей кладке хочет вывести несколько более сообразительных самцов, чтобы выяснить, смогут ли они быть полезными.
— Ага, — сказал Ласка.
— Ещё она говорит, что я должна показать тебе раскопки, тогда ты узнаешь, чего хотят проклятые. Также ты должен передать Дезине, что матка и все её дочери в вечном долгу перед ней.
— Э-э…
— К тому же было бы неплохо, если бы Дезина прислала сюда несколько женщин из Перьев, чтобы обсудить дальнейшие действия, — весело объяснила Регата. — И ещё одно, — продолжила она. — Подобно тому, как этот Мирам контролировал мысли матки, она его тоже чувствовала. Только была неспособна всё понять. Но одно она знает наверняка: проклятые хотят открыть путь из своей страны в нашу… а там уже стоит наготове армия! Это ты тоже должен передать Дезине.
— Сейчас она говорит, чтобы ты не стоял тут тупо, а делал то, что она тебе приказала. Проклятые должны быть растерзаны и разорваны на части, а их кости перемолоты в пыль, чтобы матка могла потом на них помочиться!
— Ну, раз так, тогда я с радостью поспешу! — заметил Ласка и вежливо поклонился перед большим белым ящером с острыми зубами.
86. Срочно ожидаемые
Когда Дезина с Сантером приблизились к Палате Гильдии, им удалось проложить путь сквозь толпу по большей части лишь благодаря высокому штаб-лейтенанту. Почему-то люди уклонялись, когда он подходил. «Возможно из-за того, что создавалось впечатление, будто он не собирается останавливаться», — с улыбкой подумала Дезина.
Когда они подошли к кольцу солдат в латных доспехах, стоявших вокруг Палаты Гильдии, Дезина с облегчением вздохнула. В толпе к ней не раз прикасались, и её голова всё ещё была наполнена впечатлениями из жизни других людей, их надеждами и страхами. Она огляделась и увидела почти неудержимую толпу, которая скрывала свой страх перед событиями последних дней за необузданным весельем, встревоженные лица Быков, постоянно высматривающих какие-нибудь невидимые признаки угрозы, белую Палату Гильдии, которая была ярко освещена фонарями, и крыша которой в лучах заходящего солнца горела красным светом, так что казалось, что светился сама Палата.
Едва они вышил из толпы, как к ним уже подоспел солдат из Перьев, одетый в униформу, а не в доспехи, и отдал честь маэстре.
— Маэстра, штаб-лейтенант, рад вас видеть! Орикес и баронет фон Фрайзе срочно вас ожидают! Пожалуйста следуйте за мной!
Сантер и маэстра переглянулись и последовали за Пером на третий этаж круглого строения, где в регистратуре Палаты Гильдии разместились Перья. На чёрных досках, висящих в высоком и широком зале, обычно отмечались цены на зерно или стоимость золота, или мяса. Также там записывали ожидаемое прибытие кораблей или караванов, или содержимое силосов и складов. Сегодня туда были внесены таблицы с охраной или замечания по поводу гостей, которые уже прибыли или ожидались.
