Когда вошли Сантер и маэстра, они увидели баронета, беседующего со штаб-полковником Орикесом. Полковник Меча Кельтер в полном вооружении стоял рядом и слушал с напряжённым выражением лица. У двух больших дверей, ведущих в зал, стояло по два Быка в доспехах, у досок несли службу Перья в униформе, они работали сосредоточенно, зная, что всё, что они пишут на досках, уже в следующий момент будет недействительным. Перед дверями на галереи стояло ещё два Пера, которые пытались следить за приглашёнными гостями.
— Вы выдвинули серьёзное обвинение, — как раз говорил Орикес, когда маэстра подошла и прочистила горло.
— И всё же они правдивые, — выдавил баронет. — Но по меньше мере, он убийца своей жены!
— Нет, — возразил Орикес. — Он женился на младшей дочери. В огне погибли Лизанна, старшая дочерь, и её ребёнок. — Он поднял руку, увидев, что баронет собирается что-то сказать, и на мгновение повернулся к Дезине. — Подождите немного, это важно!
— То, что нам нужно сообщить вам — тоже, — ответила Дезина. — Но немного времени у нас ещё есть. Речь идёт о мастере Олдине? — спросила она, поскольку услышала имя старшей дочери мастера.
— Не совсем, — ответил баронет. — Сейчас всё прояснится! — Приветствуя, он коротко поклонился маэстре и кивнул Сантеру, прежде чем снова повернуться к полковнику.
Сантер многозначительно посмотрел на полковника Меча Кельтера и перевёл вопросительный взгляд на Дезину, но она почти незаметно покачала головой.
— Это всё равно остаётся убийством, я в этом уверен! Кто был мужем старшей дочери? — спросил баронет.
— Учёный из Аскира, конструктор и деятель искусств. Он погиб в море, прежде чем родилась внучка.
— Тогда я не понимаю мотива… — промолвил баронет. — Тем не менее я уверен! — Он со странным выражением лица посмотрел на Дезину. — Штаб-полковник, этот человек солгал мастеру Олдину, утверждая, что у ребёнка на руке был браслет. Потому что согласно тому, что я слышал, тот же браслет находился на руке другой девочки, которую в ту же ночь, когда сгорел дом, бросили в воду в порту Аскира!
Дезина резко повернула голову в сторону алданца, который смотрел на неё с мрачным выражением лица.
— Вот, — сказал он, протянув ей листок бумаги. — Что вы видите на бумаге?
— Это моё имя, — удивлённо ответила Дезина, но нахмурилась. — То, как оно написано… что-то мне напоминает.
— Вы рассказали гильдейскому мастеру Олдину, что на вас был браслет, когда вас в порту бросили в воду. На нём было выгравировано ваше имя. — Алданец нежно улыбнулся. — Это стандартный подарок, алданская традиция, браслет на День имени. Но ваше имя необычное. Не знаю, помните ли вы, но может имя на браслете было написано таким образом?
Дезина взяла листок бумаги и подойдя к одному из столов, взяла перо, чтобы написать своё имя под уже написанным. С листком в руках она вернулась и протянула его баронету.
— Вот так я пишу своё имя ещё сегодня, — тихо сказала она. — Это сильно похоже на то, что написали вы. Что, вообще, всё это значит?
— Простите, что я говорю вам это так неуклюже, но вы внучка мастера Олдина, — ответил баронет. — И это мастер Ролкар убил вашу мать и бросил вас в воду в порту, чтобы утопить.
— Но почему? — ошеломлённо спросила Дезина. — Зачем ему это?
— На этот вопрос могу ответить я, — неожиданно произнёс полковник Меча Кельтер, про которого Дезина уже почти забыла. — Я знал Лизанну. Она была золотых дел мастером и вместе со своим мужем проектировала куранты, небесные часы и другие чудесные конструкции. Она была золотым дел мастером и кузнецом, изготавливающим грубые и изящные вещи. Все знали, что она станет преемником мастера Олдина, когда он постареет. Если бы она была жива, Ролкар никогда не стал бы гильдейским мастером самой могущественной гильдии имперского города, должность, которая открывает ему почти все двери.
Никогда раньше Кельтер не смотрел на неё так дружелюбно.
— Я должен извиниться перед вами, — сказал он. — Просто невозможно, чтобы в вас текла плохая кровь, если вы внучка мастера Олдина!
— Я не понимаю, — в замешательстве промолвила Дезина. — Не могу в это поверить. Я имею в виду… мы с мастером Олдином говорили об этом… и мы оба были бы благодарны богам, но мастер Ролкар сказал…
— Он солгал, — уверенно заявил баронет. — К тому же Дженкс дал описание человека, лидера культа Белого Пламени, который убил нашу королеву. И это описание подходит к мастеру Ролкару, как ни к кому другому. Между тем я также слышал о нём ещё кое-что… его и куртизанку Аселу часто видели вместе.
— В этом нет ничего необычного, — заметил Кельтер. — Она обворожительная женщина, и любой мужчина может гордиться тем, что получил её благосклонность, даже если всего на короткое время. Очевидно, он ещё ничего не знал о том, что куртизанка была одной из проклятых.
— Вы тоже знали эту сэру, верно? — спросил Сантер, в то время как Дезина всё ещё стояла так, будто с ней приключился удар.
Полковник Меча кивнул, но, казалось, сделал это нерешительно.
— Чтобы видеть её, я отдавал большую часть своей зарплаты, но она стоит каждой копейки, которую я платил, настоящая мастерица страсти, благословлённая Астартой.
— Насчёт Астары вот уж точно нет, — уверенно произнесла Дезина. — Скажите, вы когда-нибудь говорили с ней о служебных делах?
Глаза полковника расширились, и он резко выпрямился.
— Я знаю, что был с вами несправедлив, маэстра, но это заходит уже за все рамки! Только уже за эти слова я бросил бы вызов любому другому!
Дезина странно посмотрела на него.
— Почему вы так призирали меня, полковник Меча?
— Я потерял того, кого любил, из-за убийц в порту, — сухо ответил полковник Меча. — Мне было трудно вынести тот факт, что одна из этих портовых крыс теперь сидит в башне Сов, и её осыпают почестями.
— Я всё ещё портовая крыса, — заметила Дезина. — Почему моё происхождение должно что-то изменить?
— Потому что это не ваша вина! — выпалил полковник Меча. — Это всё меняет!
— Большинство детей в порту тоже не виноваты.
— Любой из них может чего-то добиться, путь для них открыт. Им не нужно убивать и воровать, они могут присоединиться к войскам или научиться ремеслу! — возразил полковник Меча, сжав руки в кулаки. — Необязательно нападать ночью на молодых женщин и перерезать им глотки! — Ненависть, которую испытывал этот человек, была словно волна, нахлынувшая на Дезину. Она невольно отступила на шаг.
— Простите, — почти со стыдом сказал полковник Меча, когда заметил её реакцию. — Вы мне никогда не нравились, но я всё равно старался делать свою работу. Вы были и остаётесь Совой, и моя клятва обязывает меня. Только… мне не обязательно любить вас!
— Ну хорошо, время поджимает, мы спокойно поговорим с вами об этом в другой раз. Но сейчас… У вас есть этому объяснение? — спросила Дезина и, вытащив пачку бумаг из своей мантии, протянула полковнику Меча, который взглянув на них, побледнел.
— Этого не может быть! Боги, откуда они у вас?
— Из ящика для документов сэры Аселы. Первое было составлено почти три года назад, два раза в неделю вы рассказывали этой женщине все секреты, к которым у вас был доступ, — с горечью промолвила Дезина. — Вы ничего не утаили… эта женщина была проинформирована лучше, чем большинство полковников имперского города! Как командир Пятого легиона, именно вы должны следить за безопасностью имперского города, а вы предали всех нас!
— Нет! — в отчаянии воскликнул полковник, недоверчиво глядя на документы в руке. — Я не предавал! Я бы никогда не нарушил клятву!
— И он говорит правду и ничего кроме правды, Орикес, — поведала маэстра штаб-полковнику Перьев, который внимательно следил за происходящим. — Он ничего об этом не знает, у него нет не малейшего воспоминания, ни малейшего сомнения! Очевидно, что это был он, и всё же он этого не делал. Даже Барон подтвердил бы его невиновность.
