— Ха! Ты дал это наименование какому-то безродному Эрри, когда похоронил его в аббатстве Креси-Гранж, — напомнил человечек. — Кто он тебе? Никто. Ты его терпеть не мог. Чем я-то хуже? Я — первый, кого ты встретил после освобождения из Озера Туманов. Запомни!
— Будь ты проклят за то, что я теперь не смогу тебя позабыть! — сказал Ив.
Человечек сделал едва заметное движение и вдруг очутился прямо перед Ивом. Он задрал голову и оскалился, показывая острые желтые зубы:
— Кого ты освободил своей кровью? — Он кивнул на Озеро Туманов. — Уж не Алису ли? Я основательно ее проклял: ни невинность, ни любовь не в силах были ей помочь, только кровь сородича — да и то лишь в том случае, если он сам об этом догадается… — Он прищурился. — Сколько трудов пошло из-за тебя прахом…
Ив молчал. А человечек так и вился вокруг него
— Ну, что же ты, братец? Почему не спросишь, кто я такой и за что тебя ненавижу?
— Я знаю, кто ты такой, — ответил наконец Ив. — Что до твоей ненависти, то она ничуть меня не занимает. Скажи мне лишь одно: сколько лет осталось проклятию?
— Девять, Ив де Керморван, — ответил человечек как будто против воли и весь затрясся. — Всего девять лет! Но берегись: и за девять лет многое может случиться.
Ив перевел взгляд на озеро, на лес и понял, что времени действительно прошло на земле немало. Береговая линия изменилась. Другими стали и растения по берегам, по-иному выглядели деревья. Все постарело, стало гуще, толще, на всем лежал отпечаток чуждости.
Ив наклонился и подобрал суковатую палку. Человечек предостерегающе поднял сухую лапку:
— Но-но! Осторожней, Ив де Керморван! Не вздумай бить меня, не то…
— Уйди с дороги. — Ив замахнулся палкой, но пошатнулся, потеряв равновесие.
Человечек тотчас отскочил, вереща, как будто его действительно огрели.
— Погоди, погоди, Ив де Керморван! — кричал он, удирая со всех ног. — Дай только срок! Девять лет — это много, очень много! Через девять лет ты будешь выть и кататься по земле, вот так, вот так!..
Он бросился на землю, превратившись в лохматый грязный шарик, и покатился в лес. Ив поглядел ему вслед и побрел в другую сторону.
* * *
По крайней мере, в одном человечек оказался прав: кровь не останавливалась. Из-под повязки вытекали густые капли и срывались на землю. Иногда они попадали прямо в следы Вивианы, и в эти мгновения кривые тропы выпрямлялись, а длинные — сокращались; мир складывался гармошкой, чтобы поскорее вывести друга корриганов туда, куда он направлялся. Но Ив не замечал этого; он шел и шел, медленно переставляя ноги и опираясь на палку.
Наступал вечер. Между деревьями поднимались клочья тумана. Казалось, если коснуться их рукой, то они колыхнутся, как стены в замке Хунгара, и окажутся каменной кладкой, а потом незаметно растворятся и вновь сделаются невесомыми.
Внезапно Ив вышел из леса. Он не понимал, долгий ли путь проделал. Напрягая последние силы, он взобрался на холм и впереди увидел море. Из-за горизонта медленно поднималась луна. Ив отбросил палку и помчался вниз с холма. Несколько раз он падал, но снова вставал и бежал. И под конец покатился по земле, как и предрекал ему лохматый человечек; но сейчас Ив не помнил о нем и, следовательно, предсказание не засчиталось.
Море, самый большой друг Ива, заполняло собою весь мир, как и в детстве. Ив упал на колени и опустил руки в морскую воду. И тотчас перестала течь кровь.
* * *
Неожиданно Ив заметил впереди человека. Рослая фигура стояла прямо на волнах, широко расставив ноги. Время от времени она покачивалась, но не теряла равновесия.
Сир Ив окликнул незнакомца:
— Кто ты, добрый человек?
Тот повернулся на голос. Ив ничуть не удивился бы, если бы тот пошел к нему прямо по водам, но незнакомец поднял шест и начал отталкиваться. Опора под его ногами двинулась к берегу. Неизвестный человек стоял вовсе не на водах — он находился на самом обыкновенном плоту. И только в этот миг Ив осознал, что действительно покинул Озеро Туманов и освободился от чар Вивианы.
Плот коснулся берега. Незнакомец сошел на песок. Одежда на нем была самая простая, штаны и рубаха, только пояс богатый — широкий, с пряжками и бляхами и креплением для ножен. Незнакомец был бос; его лицо, освещенное яркой луной, было молодым и очень бледным.
— Кто я? — медленно переспросил он, щурясь и разглядывая Ива с головы до ног. — По меньшей мере сто ответов найдется на этот вопрос.
— Я довольствуюсь и одним, — улыбнулся Ив.
— Каким же? По правде говоря, трудно выбрать из целой сотни.
— Именем.
— Их несколько. Какое предпочесть?
— Любимое.
— Любимое имя носил не я, а одна женщина… Впрочем, именно так обстоит дело у большинства мужчин.
— Тогда решай сам.
— Я хозяин вон той лошади. — Он махнул рукой, показывая на гнедую лошадь, привязанную неподалеку.
Ив присмотрелся.
— Это настоящий рыцарский конь. Как ты завладел им?
— Купил.
— Он стоит целое состояние.
— У меня и было состояние, и в кои-то веки я с толком потратил его.
— Зачем тебе такой конь?
— Здешний сеньор нанимает солдат. Хорошее занятие для человека, вроде меня.
— Мы возвращаемся к вопросу о том, кто ты такой, — заметил Ив.
— По крайней мере пятьдесят из ста моих ответов должны быть вам известны, мой господин, — задумчиво проговорил чужак. — Если вы отсюда родом, то это должно быть так.
— Давно я не бывал в здешних краях, — после недолгого молчания отозвался сир Ив, — и позабыл почти все, что знал когда-то. Быть может, забыл и тебя, если только мы и вправду были знакомы. Но со временем обязательно вспомню.
— Со временем можно проделывать всякие вещи, и хорошие, и дурные, — подхватил незнакомец. — Как-то раз в аббатстве мне сказали: время, мол, подобно колесу, если глядеть на все человечество разом, и короткой палке, если рассматривать его касательно одного-единственного человека. Бывает, однако, что оно превращается в спираль, навроде винтовой лестницы, и вьется до самой крыши, пока не истончится до нитки, — заключил он и потер старый шрам на щеке.
И тут у Ива словно пелена сошла с глаз.
— Да ты же — Эсперанс, бывший разбойник, который влюбился в мою мать! Но как такое случилось, что ты молод? Ты был почти стариком, когда мы расстались.
Незнакомец схватил Ива за плечи, встряхнул и вгляделся ему в лицо.
— Неужто вы уже и родились, и выросли, мой господин?
— Я и родился, и вырос, — подтвердил сир Ив. — И даже стал на полгода старше, чем был полгода назад. В этом нет ничего удивительного.
