— Ворота открыты, — заметил тощий паренек, так и не назвавший своего имени. Он предпочитал отзываться на прозвище Костлявый, но не желал представляться.
— Что это значит? — Его услышал Ривер. Подошел, поигрывая стилетом, к нам.
— Это значит, что крепость пала, — ответила за Костлявого Кера. — Армия церкви Дневы взяла форт быстрее чем за два дня и без помощи осадных орудий. Без магии явно не обошлось. И все равно слишком быстро. Они что, притащили сюда всю Керенорскую академию?
— Верно, — Костлявый был немногословен.
— Что? — выпучила глаза наемница. — Это правда?
— И ректора.
— Проклятие! — выругалась она. — Да тут же магами все кишмя кишит! Они, верно, и про нас уже знают. Как будем форт обходить? У тебя план есть, всезнайка?
— Тайный ход. В обход крепости.
— Ты знаешь, где он?
Парень отрицательно покачал головой:
— Нужно искать.
— Чувствовало мое сердце, что добром это не кончится… — разозлилась Кера. — Но ведь и соблазн был велик. Каждый знает, где война — там нажива. Ладно, двинемся, авось обойдется.
Они появились словно из-под земли. Казалось, скалы расступались, выпуская из себя десятки закованных в стальные латы рыцарей. Придорожные кусты, деревья, валуны — все исчезали или превращались в людей. Выходили на свет солдаты со щитами и пиками, священники в красно-белых одеяниях, держащие в руках фолианты в золотом переплете — священные писания и маги в синих мантиях, прячущие свои лица под тенью капюшонов.
Иллюзия рассеялась. Тщательно подготовленное, безукоризненно сплетенное заклинание — ловушка. Оно должно было скрыть от глаз случайных путников засевших в засаде людей. Здесь можно было пройти и даже не заметить, что тебя провожают взглядом больше сотни человек. Но когда появились те, ради кого здесь и была уготована ловушка, колдовство сняли. А такую искусную ловушку могли подготовить только для нас.
Рыцари вышли на позиции: присели, выставили перед собой щиты. За спинами их укрылись священники. Маги подготовили защитные заклинания — я почувствовал, как уплотнился воздух перед ними. С наскальных выступов на нас нацелились лучники.
Я видел рисунки на их щитах. Орден Львиной розы, орден Золотого дракона. Их символы я узнал сразу, но здесь были еще и другие, неизвестные мне изображения. Птица, взлетающая из горящего костра, бык, насадивший на рога луну. Не меньше семи орденов, больше полутора сотен солдат ждали в засаде. А сколько должно было подойти из форта подкреплением…
Можно было не сомневаться, это была именно армия церкви Дневы, и ловушка была установлена именно на нас.
— Проклятие! — выругалась Кера, но ее крик потонул в дружном оре церковников, обрадованных удачным исходом сработавшей ловушки.
Воздух всколыхнуло заклинание телепортации. На пригорке, где укрылись маги, появились три человека. Я узнал их сразу. Одним был Инферрио, ректор академии магов, отбросивший назад капюшон и более не скрывавший свои горящие синим пламенем глаза, вторым — кардинал Карл, ослепительно красивый и высокомерный. Но третьего, мрачного, рослого и могучего мужчину я увидел впервые. Его лицо обезображивал глубокий шрам, начинающийся над левой бровью, проходящий через нос и затрагивающий краешек губы. Глаза его были полны печали, хотя он старательно скрывал это, изображая непоколебимую решительность. И, что было довольно примечательно, сверху на голове у него не было ни одного седого волоса, а подбородок украшала совершенно белая короткая борода.
Мужчина поднял левую руку, и все замолчали. Рыцари немедленно прекратили рутинный галдеж, даже священники перестали читать молитвы.
— Мне больно знать, что ты ходишь по этой земле. — Он очень старался, но не мог сдержать дрожь в голосе. Но вызвана она была вовсе не страхом. — Больно видеть, как ты сеешь скверну в сердца людей. У меня разрывается сердце, когда я понимаю, сколько же жертв мы принесли во спасение, а сколько еще принесем. Нам пришлось принять на душу страшный грех, и только для того, чтобы получить возможность остановить тебя! Знай, чудовище: мы сделаем все возможное, чтобы эти жертвы не оказались напрасны!
— Снова эти речи… — громко ответил я. Меня охватывала ярость. Ведь как бы я ни старался, доказывая людям свои добрые намерения, ни убеждал их, все равно возвращался на исходную, меня боялись, ненавидели, обвиняли во всех своих грехах. Мне было тяжело сдерживаться от необдуманных поступков. — Уймитесь! Я не собираюсь с вами сражаться, ни сегодня, ни завтра, никогда. Моя чудовищность — кислый плод вашего разыгравшегося воображения. Успокойте его. И дайте нам пройти!
— Мы не верим ни одному твоему слову, демон! — возразил кардинал Карл. — Нам слишком хорошо известно, как хорошо ты умеешь лгать.
— Но он говорит правду! — заступилась за меня Лилия. Удивляло, что она готова была защищать меня даже от сестер и братьев по ордену, с которыми она разделяла свои религиозные убеждения. Скорее всего дело было в том, что я стал частью этих убеждений. — Дядя, выслушай нас. Ты все поймешь, когда мы объясним!
— Дядя? — вздрогнула Кера. — Он твой дядя? Да кто вы, черт возьми, такие?
Я посмотрел на нее. Наемница была, без сомнения, напугана. И могла реагировать неадекватно. Нужно было ее успокоить. Но я просто не знал способа успокоить человека, попавшего в подобную ситуацию.
— Неужели? — ехидно бросил Карл. — А ведь ты, женщина, даже не подозреваешь, кому служишь и поклоняешься. А разве такое возможно? Обратить в сатанинскую веру и даже не представиться…
— Что это значит? — выпалила она, теряя самообладание.
— А то, что рядом с тобой, прикрываясь личиной человека, стоит сам Вельзевул! — Кардинал был безмерно доволен этим разоблачением.
— Ты — Вельзевул? — Пара наемников дружно отпрыгнула от меня, насколько это было возможно. Отойди они чуть дальше, могли бы оказаться на пиках рыцарей. Лайрон остановился за спиной Лилии, положил руку на плечо Берте. Кажется, он тоже был готов сражаться, если потребуется. Лицо мага было очень серьезным. Но я почему-то не увидел тощего паренька.
Его просто не было с нами. Меня практически ошарашила эта мысль. Костлявый просто исчез, хотя, казалось, несколько мгновений назад он стоял рядом с нами.
«Неужели это он привел нас в ловушку?»
Навязчивая мысль упорно пробиралась в голову. И хотя я понимал, что скорее всего ошибаюсь, мерзкое подозрение все же появилось.
Но винить тех, кого рядом нет, довольно сложно. Нужно было решать насущные проблемы.
Кера прожигала меня растерянным взглядом. Нужно было отвечать, а отрицание, вероятно, она восприняла бы как утверждение. Во всяком случае, кардинал Карл помог бы ей в этом.
