Продвигаясь по дворцу, они встретили солдат. Тяжело дыша, Дженнсен рухнула им на руки. У нее не осталось сил, чтобы нести Себастьяна, ноги просто дрожали от напряжения.
– Уходим, – тяжело дыша, приказал Себастьян. – Нам нужно выбираться. Император ранен. Мы должны вынести его отсюда. Соберите наших людей – по возможности всех, чтобы защитить императора. Мы отнесем его в безопасное место. А вы двое поможете мне.
Люди бросились выполнять указания. Двое положили руки Себастьяна себе на плечи и с легкостью понесли. Он корчился от боли.
Дженнсен повела их по залам и коридорам, следуя оставшимся в памяти приметам и отчаянно желая найти императора Джеганя, чтобы закончить этот смертоносный поход. Они старались обходить большие залы и не выходить из путаницы коридоров: Себастьян не хотел, чтобы их поймали в одном из гигантских помещений, где они окажутся прекрасной мишенью. Периодически до Дженнсен доносились ужасающие глухие удары. И каждый раз дворец содрогался.
– Сюда, – сказала она, узнав зияющую брешь во внешней стене, сквозь которую проникал дневной свет и были видны газоны дворцового парка.
С другой стороны в зал вошли пять солдат, перебираясь через груды обломков. С собой они несли сестру Света.
Откуда-то подошло еще человек двенадцать. Из ближайшей комнаты справа появились две сестры с перепачканными сажей лицами. За ними – несколько человек из штурмовой роты. Половина были ранены, но все могли передвигаться самостоятельно.
Император Джегань сидел, прислонившись к стене там, где Дженнсен его оставила. Края глубокой рваной раны, которую забинтовала девушка, расходились не слишком, но было очевидно, что здесь необходим целитель. Действие волшебного заклинания, наложенного погибшей сестрой, все еще продолжалось: кровь из раны больше не текла.
Однако из-за сильной потери крови Джегань выглядел слабым и бледным. Впрочем, не бледнее тех, кто увидел его увечье впервые.
Одна из сестер опустилась на колени, чтобы осмотреть рану. Когда она попыталась совместить края рассечения, император содрогнулся.
– Сейчас нет времени на лечение, – сказала сестра. – Сначала нужно вынести его в безопасное место.
Она выдернула из-под мусора еще один кусок занавески и принялась за перевязку.
– Вы взяли ее? – спросил Джегань, морщась от боли. – Где она? Где Себастьян? – Опершись на обломок доски, он попытался сесть ровнее и принялся искать глазами своего стратега.
Солдаты помогли Себастьяну подойти к императору.
– Вот ты где... А Мать-Исповедница? Ты взял ее?
– Это была не она, – отозвалась Дженнсен.
– Что? Я видел суку! – Император злобно оглядел присутствующих. – Я узнал Мать-Исповедницу! Почему ты не взял ее?
– Вы видели волшебника и ведьму, – пояснила Дженнсен. – При помощи магии они внушили вам, что вы видите лорда Рала и Мать-Исповедницу. Это обман.
– Думаю, она права, – сказал Себастьян прежде, чем Джегань успел зарычать на девушку. – Я стоял рядом и видел Мать-Исповедницу, но Дженнсен видела совсем другую женщину.
Джегань хмуро посмотрел на Дженнсен:
– Но если другие обманывались, то почему же ты не...
Он вдруг замолк. Дженнсен не знала причину, но он явно понял, что она говорит правду.
– Но зачем? – спросила сестра, оторвав взгляд от ноги императора.
– И волшебник, и ведьма куда-то спешили, – добавила Дженнсен. – Они куда-то должны были успеть.
– Они отвлекали внимание, – прошептал Джегань, глядя сквозь стену зала. – Этой парочке было нужно, чтобы мы все время были при деле. А уведя нас в сторону, они занялись своими делишками.
– В сторону от чего? – спросила Дженнсен.
– От главных сил, – ответил Себастьян, продолжая мысль Джеганя.
Вторая сестра, украдкой бросая взгляды на императора, осмотрела Себастьяна. Затем она быстро наложила кусок мягкой ткани и перебинтовала его грудь длинной полосой материи.
– На какое-то время это поможет. Но только на какое-то, – бормотала она. – Нам нужно уходить отсюда. Здесь лечить раны невозможно.
Себастьян вздрогнул от боли и, не обращая внимания на сестру, сказал:
– Это ловушка. Волшебники водят нас за нос здесь, мы гоняемся за иллюзиями, а в это время враги атакуют наши главные силы.
Джегань громко выругался. Он посмотрел сквозь дыру туда, где остались главные силы, и заскрежетал зубами:
– Сука! Грязная расчетливая сука! Конечно же, это ловушка. Надо немедленно возвращаться!
Небольшой отряд двинулся в путь. Солдаты взяли Джеганя и Себастьяна под руки и быстро пошли к выходу из дворца. Себастьян выглядел очень плохо.
По дороге подобрали еще с десяток солдат. Дженнсен удивлялась, как им удалось выжить. Если бы Себастьян и Джегань не разделили атакующих на отряды, то в столкновении с волшебниками погибли бы все. Впрочем, Орден и сейчас понес большие потери.
Спустившись на нижний этаж, двинулись служебными помещениями по направлению к боковому выходу. Себастьян решил, что возвращаться через парадный вход глупо – именно этого ждут враги и наверняка нанесут смертельный удар.
Отряд по возможности пытался соблюдать тишину и пробирался по пустым кухням, пока не вышел в боковой двор.
Наступали сумерки.
Когда обошли дворец, глазам предстала ужасающая картина. Весь кавалерийский отряд – главные силы – был уничтожен, в живых не осталось практически никого. Дженнсен зажмурилась: было невыносимо смотреть на следы этой кровавой бойни. Мертвые солдаты и лошади лежали вповалку, рваной линией, бегущей по холму, там, где встретили врага. В отдалении у группы деревьев паслось несколько лошадей, но их всадники лежали на траве.
– И ни одного вражеского солдата, – произнес опирающийся на пику Джегань, разглядывая представшую перед ним картину. – Как это могло произойти?
– Неужели никто не остался в живых? – в ужасе пробормотала сестра.
Они быстро пошли вдоль линии фронта, обозначенной грудами тел И тут с разных сторон к отряду, заметив императора, стали стекаться остатки войск: и пеших, и конных. Из сорока тысяч всадников теперь насчитывалось чуть меньше тысячи, и эта тысяча окружила группу, возвращающуюся из дворца. К императору подъехало верхом несколько сестер; окружив его плотным кольцом, создали внутренний защитный круг.
На газоне появились Расти с Питом, пристроившиеся к остаткам кавалерии. Дженнсен свистнула, и Расти, узнав знакомый зов, поспешила к ней. Пятнистая кобылка, понюхав плечо девушки, жалобно заржала, ища утешения. Расти и Пит были непривычны к полевым условиям и ужасам войны. Дженнсен похлопала лошадь по шее и почесала за ушками, чтобы Расти успокоилась. Подошел Пит, положил голову на плечо девушки. Дженнсен утешила и его.
