— Шевели ножками, милка. Сюда топают крутые парни.
В снежной пелене мерцал огонек, немногим более яркий, чем солнце в облачный день.
Кэт помогла мне влезть на одну из лошадей. Похоже, на этой я скакал и в прошлый раз. О чудо из чудес! Я вновь ухитрился сесть лицом в нужную сторону. Как тут не поверить в божественное провидение?
Попка-Дурак хотел что-то сказать, но так и не смог разжать клюв. Он весь дрожал. Попугаи не приспособлены к холодам. Я сунул его под одеяло. Он заерзал, забрался ко мне под рубашку и принялся бормотать.
— Кэт, скажи, пожалуйста…
Где-то завыл волк. Нечто по имени Ног изрекло единственную фразу, которую знало. Я не разобрал, что крикнула Кэт, но это явно был не ответ на мой недовысказанный вопрос.
Лошади пустились вскачь. Мое одеяло забилось на ветру. Я стиснул ногами лошадиные бока и постарался запахнуться поплотнее. Меня била дрожь. Еще немного — и Гаррета уже никто и никогда не разморозит.
Мимо промчался Четырнадцатый.
— Береги задницу, козел. — Он хихикнул и скрылся во мраке.
Из-под копыт лошади ушла земля, могучие крылья принялись мерно вздыматься и опускаться. Ветер стал чуть теплее. Я было забеспокоился, что покроюсь инеем, но вскоре целиком и полностью сосредоточился на том, чтобы не потерять сознание.
Четырнадцатый носился вокруг, не замолкая ни на миг; он надоел даже моему скакуну, который попытался укусить его на лету. В воздухе закружились два перышка из крыльев херувима. Четырнадцатый взвизгнул, метнулся к Кэт и уселся к ней на плечо.
К северу от Танфера вновь что-то блеснуло. За метелью разглядеть что-либо было невозможно. Я словно очутился в ледяном пузыре среди молочного моря.
Вспышка заставила крылатых коней удвоить усилия. Под конское ржание Четырнадцатый начал браниться. Кэт поинтересовалась у него, что происходит. Кони резко свернули в сторону, расстояние между ними увеличилось.
Любопытно. Впрочем, я не слишком надеялся что-либо узнать. Со мной обращались как с шампиньоном — держали в темноте и подкармливали навозом.
Разумеется, вспышки как-то связаны с распрями богов.
Что-то пролетело между мной и Кэт. Чересчур быстро, чтобы можно было различить. Послышалось шипение, потом тихонько громыхнуло.
Лошади отчаянно замахали крыльями.
Как по-вашему, моя спасительница объяснила, что сие означает, чтобы я не волновался? Естественно, сразу после того, как подсказала, на кого надо ставить в Имперских скачках.
Мы поднялись над тучами, и я обнаружил, что наш путь лежит на юг. Внизу, в тридцати милях от города, виднелся Великий Мыс с Хайденским маяком. Чем выше мы забирались, тем теплее становилось, но благодарить за это богов лично я не собирался. На востоке виднелся клочок луны, которая то ли усмехалась, то ли подмигивала.
Я оглянулся. Танфер скрывала опрокинутая чаша клубящихся туч. По днищу чаши ползли змеями белесые струйки тумана, мало-помалу исчезавшие в воронке.
Попка-Дурак внезапно ожил. Затрепыхался, высунул голову из-под одеяла и сообщил:
— Гаррет, я кое-что выяснил. Шинриз Разрушитель, оказывается…
— Бог войны в религии обитателей Ламбарского побережья? Из той же компании, что херувимы и крылатые лошади?
— Откуда ты узнал? — Надо же, мне удалось утереть нос Покойнику.
— Вспомнил. — В условиях стресса некоторые попросту не могут молчать. Когда я служил в армии, у нас был один паренек с Ламбарского побережья. Так вот, он беспрерывно взывал к своему Шинризу.
На краю города сверкнула очередная вспышка. На мгновение в ее сердце возникло темное пятно. Потом тучи сгустились, и снова ничего не стало видно.
Справа полыхнула ослепительно яркая молния. Лошади заржали, Кэт закричала, Четырнадцатый разразился потоком ругательств. Я смотрел на север, поэтому молния меня не ослепила, зато порыв ветра чуть было не отправил в одинокую прогулку от неба до земли. Вцепившись в лошадиную гриву, я повернулся.
Мне показалось, я заметил нечто, промелькнувшее на фоне луны. Если бы я не знал, что такого не может быть, что это выдумки людей, которые не видели даже громовых ящеров, то побожился бы, что видел дракона.
Свет ослабел, он уже не резал глаза. Снова то же самое явление; просто на сей раз вспышка случилась настолько близко, что нас задело ударной волной. Мой конь на миг сбился с ритма, но быстро пришел в себя и пуще прежнего замахал крыльями.
В ночи возникла дыра. В ней было темнее, чем в саркофаге, который стоит в подземной гробнице на планете, над коей никогда не всходило солнце. Из дыры высунулось нечто, еще более темное, мерцавшее на свету. На фоне черноты искрились радуги, точно масляная пленка на воде. Чернота двигалась в мою сторону, но вряд ли осознанно…
Попка-Дурак словно обезумел. То ли он хотел выбраться наружу, то ли ему вздумалось попробовать на вкус мои внутренности.
Четырнадцатый завопил, будто ему прижгли пятки.
Стало нестерпимо холодно. Чернота юркнула обратно в дыру, которая тут же сомкнулась. Я успел заметить исполинский зрак и поймать взгляд, исполненный валившей с ног ненависти.
Все это продолжалось не дольше пары секунд. Мой конь только-только закончил очередной мах.
Холод пробирал до костей. Я догадался, что заглянул в царство богов (не важно, верю я в них или нет). Возможно, зрак принадлежал кому-то столь ужасному, что боги охотнее уничтожили бы мой мир, чем вернулись туда, к себе.
Гм… Что-то не так. Но в одном я был уверен: в том, что видел существо, куда более жуткое, чем все те божки, которые столь успешно отравляли мне жизнь.
Черт! Куда подевалась Кэт? Моего скакуна словно хватил удар. А до земли по меньшей мере десяток миль.
Не то что я боюсь высоты, просто не люблю. У меня от нее мурашки по коже.
«Худшее впереди». В детстве я частенько слышал эту присказку от взрослых, которым имел глупость жаловаться на судьбу. «Не унывай, малец. Худшее впереди».
Они знали, о чем говорили.
Вцепившись в гриву коня, я зажмурился. Мой скакун судорожно взмахивал крыльями и вопил во всю глотку, раз в пятнадцать громче любой нормальной лошади.
Если честно, я всегда хотел погибнуть вот так. На спине у крылатого чудовища из кошмарных снов.
— Они таки до меня добрались, — пробормотал я и крепче прежнего вцепился в гриву. Как ни странно, лошадь падала вместе со мной.
Сверху донеслось ответное ржание. Походило на то, что второй конь быстро приближается. Я приоткрыл один глаз, чтобы оценить обстановку.
— Черт! — Лучше бы не открывал.
Лошадь отчаянно забила крыльями, замахала копытами. Похоже, перспектива разбиться в лепешку ее тоже ничуть не прельщала.
