И девушка принялась стаскивать энергетические ленты с мускулов Джима. Ро, несомненно, была права, и он стал помогать ей. Через минуту Джим остался без оружия, не считая черной трубки, висевшей над поясом. Оглянувшись, он увидел, что Адок снял свои ленты.
— А сейчас к Оловиелю. Ты должна его найти. Я даже не знаю, где он живет.
Девушка прикоснулась к его руке, и они переместились.
— Оловиель! — крикнул Джим. Никто не ответил.
— Его здесь нет, — сказала Ро. — И нет смысла искать его по всему Тронному Миру. Так мы его никогда не найдем. Думаю, что самое лучшее — подождать его здесь.
— Подождать? — спросил Джим. — Ждать — нет, это недоступная для нас роскошь. Может быть…
Он замолчал, потому что перед ним возник Оловиель.
— Здравствуй! Ты первый вернулся домой с победой. Я слышал, что твой корабль приземлился, но тебя не было дома. В комнате Ро лежала целая куча энергетических лент. Вот я и вернулся, надеясь, что есть от вас известие, — а вы сами здесь.
Он улыбнулся и вежливо пригласил Ро и Джима сесть. На Адока он не обратил ни малейшего внимания.
— Хотите выпить? Поесть? Могу вам предложить…
— Ничего! — прервал его Джим. — Скажите мне, Оловиель, вы верны своему Императору?
Оловиель удивленно поднял брови.
— Мой дорогой Дикий Волк, — протянул он, — ВСЕ Высокородные верны своему Императору.
— Есть верность и ВЕРНОСТЬ, — резко сказал Джим. — Я не спросил тебя, лоялен ли ты формально. Я тебя спросил, верен ли ты, как, например, Старкиен?
Высокородный насторожился.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он. Маска безразличия исчезла.
— Ты мне не ответил.
— А стоит ли отвечать?… В конце концов, я Высокородный, а ты всего лишь бывший Дикий Волк, существо низшей расы, и я… да, я отвечу! Я верен, Джим!
Голос его внезапно стал жестоким.
— А сейчас — в чем дело? Мне нужен прямой и быстрый ответ.
— Мой полк Старкиенов на Атиле, — сказал Джим, — пытались заманить в ловушку. Там была антиматерия!
— Антиматерия? — лицо Оловиеля на секунду от изумления как бы затвердело, потом он быстро расслабил мускулы. Он поверил в невероятное утверждение и теперь анализировал причины и следствия. Через несколько минут Высокородный посмотрел на Джима.
— Да, ты прав. Нам надо повидать Вотана.
— Именно это я и собирался сделать. Я ждал только тебя. Пойдем с нами.
— С нами? — Оловиель взглянул на Адока. — Мы пойдем вдвоем. Этого вполне достаточно.
— Мне нужен Адок как свидетель. А Ро пойдет с нами. Так безопасно.
— Разве? А, да… я понимаю. Ты хочешь сказать, что ее могут взять как заложницу и использовать против нас. Хорошо, Старкиен!
Оловиель подозвал Адока, и они переместились.
Переместились в зал со сценой. Светло-зеленые стены вздымались ввысь. В центре зала на полу был установлен странный вращающийся прибор, создававший переливающуюся радугу. На потолке сияли все цвета радуги, кроме голубого. Император полусидел-полулежал на подушке, наслаждаясь игрой красок.
Рядом стояли Старкиены, вооруженные трубками и энергетическими лентами. Вотан сидел за пультом, передвигая разноцветные рукоятки. Джим один раз видел все это.
— Непрошеные гости! — Старкиены автоматически выхватили оружие, но Вотан быстро поднял голову, заметил Оловиеля и махнул рукой, приказывая телохранителям убрать черные трубки.
— Мне не сказали, что твой полк вернулся в казармы. Я не мог использовать их, — сказал он Джиму.
— Именно поэтому я приказал им не возвращаться, — ответил землянин.
Вотан нахмурился.
— Что? Кто дал тебе право… — он замолчал — перед ним возник маленький коричневый слуга, похожий на Мелиеса. Слуга держал небольшую белую коробочку.
— Это было переслано принцессе Афуан через губернатора… — слуга назвал императорское слово, означающее Альфа Центавра, — для тебя, Вотан.
— Хорошо, — сказал Высокородный. Слуга исчез. Вотан положил сверток на стол и, помедлив секунду, развернул его.
— Что это значит? — недовольно спросил он. Вотан хотел было что-то добавить, но его прервали:
— Это я, Оран! — сказал кто-то.
Император встал с подушки и подошел к столу. Он нетерпеливо вытащил кусок красного гранита, грубо отполированный, примерно трех дюймов в диаметре.
— И здесь записка… — он расправил кусок бумаги. — Читаю — «По просьбе моего доброго друга, Джеймса Кейла, посылаю этот образец с его родной планеты как сувенир для Высокородного Вотана».
Император, восхищенно улыбаясь, взглянул на старика.
— Это подарок тебе, Вотан, — весело сказал он, — от нашего бывшего Дикого Волка. Возьми!
Император бросил камень Высокородному, и Вотан поймал его.
И в ту же секунду вокруг Вотана ослепительно засверкал голубой ореол, сияющий свет ослепил и изменил линии его фигуры во что-то страшное, звериное.
Император громко застонал, отпрянул назад, прикрывая лицо руками.
— Племянник… — загремел искаженный голос старика. Вотан поднял голубые руки, похожие теперь на звериные лапы, и, как бы защищаясь, шагнул к Орану.
Император вскрикнул и попятился назад, споткнулся о подушку, но устоял.
— Голубой Зверь! — завопил он. — Убейте его! УБЕЙТЕ ЕГО!
Если Старкиены и колебались, то секунду, не больше. Три трубки были включены одновременно, и ослепительный голубой силуэт Высокородного исчез в белом пламени.
Старик споткнулся. Сияние потускнело, и небольшой обломок красного гранита покатился по ковру. Вотан рухнул на ковер, лицо его было не тронуто, но тело страшно обуглилось.
Наступила мертвая тишина. Император испуганно посмотрел на труп Вотана.
— Дядя? — раздался дрожащий и неуверенный голос. — Дядя?
Он медленно подошел к Вотану, и чем ближе, тем больше горбились его плечи, а лицо бессильно дергалось, как будто его пытали огнем. Император нерешительно взглянул на лицо Высокородного. Лицо Вотана не изменилось, глаза и рот были закрыты, мускулы расслаблены — спокойное, безмятежное лицо…
— Дядя… — снова послышался тоскливый голос Императора. И вдруг он застыл, чуть склонившись над Вотаном, свесив бессильно длинные руки и невероятно сгорбившись. На секунду Джиму показалось, что в такой позе невозможно сохранить равновесие, но Оран замер как статуя на пьедестале.
— Император… — сказал Оловиель. Внезапно в дальнем конце комнаты раздался довольный смех. Старкиены выхватили оружие…
Раздались три выстрела, и Джим, повернув голову, заметил, как медленно падают телохранители. Они лежали на полу, такие же спокойные, как Вотан.
