— Вот и я! — Луна, запыхавшись, влетела в комнату с подносом, на котором дымились две чашки с чаем в окружении многочисленных пирожных и прочих сластей. — Пришлось применить Заклинание Подогрева, но ничего: это даже хорошо, что я упражняюсь по мелочам.
Она поставила поднос на журнальный столик и принялась добавлять в чашки сахар.
— Так, тебе одну ложку — это я помню. А мне — дай‑ка подумать — три, ага, а то я сама не своя.
— Ты хоть поняла, что случилось? — с глухим раздражением спросил Дрейко, обреченно снимая рюкзак и ставя его на пол возле кровати.
— Конечно, что там понимать‑то? — Луна намеренно не смотрела на него, помешивая чай. — Не волнуйся, тебя пока не раскрыли, просто у меня сразу стало неспокойно на сердце, я припомнила твои странные разговоры, эту таинственность, которой ты себя окружил последнее время, то, как ты пытался от меня избавиться… Не надо мотать головой, я же сказала, что все прекрасно вижу и понимаю. Знаешь, я очень рада тому, что ты пришел именно ко мне. Здесь ты будешь в безопасности, я обещаю, а о папе не думай: тут главное вести себя тихо и не высовываться.
— Луна, я не собираюсь у тебя останавливаться. То есть… это было вначале моим намерением, но я передумал. Мне не следовало брать с собой всякую гадость, и теперь лучше всего будет, если я просто исчезну, попрощавшись с тобой. Мне ведь заплатили.
Она взяла чашку в руки и уселась на колени около столика, по–прежнему глядя в сторону.
— А почему, — с усилием произнесла она, — мне нельзя поехать с тобой?
Этого‑то он и боялся. Конечно, она не знала о полоумном призраке, охотившемся за артефактами, да и не в нем было дело. Но здесь она жила в привычных условиях, здесь был ее отец, которого она очень любила (это было вполне естественно, но Дрейко порой испытывал жгучую ревность), здесь она уже почти устроилась в жизни. Неужели она действительно понимала, что, возможно, ей суждено по собственному выбору от всего этого отказаться? И ради чего, спрашивается?
— Потому что нельзя! — резко сказал он и тремя глотками осушил свою чашку с чаем. — Это слишком опасно, мало ли что. А мне потом перед твоим папой отвечать?
— Мы уже не маленькие дети, — Луна упрямо взглянула ему в глаза. — Мы свою судьбу сами решаем. Может, ты и не поверишь, но я вполне в состоянии это сделать, потому что прекрасно осознаю, зачем и почему мне это нужно!
Дрейко вскочил и взволнованно заходил по комнате.
— Да мне вообще не стоило к тебе приходить, а ты тут развела романтику! Мне одному‑то надолго не хватит, хотя сначала я хотел выкупить фамильное поместье… Теперь уже и вспоминать смешно! И потом, вдвоем сложнее скрываться, чем одному, а если вдруг поймают, тебя могут обвинить в соучастии. Не вижу в этом ничего хорошего, знаешь ли.
— У меня есть алиби, — пожала плечами Луна, — и не одно. А ты, даже когда один, постоянно влипаешь в неприятности. Если ты и вправду заботишься обо мне, подумай, что со мной будет, если ты уйдешь, а я останусь ждать вестей.
— Еще ты забыла о своем родителе, — злорадно напомнил Дрейко. — Вот уж кто первый побежит сообщать властям о том, что его любимая дочурка пропала. И алиби твое тут же потеряет свою ценность. Да, я влип по самые уши, но тебе в это вмешиваться я не позволю, учти это.
— Значит, ты предлагаешь мне просто тебя отпустить?
— А разве у тебя есть еще какой‑то выход?
Они в течение нескольких долгих секунд смотрели друг другу в лицо, потом Дрейко опустил взгляд и наклонился, чтобы подобрать шкатулку.
— Они там, да? — спросила Луна, стараясь изобразить любопытство, но голос у нее дрожал.
— Да, — кивнул Дрейко и легонько потряс шкатулку. Артефакты и не думали перекатываться внутри. Странно все‑таки.
— Может, ты попытаешься избавиться от нее как‑нибудь или вернуть на место?
— Вернуть на место? Да я в жизни туда больше не сунусь! — сердито проворчал Дрейко, повертел шкатулку в руках и все‑таки решил запихнуть ее обратно в рюкзак, чтобы не мозолила глаза. — Лучше дай мне наводку, куда бы мне направиться. Я сначала всерьез думал о Франции, слышал, там волшебники не так сильно связаны гражданскими обязательствами, как у нас, могут и приют дать всяким беглецам вроде меня.
— Зато на границе у них сейчас полный аврал. Они не хотят, чтобы к ним завозили что попало, так что инкогнито туда так просто не проберешься. И все из‑за этой истории с артефактами.
— Откуда известно?
— От Флер, я недавно гостила у Уизли, — Луна умоляюще сложила руки. — Послушай, избавься от этой штуки, она меня серьезно тревожит.
— Меня тоже, — отмахнулся Дрейко. — Представь себе, она даже вроде бы сама хотела, чтобы я взял ее с собой. Хотелось бы знать, к чему это приведет.
— И ты все‑таки ее взял?
— Конечно, не оставлять же было такую вещь на попечение бешеного парня из иного мира!
— О ком ты говоришь? — теперь уже Луна не могла скрыть свой страх. — Что это еще за парень из иного мира? Что, он теперь следует за тобой по пятам?
— Зря я это сказал, — пробормотал Дрейко, обращаясь к самому себе.
— Дрейко, пожалуйста, объясни, что происходит! — она приблизилась к нему и попыталась взять его за руку. Он едва не отдернул кисть, но вовремя опомнился.
— Извини, — смущенно сказал он ей. — Я в этой истории сам ничего не понимаю. Мне нужен Бальзам Бодрости, чтобы не спать какое‑то время, иначе этот субъект может прийти за мной в мой сон. Он это уже сделал один раз и попытается снова, я уверен.
— Бальзам Бодрости не спасет тебя! — в ужасе прошептала Луна. — Ты на нем и недели не продержишься. И вообще, это очень вредно для организма!
— Ну, не паниковать же теперь! — хмуро усмехнулся Дрейко. — Я умею мало–мальски применять окклюменцию, так что, может, и продержусь. А в это время попытаюсь выяснить, чего мне ждать от моей находки. Луна, я не хочу в тюрьму и сделаю все, чтобы туда не попасть!
— Но чем дольше ты скрываешься, тем хуже будет, когда тебя найдут.
— Кто тебе сказал, что меня найдут?
— Потому что этим всегда все заканчивается, рано или поздно, — она уткнулась ему в плечо, пытаясь сдержать непрошеные слезы. — Если бы ты знал, как я хочу тебе помочь!
— Ты не плачь, главное, а то я сам могу разреветься, — Дрейко неловко погладил ее по голове и постарался изобразить на своем лице самоуверенную ухмылку. — У меня же есть теперь деньги, детка, так что я не пропаду, можешь не беспокоиться, хоть мне это и приятно. Вот посмотри.
Луна судорожно всхлипнула и отвернулась, вытирая глаза. Он, тем временем, развязал мешочек и вывалил на кровать его содержимое, которое, как оказалось, состояло из тридцати крупных монет достоинством в сто галеонов каждая. Дрейко хотел уже было с торжествующим видом обернуться к Луне, как вдруг его что‑то неприятно кольнуло. Он взял один галеон и внимательно его осмотрел. Что‑то в нем было не так, но что? Проклятая интуиция могла бы выразиться и яснее, но, как обычно, не стала. Дрейко придирчиво просмотрел цифры денежного номера на монете — ну конечно же! Там было одной цифрой меньше, чем должно быть, а поскольку их обыкновенно насчитывалось двадцать шесть, логично, что никто не стал бы их пересчитывать при получении. Он, все еще не веря, пересчитал их повторно, и его прошиб холодный пот: что теперь делать? Так как он все еще стоял к ней спиной, Луна подошла к нему и осторожно тронула за плечо.
