- Так будет даже лучше, - нарочито уверенно сказал он, - Оставлю их обеих в Визарделе.
Старый эльф молча кивнул, соглашаясь с магом. Сайне перестала рыдать и вытерла лицо платком.
- Всё это верно, - Ларриан медленно обвёл всех нас взглядом, - но я тоже иду в Визардел.
- Зачем? - ошеломлённо спросил Айзерс.
- Леди в путешествии должен сопровождать отец или брат. Винди не стоит отправляться в дорогу с тобой, - ядовито проговорил Ларриан, сверля мага взглядом.
- Тебя что-то во мне не устраивает? - поинтересовался маг. Ларриан проигнорировал вопрос.
- Виндэйелен - моя сестра, я обязан быть рядом и охранять её, - сказал он ледяным голосом.
- От кого? Уж не от меня ли? Охранять эльфийку от мага-Хранителя? Что-то я тебя не вполне понял, Ларриан.
- Думаю, Винди и Ирис будет гораздо спокойнее, если я буду рядом, потому что твоё сомнительное общество...
- Довольно, Ларриан! - прогремел в комнате голос старого эльфа. - Что ты такое говоришь? Ты не владеешь собой!
В комнате стало неуютно тихо.
- Пусть он идёт, Айзерс, раз ему угодно, - сказал Ленеллард после паузы.
- Мне всё равно, - ответил маг и быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Сайне схватилась за голову и снова разрыдалась.
- Не плачь, мама, прошу тебя! - Винди повернулась к ней и обняла за плечи. - Мы вернёмся. Мы же всегда возвращаемся.
По неласковому небу, затянувшемуся незаметно угрожающе-серыми грозовыми тучами, прокатился с зловещим рычанием глухой июньский гром.
Собирались мы дома, и поэтому внезапно начавшийся ливень нисколько не уменьшил воодушевления Винди перед предстоящем походом. Постепенно её радость передалась и мне, и я перестала упрямиться, целиком и полностью окунувшись в волнительную суету. Даже Сайне успокоилась и теперь принимала живейшее участие в сборах, запихивая в уже порядком раздувшийся походный рюкзак увесистый кочан капусты, который почему-то никак не хотел туда лезть. Старый эльф показывал что-то Айзерсу на разложенной на столе старинной карте, и тот, нахмурившись, изредка утвердительно кивал. Ларриан с деланно серьёзным лицом сидел на скамье спиной к столу и обрабатывал приятно пахнущим лаком только что выточенную им из куска дерева ложку, не обращая ни малейшего внимания на бесконечное щебетание младшей сестры. По окончании совета Винди призналась мне, что безумно счастлива возможности воплотить в жизнь свою давнюю мечту о путешествии, а потому во время сборов она носилась по дому как на крыльях, то и дело бросая ту или иную вещь в зелёную холщовую сумочку. Теперь эльфийка стояла перед открытым сундуком, небрежно выкидывая на пол то его содержимое, которое, по её мнению, не в состоянии было оказать нам ни малейшей помощи в нашем нелёгком деле. То, что хоть каким-либо образом могло пригодиться в походе, она помещала в вышеупомянутую сумочку, так что та постепенно приобретала неоспоримое сходство с большим сочным арбузом. Я за неимением занятия сидела на печи, свесив ноги, и жевала большой крючковатый огурец.
Старая эльфийка уже заканчивала набивать второй рюкзак, когда Айзерс, оторвавшись от карты, окликнул её:
- Нам нужно как можно больше воды, Сайне. В этом лесу, если верить карте, нет даже небольшого озерца, а до Визардела несколько дней пути.
- Зачем карта? - спросила я. - Разве ты не ходил раньше по этому лесу?
- Нет, - Айзерс и старый эльф как-то странно переглянулись, - я предпочитаю над ним летать. Винди, - повернулся он к эльфийке, которая как раз выкинула из сундука нечто серое, и оно, сделав в воздухе сальто, глухо шлёпнулось ему под ноги, - не бери столько вещей, нам всё это ни к чему. Да, кстати, - он кивнул в мою сторону, - переоденьте её.
Я слезла с печи и зашла за цветную занавеску, которую Винди натянула между печкой и противоположной стеной. Минуту спустя рядом со мной оказалась и она сама, держа в руках мягкие зелёные штаны, кожаные сапоги, ремень с блестящей серебряной пряжкой и отрез приятной на ощупь ткани молочного цвета.
- Примерь, - велела Винди, протягивая мне штаны. На них не было ничего лишнего вроде вышивки или бахромы. - Мама шила их на Ларриана, но нечаянно слишком укоротила.
Сапоги оказались почти совсем новыми и пришлись мне впору, только пришлось немного ослабить шнуровку. Теперь дело оставалось за кофтой, и тут выяснилось, что я, оказывается, абсолютно верно когда-то догадалась о принципах эльфийской кройки. Винди обернула меня тканью, завязала на каждом плече по узлу а сбоку грубо заметала шёлковыми нитками. Закончив работу над моим образом, она отдёрнула занавеску и с довольным лицом отошла к окну, чтобы полюбоваться результатом своих трудов. Я боязливо заглянула в зеркало, в которое до сего момента старалась не смотреть, но, не обнаружив там ничего страшного, успокоилась. Мне даже понравилось, как я выглядела в традиционной для этого мира одежде; так я хотя бы чувствовала себя не столь чужой.
- Замечательно, Ирис. Теперь ты не будешь слишком выделяться, - сказала Сайне.
Я ещё более приободрилась и снова взглянула в зеркало.
- Интересно, я хотя бы отдалённо могла бы сойти за эльфийку?
Айзерс оторвался от карты и оценивающе оглядел меня с ног до головы.
- Нет, тебя фигура выдаёт, - ответил он, - здешние девушки гораздо миниатюрнее.
Я смутилась, однако он этого не заметил, вновь погрузившись в изучение карты.
Наконец, сборы были окончены, и три внушительных походных рюкзака поджидали нас у порога. Сумка Винди валялась тут же и всё ещё напоминала арбуз, хотя эльфийка под чутким руководством Айзерса три раза пересмотрела её содержимое, и каждый раз находилось что-то, что можно было без ущерба оставить дома. Карту Айзерс решил не брать, ссылаясь на то, что в любой момент может подняться над лесом и оглядеть окрестности, но я всё же незаметно положила её в карман первого подвернувшегося под руку рюкзака.
Вечерело, и чтобы покинуть долину до темноты, нужно было поторапливаться. Наспех расхватав рюкзаки, мы выбежали на улицу и зажмурились: прямо над лесом горело ярко-розовым пламенем ласковое вечернее солнце. Дождь недавно закончился, ветер унёс рваные грозовые тучи на запад, и небо снова стало по-летнему прозрачным. Крупные бриллиантовые капли, переливаясь в солнечных лучах, срывались с верха оконной рамы и падали на сочную зелёную траву, росшую у стен дома.
На порог за нами вышла Сайне и, не пряча нахлынувших слёз, расцеловала детей. Винди, пытаясь скрыть подступивший к горлу комок, попрощалась с матерью деланно весёлым голосом, который, впрочем, предательски дрожал. Ждали Ленелларда, и вот, наконец, он показался на пороге, бережно держа на вытянутых руках какой-то предмет. Он громко окликнул меня, и, когда я подошла, заговорил:
