— Жаль, что нападавшие сбежали. Я бы поболтал с ними.
— Э-э…Они мертвы вообще то. Лер Эва их поджарила.
— Что ж. Отрадно. Я уточню, как там ее сиятельство.
Мы некоторое время ходили меж раненых и проверяли, как идет лечение. Добавляли маны, если требуется. Я тщательно осмотрел лечебные формы, которые накладывала Эва, и указал ей на ошибки. В целом, для первого раза у ведьмы получилось неплохо.
— Лер Велиостро, — послышался звонкий девичий голос. Рядом с каретой степенно стояла юная девушка. Госпожа Лаваскнехт. Девушке на вид было около восемнадцати. Выглядела она чуть полноватой. Я невольно скосил глаза на Эву, сравнивая. В районе груди ведьма проигрывала по всем статьям. Спутница, само собой, заметила мой заинтересованный взгляд. Мягко говоря, ее это не обрадовало:
— Я вырежу твои глаза и поджарю на сковородке, — милым тоном негромко заявила Лу, потянувшись за своим клинком на поясе.
— А я че? Я ниче, — замахал я руками.
— Лер Велиостро? — громко повторила Владеющая.
— Да, лер Лаваскнехт?
— Прискорбно, что мы повстречались при подобных обстоятельствах. Примите благодарность от лица всего рода Лаваскнехт. Я баронесса Адрианна, временно исполняю обязанности правителя области Шунс в отсутствии моего отца и брата. Позвольте пригласить вас к нам в замок?
Я переглянулся с ведьмой, однако ничем от нее кроме злобного взгляда не удостоился.
— Мы будем рады посетить вашу обитель.
Адрианна царственно кивнула и вернулась обратно в карету. Подошел Краус:
— Лер Велиостро, вы что, закопали налетчиков?
Похоже, раз я мужчина, то меня принимают за главного. И отвечать за все тоже мне.
— Да, я прибрал тут.
— Вы сожгли их? Возможно вы не в курсе, но сейчас мы сжигаем тела полностью. У нас тоже случаются разупокоения. Хоть и не соседствуем с областью Фон-Диеш. По приказу Совета все трупы подлежат сожжению.
— Прошу прощения, мы не знали.
— Я понимаю. Вы из Тазама?
— Да, мы беженцы.
— Хорошо, я не буду более вас расспрашивать. Насчет налетчиков не переживайте. Я оставлю пару бойцов, чтобы они сожгли тела. Лер Велиостро, что намереваетесь делать с добычей? Хочу заметить, что до вашего подхода мы успели убрать двоих как минимум.
— За этих двоих возьмите свою долю. Я думаю, мы с Эвой оставим продажу коней и оружия на ваше усмотрение. Раз уж мы у вас задержимся. Вас устроит десятая часть за посредничество?
— Устроит.
— Вот еще. Я нашел документы у одного из них. Думаю, вы быстрее разберетесь, — вспомнил я.
— Спасибо. Я передам госпоже.
Как только все птичники очухались, мы тронули в путь. Краус Виншабано ехал рядом с нами и рассказывал о ситуации в области. Дела у Лаваскнехтов шли не очень. Отец и брат Адрианы — глава рода и главный наследник собрали свою дружину и двинули на войну. Как и повелел Совет. Забрали с собой шестерых придворных магов и пятерых молодых учеников-одаренных, кои также как у нас подлежали обязательному призыву. В результате на плечи девушки легло тяжкое бремя. С другими родственниками Лаваскнехты были не в ладах, хотя это обычная история для Владеющих. И, что самое скверное, отношения с баронами соседних областей напоминали связь хищников и жертвы. Другие владетели каким-то образом придержали нескольких магов у себя, да и дружинников много на фронт не отправляли. Лаваскнехты послали на войну почти всех своих воинов. Вот и получилось, что Шунс сейчас крайне уязвимая и лакомая цель для соседей.
— Ну и дурак ваш правитель, — хмыкнула Эва. — Зачем сам поперся? Сынка бы отправил с парой магов и всего делов.
— Лер Рональд Лаваскнехт не из тех, кто отсиживается за спинами союзников. Он благородных кровей и…
— Бла бла бла, — перебила ведьма. — Я удивлена, как он с такими правилами дожил до умеренного возраста. В высшей среде выживают только крысы и подхалимы. То, что соседи подомнут вас под себя — только вопрос времени.
Краус побагровел:
— Лер Невенхнауэр, попрошу вас не оскорблять моего сюзерена. Только из уважения к вашей помощи в сражении, я пропущу эти слова мимо ушей.
— Мне твое уважение даром не сдалось, смерд.
— Ваше право.
Мужчина возмущенно тронул скакуна и отъехал подальше от нас с ведьмой.
— Не стоит ссориться на пустом месте, — заметил я.
— Плевать.
— Подумай о деньгах. Он будет заниматься продажей наших трофеев. И вполне может отдать нам заниженную сумму.
— Хрен с ним.
— Для тебя нет ничего святого. Я думал, хоть деньги ты уважаешь?
— Уважаю. Но унижаться ради жалкого железа не намерена. Пусть скажет спасибо, что я заодно и их не спалила.
— Ты говорила, что тебя упекли в монастырь против твоей воли? Наверняка из-за твоего нрава?
— Ты прав. Только зачем спрашиваешь, если и так знаешь? Тебе ведь все обо мне поведали?
— Ты не забыла, что я играю роль? Я сейчас никакой не Недремлющий. Притворись, что я не в курсе.
— Обычная история. Не уступила дорогу одному отпрыску Владеющего. Он повелел охране наказать меня. Первому уроду я воткнула кинжал в печень, и тот быстро откинулся. Однако мажорчик не захотел вершить суд на месте. Затребовал для меня публичную казнь. Он просто не понял, что я одаренная. Идиот. В Тазаме, как и в Бессадоре, одаренных не казнят. Меня отправили в монастырь Блаженного Аустофиса в Клевене. Приходилось полдня слушать скучнейшие проповеди и ходить на службы. Другие полдня — работать Собирающей, заряжать накопители до изнеможения. Я была совершенно беспомощна. Не знала ни одной формы. Ты не представляешь, как я теперь себя чувствую. Иногда я думаю, что все мучения в пыточной комнате стоили того. Сейчас у меня есть сила. Есть знания. Есть уверенность. Есть власть. Я могу убить, кого захочу. Мне не надо прятаться, убегать, раздвигать ноги за краюху хлеба, — Эва несколько раз сжала и разжала кулак. — Это замечательное чувство. Я не жалею, что была Черной ведьмой. Им больше не отнять у меня ничего, кроме моей жизни.
— Здорово. Я тоже хочу сильных чувств, как у тебя. Хотя бы злость или ненависть. Мне кажется, твоя жизнь такая яркая, насыщенная!
— Ахахах. Куда уж насыщенней! Так вот в чем твоя проблема? Я думала, ты просто прикидываешься тугодумом. Понятно, почему тебе неведом страх смерти …Ты ведь не любил никогда, верно? — спросила Ли о своем.
— Почему? Я люблю родителей, сестер и брата.
— Я не о том. Было ли с тобой такое, что все твои мысли вились вокруг одной девушки? Тебя тянуло на подвиги ради нее? И мир казался тебе прекрасным только потому, что она рядом?
Я немного подумал.
