Покончив с приготовлениями, Джастин вылез из машины.
— Все-таки зря ты меня не берешь, — вздохнула Элизабет. — Я всего-то разок прокатилась на твоей машине, этого мало!
— Более чем достаточно, — возразил Горас. — Мы все страху натерпелись.
— А нечего было бояться! Джастин даже скорости толком не набрал.
— Хвала Тьме, что он хотя бы не гнал свою пыхтелку сломя голову.
Джастин обнял сестру, мать и отца.
— Ну, нам пора ехать, — промолвил маг, выпустив из объятий Элизабет.
— Будь поосторожнее с этой... штуковиной, — обронил Горас.
— Она ничем особым не отличается от кораблей Братства, — заметила Кирлин.
— Хочешь знать мое мнение — так эти корабли тоже опасны.
Джастину показалось, что отец его поддразнивает.
— Мы будем осторожны... насколько сможем.
— Этого явно недостаточно.
В тишине, нарушаемой лишь мягким шипением пара, Гуннар и Джастин заняли свои места. Третье сиденье оставалось пустым.
Инженер подал пар на турбину, взялся за руль, и машина покатила в сторону дороги. Кирлин, Горас и Элизабет махали вслед отъезжавшим. До самого перекрестка ни Джастин, ни Гуннар не проронили ни слова.
— Знаешь, — промолвил Гуннар, когда они уже свернули к Уондерноту, — люди в городе могут принять нашу машину за пыхтящее огнедышащее чудовище.
— Все может быть, — отозвался Джастин, не сводя глаз с дороги и плавно увеличивая скорость, — но время ночное, народу на улицах будет немного, а шуму от нас ненамного больше, чем от тяжелой подводы.
— Может и так, но разворачиваться на городских улицах будет непросто. Наш сухопутный корабль хоть и меньше морского, но подлиннее любого воза.
— Опять же ненамного, если учесть отсутствие впереди упряжки. Но ты прав, с поворотами нужно быть повнимательнее.
Прокатив по безлюдной дороге мимо пригородных усадеб Шрезан и Юсала, они въехали в Уондернот, где у мастерской бочара, над лавкой Басты и перед входом в «Сломанное Колесо» горели ночные фонари.
Возле гостиницы они приметили троих людей, явно вступивших в перепалку. Двое яростно жестикулировали, третий, рослый и грузный, грозил им дубинкой.
— Проваливайте! Слушать вас не желаю!
— Наши монеты не хуже, чем у всех прочих!
— Э... это еще что за штуковина? — воскликнул, обернувшись на шум машины, один из споривших. Постояв мгновение с разинутым ртом, он повернулся и пустился наутек.
Оставшиеся двое вытаращились на проезжавшую машину:
— Ну и ну!..
— Фургон без лошадей!.. какой-то чародейский кошмар!
— Юсал-то говорил, что это, мол, Джастин... он-то самый чародей и есть...
Голоса остались позади. Проехав мимо почтовой станции, Джастин повернул руль и направил машину на Великий тракт.
— Ну и нагнал же ты страху на эту троицу! — заметил Гуннар. — Кстати, они хоть и пьяные, а сразу сообразили, кто это может разъезжать ночами на колесницах без лошадей! Интересно, скоро ли об этом прознает Рилтар?
— Не позже чем через день после того, как мы доберемся до Найлана. В крайнем случае через два. А мы попадем туда на два дня раньше, чем почта.
— Эта как? — удивился Гуннара.
— Как-как... поедем прямо по тракту. А где мы, по-твоему, можем остановиться?
— Но ты не сможешь управлять машиной так долго без отдыха.
— Что правда, то правда. Придется тебе научиться этому нехитрому делу и меня подменять.
— Мне? — ахнул маг Воздушной Стихии.
— Тебе, — скромно подтвердил Джастин.
Допив вино, Белтар без промедления наполнил бокал снова.
— Здесь, в башне, вино нужно пить быстро, пока оно не прокисло.
— Надо полагать, причиной тому избыток хаоса, — пробормотал Элдирен.
— Несомненно, — Высший Маг поставил бокал на стол, потеребил звенья цепи, на которой висел его золотой амулет, и снова потянулся за бокалом. — Несомненно.
— Что, покорять чужие земли было интереснее, чем заправлять делами в Фэрхэвене?
— Это уж точно, — отозвался Высший Маг. Он снова поставил бокал на стол и бросил взгляд в сторону полуоткрытого окна. Хотя уже началась осень, но погода стояла жаркая, а неподвижные занавески указывали на полное безветрие. Утерев лоб, он пояснил: — Все тебя ненавидят, но ходят вокруг тебя на цыпочках, и что бы ты ни сказал, в ответ слышишь одно: «Да, Высший Маг. Истинно так, Высший Маг...»
— Да, Высший Маг.
— Элдирен! Думаешь, если я малость перебрал вина, так у меня уж и голова не работает?
— А что ты хочешь от меня услышать?
— Что-нибудь насчет того чародея.
— Какого еще... чародея?
— Того самого, который взорвал магические зеркала. Уже дважды... вроде бы дважды?
— Ах... того! — пальцы Элдирена непроизвольно коснулись тонкого шрама на щеке.
— Его, его самого. Тебе прекрасно известно, о ком речь, — Белтар уже в который раз потянулся за бутылкой.
— Если бы знал! Я даже не могу его обнаружить. Изображение расплывается, и уловить удается лишь странное переплетение гармонии и хаоса, причем все это гармонизировано. Ты можешь себе представить гармоничный хаос?
— Пропади он пропадом! — Белтар осушил бокал, наполнил его снова и с преувеличенной осторожностью водрузил на стол опустевшую бутылку. — По-твоему выходит, что мы имеем дело с настоящим Серым магом... Из тех, про которых говорят, будто их не бывает?
— Утверждать наверняка я не возьмусь, — отозвался Элдирен. — Но мне так кажется.
— Пропади все пропадом! Мало мне коварных льстецов с их поддакиванием и кознями за спиной! Так теперь приходится беспокоиться еще и об этом Сером демоне, шастающим невесть где и взрывающим зеркала, так что никто не может его найти.
Элдирен не поднимал глаз от стола.
— Ты все равно не пьешь, — промолвил Белтар. — Давай-ка я выпью и твое вино, пока оно не прокисло. Как все вокруг.
— Умно придумано, весьма умно, — промолвила Алтара, пробежавшись пальцами по броневым листам из черного железа, подкрепленным черным дубом. — Впрочем, Джастин, ты всегда умел находить удачные решения. А могу я поинтересоваться, как этот наземный пароход пропустили в ворота?
— Джастин сообщил караульным, что машина предназначена для тебя и ты рассердишься, если не получишь ее вовремя, — пояснил Гуннар. — А поскольку это не вполне убедило их, добавил, что если это хорошее устройство, то задерживать его им незачем, а если плохое и вредное, то его надо убрать подальше. А в таком случае лучшего места, чем инженерная мастерская, для такой чертовщины не подобрать. А еще во всеуслышание объявил себя инженером, одержимым гармонией. Короче говоря, устроил настоящее представление.
