Да, я легко мог все остановить, но не хотелось нарушать естественного хода событий. Хотелось посмотреть со стороны, как завершится дело.
Дело, тем временем, принимало весьма скверный оборот. По крайней мере, для разбойников. Появилась жаровня. Солдаты быстро набросали туда пылающих углей, сунули какой-то прут. Пленники в страхе следили за ними. Ужас и отчаяние распалялись в их глазах по мере нагревания железа. Когда оно начало краснеть, все, как один стояли на коленях и молили барона о пощаде. На ногах стоял лишь Хельд. Мрачный и угрюмый, как старый дуб, он понимал — его-то уж точно не спасут никакие мольбы. Да и не пахло от него истинным страхом. Похоже, он здесь самый старый, жизнь его прожита. К тому же он, как я понял, отстаивал честь дочери, опороченной бароном. Хотя барон считает то своим священным правом и даже не может допустить, чтоб кто-то привлекал его к расплате.
В том и слабость его. Пусть и выражена она сиюминутной силой.
— Милорд, железо готово, — предгрозовым раскатом прокатился в ночи голос Берда. И таким он был жутким, что даже меня проняла дрожь. Хотя вассал говорил своим привычным тоном. Я прислушался и принюхался. Нет, то не моя дрожь — то дрожат желания разбойников.
Барон приказал скрутить Хельда. Несколько солдат крепко ухватили его за плечи, за ноги, кто-то потянул сзади за волосы. Берд резким движением разорвал на его груди ветхую рубаху. Мужик пытался вырываться, но его держали крепко. Лой де Гарра собственноручно выудил прут из жаровни, поднес его к лицу, словно убеждался — пышет ли он жаром. Искаженное красным светом и черными красками ночи, лицо барона показалось противным и жутким. Большой мясистый нос неожиданно стал напоминать вытянутое свиное рыло, глаза темнели провалами в преисподнюю — в их недрах зарождался блеск грядущей боли. Рот кривился в недоброй усмешке, желтые зубы показались клыками хищника. На лице четкими тенями выступили все его неприметные шрамы, язвы и глубокие поры. Они, точно змеи и жуки, шевелились и ползли, по грубой коже.
Барон метнул на пленника мрачный взгляд, полный отвращения и превосходства. И медленно направился к нему, подняв прут.
— Итак, вы ждали меня?
— Кому ты нужен, волк! — хрипло выдавливал слова Хельд.
— Вот и мне стало вдруг интересно — кому это я нужен?
— Мы просто грабили…
Договорить он не успел, подавившись словами. Следом раздался душераздирающий вопль, встряхнувший ночной лес. Запахло палеными волосами и мясом. Барон, кривя лицо от глубокого удовлетворения, прижигал грудь бедному мужику. Хельд вопил и дергался втрое сильнее, но его держали на совесть. Волны страшной боли шли от него, точно жар от тигля. Она затмила все: и страх, и ужас, и ожидание смерти, и ненависть к барону, и давнюю обиду. Осталась лишь боль, в первейшем ее проявлении.
Наконец барон отдернул пылающее жало. Хельд бессильно обмяк. Не смотря на ветерок и прохладу ночи, он покрылся испариной. Хватка позади ослабилась. Он уронил голову и шевелил губами, хватая воздух.
— Думаешь, мне хочется тебя здесь пытать? — с усмешкой спросил Лой, вновь сунув прут в жаровню. Берд дал знак и два солдата принялись раздувать на угли. — Думаешь, мне больше заняться нечем? А, Хельд? Ты действительно так думаешь?
Хельд молчал.
— Я с удовольствием бы предался отдыху, но ты вынуждаешь меня тратить на тебя силы и гнев. Скажи все, и я тебя милостиво прирежу. Все вернутся к своим делам. Ведь я прирежу тебя в любом случае, ты должен понимать. Так зачем время тянуть, да боль адскую множить? Скажи, покайся, да умри. Чего тут такого?
Хельд медленно поднял голову. Слова давались с трудом, но он их произнес:
— Будь ты проклят! Я ненавижу тебя всем сердцем! Ты чудовище! Ты беспощадное чудовище! Да, я ждал тебя! Я надеялся, и дождался!
— Уже лучше, — торжествующе прищурился Лой. Злорадная улыбка стала чуть шире. И чуть мрачнее. — Только чего ты дождался? Или ты просто хотел встретиться со мной лицом к лицу? Так?
— Хотел, — обессилено мотнулась голова Хельда.
— Ну вот и встретились, — хохотнул барон. — Вот он я, стою напротив тебя. Лицом к лицу. Все, как ты хотел. Ты удовлетворен?
— Да, — скупо проронил Хельд.
— Вот как? Тебе приятно?
— Да…
Барон внезапно выпрямился и повелительным голосом загрохотал:
— Так запомни, холоп, что я — Лой де Гарра, могу творить все, что пожелаю! Как с тобой, так и с твоими дочерьми. Ты же не властен сделать ничего, потому что ты жалкая ничтожная чернь.
— Да ну?! — голос Хельда неожиданно огласился скрытым весельем.
— Что ты можешь мне сделать, оборванец? — нагло бросал ему в лицо барон. — Даже если бы я снизошел до поединка на мечах, я бы изрубил тебя, как репу. Но ты не благородный, а потому и стой тут, да терпи боль. Более ты ни на что не спосо…
Договорить он не успел — Хельд надрывно захохотал. На него смотрели с недоумением. Не иначе как от боли рассудка лишился. Я прислушался к его желаниям. Нет, он здоров. Просто боль дала ему силу. Он понял, что готов терпеть все, ради своего желания.
Вдруг смех его оборвался. Он мгновенно собрался и снова плюнул в ненавистное лицо. Плевок на редкость выдался обильным. Барон отшатнулся, прикрыв глаза. От него пахнуло звериной свирепостью. Берд тут же ударил мужика в лицо, в живот. Тот согнулся, упал, отплевываясь кровью. На него мигом набросились «благородные рыцари» и принялись бить пинками, но барон повелительно взревел:
— Не трогать!
Хельда подняли. Он едва держался на ногах. Барон стоял напротив него и метал грозные взгляды. Он казался чернее самой ночи, хотя то потемнели его желания. Он снова утерся, оскалился и произнес:
— А ты сильнее, чем я думал.
Мужик холодно улыбнулся. Разбитые губы шевелились с трудом, но он старался. Поэтому улыбка вышла очень впечатляющей. Он не боялся смерти — он боялся боли. Но ныне понял — боль не так уж страшна. Главное — пересилить первый страх. К тому же есть время, а значит, любая боль рано или поздно пройдет. Нужно лишь подождать и вытерпеть ее. И чем сильнее боль, тем слаще потом ощущение отсутствия боли. Лишь память хранит ее и дает радость сиюминутного счастья, лишенного этой боли.
А ведь многим когда-то было больно или плохо. И не понимают они, что это великое благо, без которого никогда не наступит чувство блаженства. Нужно лишь уметь ждать. А также уметь терпеть и не сдаваться. Многим кажется — жизненные потери непоправимы. Но они не догадываются, что исправить можно все.
Просто ждать иногда приходится очень долго…
Барон снова взялся за прут, и сурово двинулся к Хельду. Тот подобрался, напрягся, но страх уже не тяготил его. Он ждал с вызывающей ухмылкой. Лой погрозил ему раскаленным железом.
