Распечатав шкатулку, она протягивает повелителю Ствангара письмо. Сперва Император хочет отдать письмо жрецу Аргишти, чтобы тот проверил на предмет яда, заразы и прочих сюрпризов, но стоит взглянуть на почерк, как беспокойство исчезает. Размашистым и, как в молодости, изящным почерком Элрик писал:
«Здравствуй, старина!
Если хочешь удостовериться, что тот, кто написал письмо, действительно Элрик Бонар, вспомни седьмой день Восьмого месяца 1092 года, ночную охоту в лесу около Лиата и наш разговор. Ты был прав, у меня два таланта — влипать в неприятности и выпутываться из них. Недавно пришлось еще раз в этом убедиться. Но все по порядку.
Итак, зимой в Таваллене убили Боргиля Одаллини. Это тебе наверняка известно, а о том, что случилось после этого, можешь еще не знать. Или уже знаешь? Я убедил Магистрат, что грядут большие перемены, и флот должен быть готов, а потом отправить армаду к тавалленцам.
Все бы хорошо, но тот, по чьему приглашению я двинул флот на Таваллен, Эмерик Бертье, изменил. И мне, и своему городу, и даже своему роду, потому что его наследник, Мартин, сражался на нашей стороне. Бертье-старший привел в город темесцев, предупредил их о моих планах, и флот оказался в Таваллене против почти всех морских сил Темесы, Кешера и Атаргов. Командовал темесцами адмирал Джустиниани — ты знаешь, равных ему флотоводцев у Темесы нет.
Джустиниани допустил пару ошибок, о них ты вскоре узнаешь из официальной ноты. Во-первых, на суше он доверил дело Эмерику Бертье, он он проворонил десант прямо у пирсов и потерял береговые батареи. Во-вторых, разделил силы, обходя тавалленский остров, и дал мне возможность разгромить флот по частям. На суше помогли восставшие горожане, храмовники и солдаты.
Надеюсь, тебя обрадует известие, что теперь Таваллен — наш союзник, и мы сможем наладить сношение кратчайшим путем — через Канал Костей. Темеса больше не противник, по крайней мере, лет двадцать, а у Атаргов какая-то внутренняя замятня. По неподтвержденным данным, взбунтовался один из Палачей Лиангхара, в ближайшее время они не смогут использовать выгоду от катастрофы в Поле. Тебе наверняка сообщит разведка, но все равно приятно написать старому другу.
Теперь — о том, что разведка может проглядеть. Когда Храм и Магистрат получили ноту с просьбой о помощи, они ответили согласием. Но уведомить об отправке группы магов на Север не успели или забыли. Сам знаешь, чинуши есть чинуши. Насколько мне известно, главы Храмов спохватились несколько дней назад, их письма вполне могут опоздать. Поэтому заверяю, что податели сего письма — и есть те самые маги. На всякий случай — их имена и звания: Воитель Аргелеба Крейтон, Старшая Жрица Исмины Неккара, Младшая Жрица Сати, послушница Аэлла, ученик Тетрик. Приметы следующие…
…Время дорого, а твоих чиновников только за смертью посылать (помнишь, когда ты был принцем, сколько мы стояли на таможне у границы?). Буду признателен, если ты поможешь эрхавенцам поскорее получить подорожную. Это и в ваших интересах.
И еще: мы уже не юнцы, Симпли, — нам полтора века на двоих. Мои мальчишки оба погибли, внук пропал без вести, а в Таваллене погибла и Атталика. Если со мной что-то случится, моим наследником станет Налини — сама она из Аркота, вдова Раймона, у нее недавно родился его сын, Шарль. Помоги им чем сможешь. А я, в случае чего, сделаю то же для Валианда.
Желаю тебе расхлебать дерьмо, в котором оказалась твоя страна, оставить Атаргов и Темесу с носом.
Твой друг до гроба (уже недолго осталось) Элрик Бонар».
— Молодец старик, — вздыхает Император. — До конца присутствия духа не терял!
— Так он…
— Да, умер. На девятый день после победы… Мне сообщил резидент в Таваллене. Бертье и Одаллини ведут расследование, но похоже, из одной неприятности Элрик все же не выпутался. Скорее всего, его отравили или убили магией. Пока неясно, кто. Боюсь, Атарги не упустят шанс, да и в Эрхавене поднимет голову оппозиция. Хорошо хоть, от Дюрандов он успел избавиться…
— Надо возвра…
— Нет! — обрывает ее Симплициан. — Там вы ничего не измените. Справитесь на Севере — я смогу помочь Эрхавену. Кстати, у вас главная — Неккара?
— Да.
— Завтра к утру она должна быть здесь. Обсужу детали операции и распоряжусь насчет средств, подорожной и содействия местных властей.
Пришло утро, солнечное, ясное и радостное. Впрочем, радостным оно было бы, даже если б лил дождь, завывал северный ветер, предвещающий раннюю и холодную осень. Неккара и Аэлла, возвратившсь из Малого Тронного зала к полудню, принесли бумагу, которой они так долго добивались: подорожную до Стылых Холмов и пропуск в Поле Последнего Дня. Отдельной грамотой Император обязал местные власти оказывать всяческое содействие «вышеназванным лицам». Впрочем, последняя грамота дана так, на всякий случай. На самом деле Неккара и прочие направятся на Север с десятитысячной армией, созданной для похода против чудовищ с весны. Ей командует наследник престола, принц Валианд.
Сначала Крейтон возмутился непрошенными компаньонами, которые будут задерживать движение. Армия всегда идет медленнее небольшой группы опытных путешественников. Но Неккара решила, что Император все сделал правильно. Армия задержит лишь ненамного, зато не надо думать о добыче продовольствия, опасаться разбойников (кто в здравом уме и трезвой памяти будет грабить армию?) и чудовищ.
— Император полагает, что мы и жрецы Аргишти прикроем армию от магии и ударов с воздуха, а армия прикроет нас от наземного врага. По-моему, он прав, — объясняет Неккара. — Рисковать нельзя.
Армия выступает через неделю. До выступления остаются считанные дни, там, в военном городке, ведутся последние приготовления, Валианд зачитывает в войсках приказ Императора. А на всем пути, по которому двинется армия, местные власти готовят зерно, сено, готовятся принять слодат на постой. Немалый запас всего необходимого есть и в обозе, но его поберегут для Васта и Вейвера. Едва ли там удастся разжиться съестным.
Еще недавно Тетрику казалось, что Ствангар-город с его напыщенным величием и бесчисленными чиновниками, осточертел. Но как только впереди замаячило отправление, юноша понял: покидать огромный, шумный и величественный город грустно. Конечно, если они справятся, всегда можно вернуться, но что-то подсказывает, что он расстается с имперской столицей навсегда.
Аэлла угадывает его мысли.
— Знаешь, в таком большом городе мы теперь будем нескоро, — произносит танцовщица, когда небогатые пожитки сложены. — Предлагаю напоследок поглазеть на город.
