— Она испортит все удовольствие, — шепчет Тетрик в ухо Аэлле, отодвинув прядь пышных медно-рыжих волос.
— Точно. Есть идеи?
— Может, сбежим и развлечемся сами?
— И верно…
— О чем шепчетесь, голубки? — ехидно спрашивает Крейтон, подняв бровь. Воин, кажется, тоже опьянел от царящей здесь свободы. Но взгляд, который случайно поймал Тетрик, острый и внимательный. Не остается сомнения: в случае опасности Воитель не потеряет ни мгновения.
— Ох, Сати, — насмешливо произносит Аэлла. — Лимон можно бросить в бочку с медом, но слаще он не станет!
Пуладжийка бросает на Аэллу испепеляющий взгляд.
— А таким толстухам, как ты, только и остается, что детишек охмурять! — восклицает она. — Потому что настоящие мужчины…
Аэлла собирается ответить той же монетой, но Крейтон ее опережает.
— Ревнуешь? — поднимает он бровь, откровенно потешаясь.
— Вот еще! Мне молокососы не интересны.
— А мне неинтересны женщины, которые способны на шутку друзей ответить оскорблением, — неожиданно резко бросает Крейтон. — И способные отравить любой праздник тоже. Мы будем вместе не меньше года, придется не раз прикрывать друг другу спину. Если ты не научишься придерживать язычок, я тебя заставлю его прикусить. Извинись перед теми, кого обидела.
— Извини, Аэ, — бурчит танцовщица.
— А кого ты молокососом обозвала?
— Извини, Тетрик…
— Вот и прекрасно, — подводит итог Крейтон. — Так ты красивее.
— Правда? — спрашивает Сати, во все глаза глядя на Крейтона. Есть в этом взгляде нечто такое, что заставляет Тетрика ощутить укол зависти. Хорошо, когда ты Воитель Аргелеба, и любая красотка готова из платья выпрыгнуть. Но вслух не произносит ничего.
— Конечно. Злоба никого не красит, — добавляет Неккара. — Постарайся чаще улыбаться. И, похоже, я знаю, как этого добиться.
— Как? — спрашивает пуладжийка. В качестве ответа Крейтон галантно берет ее за руку и предлагает:
— Как насчет «Полосатого кота»? Отличное местечко…
— А там хоть чисто? И не пристают?
— Если пристанут — будет только интереснее. Неужели ты думаешь, что с Воителем Аргелеба стоит бояться шпаны?
— Хорошо, — отвечает пуладжийка. Похоже, она уже прикидывает, а не познакомиться ли с Крейтоном поближе. Такого не случалось ни разу, сколько ее помнили Тетрик и даже Аэлла. — Веди меня в этого… «Кота».
«Чудесным местечком» оказалась небольшая лавочка на краю площади, из которой доносились ароматы жареной рыбы, специй и теста. Как-то сразу Аэлла вспоминает, когда ела последний раз, и сглатывает слюну.
— Аэ, ты что, всегда хочешь есть? — удивляется Сати.
— У каждого — свои забавы, — пожимает плечами послушница. — Тебе нравится изображать из себя королеву, а мне есть.
— Ты же танцовщица!
— Надо же, а я и не знала, кто я, — подмигивает Тетрику Аэлла. — По-твоему, танцовщицы должны питаться воздухом? Да если еда тут столь же многообещающая, как запахи, местечко и вправду чудесное.
Отчего-то забегаловка называется «Полосатый кот». Название как название, но Аэллу до глубины души рассмешила вывеска, красующаяся над входом в шатер. Неизвестно, забавлялся ли художник, или просто не умел рисовать, но вместо кота у него получилась непонятная и страшно смешная тварь, похожая скорее на размалеванную бурыми и грязно-серыми полосами свинью, правда, без копыт. Ушки торчком и весело торчащий сзади, почему-то похожий на штопор хвостик сходство только усиливают.
Перехватив ее взгляд, Крейтон хрюкает от смеха и поясняет:
— Да, презабавное чудовище. Я и сам не раз тут бывал, а все равно смеюсь, как «кота» увижу. Наверное, ради него сюда и ходят… Впрочем, кормят тут недорого и неплохо.
— Надеюсь, — отвечает Сати.
— А я надеюсь, что сытно, — отзывается Аэлла.
«Полосатый кот» не обманул надежд ни Аэллы, ни Сати. Здесь подают запеченную на углях и страшно вкусную рыбу, выловленную в тихих заводях Венда, буквально тающую во рту, горячие лепешки и вдоволь отличного местного пива. Хорошенькая служаночка в весьма откровенном платье снует между посетителями — по большей части такими же веселенькими компаниями, как и они.
Служанка подходит, грациозно покачивая бедрами и при этом ухитряясь ничего не уронить с подноса. Крейтон ловко перехватывает тяжелое блюдо и ставит на стол, умудрившись на миг взять девчонку за руки. Служанка понимающе хихикает, бросает взгляд на рукава Крейтоновой рубашки, где под тканью перекатываются могучие мускулы. Сати обиженно прикусывает губку, но не произносит ни слова. Крейтону понадобился лишь один взгляд, как бы говорящий младшей жрице: «Ну и что, что я помог девочке? Мы ведь с ней даже незнакомы, а с тобой мы друзья».
Служанка ставит на стол крупный кувшин с вином и объемистые оловянные кружки. Крейтон, продолжая играть роль галантного кавалера, сноровисто разливает вино по кружкам. Более изысканной посуды тут, конечно, не водится, но всем пятерым ничего другого и не требуется.
— Что ж, — произносит Неккара, когда он закончил. — Я, конечно, не считаю, что это хорошая идея, но раз уж мы тут собрались… За возвращение. Чтобы сделать, что должны, вернуться всем обратно и вот так же собраться после в Эрхавене. И еще — за то, чтобы каждый не просто вернулся, а возмужал на той дороге, на которую мы вступили, и по-новому осознал себя частицей Храма… к тебе, Крейтон, это тоже относится, хоть твой Храм и другой. Чтобы все нашли на этом пути свою судьбу.
Тетрик и Аэлла осушают кружки одновременно. Они сидят напротив, взгляды направлены друг на друга. В мерцающем неярком свете масляной лампы танцовщица кажется, как ни странно, моложе, чем на самом деле, и гораздо красивее. Густые волосы окружают голову искрящейся бронзой, глаза таинственно сверкают, унизанные браслетами загорелые руки двигаются плавно и грациозно, малейшее из движений кажется частью красивого танца. А губы… Тетрик как-то вдруг осознает, какие они полные и яркие — на зависть той же злючке Сати.
По молодости лет он не понимает, что впервые взглянул на Аэллу как на женщину, а не приятельницу. А сама Аэлла слишком счастлива, чтобы быть еще и внимательной.
— Слышите мотив? — спрашивает она. — Идем потанцуем!
— Вот еще, — пренебрежительно дергает плечиком Сати. — Буду я еще плясать вместе с чернью!
— А я буду! — отзывается, подмигнув остальным, Крейтон и стремительным, упругим движением встаетиз-за стола. «Не скажешь, что он выпил пол-кувшина!» — думает Тетрик почти с завистью. Ему хватило бы и четверти, чтобы перед глазами все поплыло. — Канши, конечно, не садр, зато та служаночка наверняка им не побрезгует!
