Место, в котором Вальдрес очутился, он узнал сразу же. Огромное раскидистое дерево рулхх7, под которым прошла лучшая половина его детства, спутать с другим было невозможно. Сон (а в том, что это сон Вальдрес не сомневался) был странным. Помимо ярких красок и живых звуков в нём присутствовали так же и запахи. Взгляд мага упёрся в необъятный ствол знакомого дерева, кора которого напоминала землю длительное время не знавшую дождей. Мыслей не было. Тоска сдавила сердце тяжестью детских воспоминаний хлынувших в пустой мозг, словно вода в сухое русло.
— Вальдрес, негодник, ты опять спишь, вместо того, чтобы заниматься? — такой знакомый голос матери, раздавшийся совсем рядом, вывел мага из оцепенения. — Хочешь, чтобы наставник снова тебя выпорол?
Маг встряхнул головой, прогоняя наваждение, но ничего не изменилось, а из-за дерева вновь раздался женский голос:
— Ну, и долго вы собираетесь тут лежать, молодой человек?
Медленно, словно боясь спугнуть волшебство момента, Вальдрес отошёл от дерева и обнаружил с другой стороны мальчика укрытого тенью широкого ствола и женщину в красном платье, вставшую над ним.
— Вы только поглядите, он ещё и улыбается! — женщина, в которой Вальдрес легко узнал свою мать, погрозила пацану пальцем. — Вставай-ка, Вальдрес. Сейчас придёт мастер Вейслекс и если он увидит тебя отдыхающим вместо того, чтобы повторять вчерашний урок, будь уверен, порки не избежать.
— Ну и пусть, — мальчик потянулся. — Ты ведь меня вылечишь?
— И не подумаю. Ты и сам уже умеешь исцелять мелкие раны, а если так и не научился потому, что постоянно нежишься в тени этого дерева, то порка пойдёт тебе только на пользу.
«Сон-воспоминание, — мысленно удивился маг. — Давненько мне не приходилось их видеть».
Удивиться было чему. Обычно в такой сон маг погружает себя сознательно, преследуя какую-либо цель. И Вальдрес, закончивший магическую академию так же обладал этим умением, но не прибегал к нему уже очень давно. В годы обучения он не раз погружал себя именно в этот день, стараясь найти хоть какие-нибудь следы, но сон постоянно был словно покрыт дымкой не дававшей сконцентрироваться на определённых фрагментах. Решив в конечном итоге, что всё дело в детском подсознании, омрачённом в тот день смертью, Вальдрес, в конце концов, оставил бесплодные попытки. И вот сегодня сознание мага снова погрузилось в то же воспоминание, но на этот раз, без каких бы то ни было помех.
— Я тоже тебя люблю, мама, — мальчик поцеловал женщину в щёку и побежал по тропинке, ведущей к дому.
Вальдрес и не заметил, как за размышлениями пропустил словесную перепалку, а ведь это был их последний разговор. Он ещё раз посмотрел на женщину, жадно глотая её красоту. В этом красном платье с чёрной тесьмой, которое подарил ей отец, она была просто неотразима. Хотелось остаться с ней рядом и никуда не уходить, но маг вдруг явно ощутил, что должен следовать за мальчиком. Запечатлев в памяти родные черты, Вальдрес поспешил в дом.
Маг знал, куда сейчас пойдёт тот Вальдрес, из воспоминаний, и поэтому, нигде не задерживаясь, сразу же проследовал к кабинету отца застав момент, когда мальчик вошёл внутрь. Не медля, он вошёл следом и натолкнулся на знакомую картину. Бумаги из вывернутых ящиков стола устлали пол сплошным белым ковром. Высокий канделябр был опрокинут и свечи из него разлетелись по полу. Книги, раньше стоявшие в шкафу, горой возвышались под ним. Оба Вальдреса одновременно обошли резной стол и замерли у распростёртого на ковре тела.
«Отец… — с грустью подумал Вальдрес. — За столько лет я так и не узнал, кто тебя убил. Неужели мне не суждено отомстить?»
Только сейчас маг начал замечать те детали, которые оставались закрытыми все эти годы. Он увидел, что на лице отца застыло удивлённое выражение, словно перед смертью его что-то сильно поразило. Так же ни на теле, ни под ним не было ни капли крови. Пока Вальдрес обдумывал увиденное, мальчик, погнавшись за тенью, мелькнувшей в окне, перескочил через стол и выпрыгнул на улицу. Но маг за ним не последовал. Он, так же как и у дерева ощутил, что должен остаться здесь. Было что-то очень важное, что Вальдрес упустил тогда, будучи сжигаем горем — какая-то неуловимая деталь, которая сможет пролить свет на случившееся. Медленно, словно сомнамбула маг начал передвигаться по кабинету вращая головой из стороны в сторону, но ничего нового не видел.
«Жаль нельзя воспользоваться магией, — удручённо подумал Вальдрес. — Было бы намного проще…»
Он вдруг прервал мысль на полуслове и с силой хлопнул себя по лбу.
— Магия! — Вальдрес с шумом втянул носом воздух. — Ну, конечно же, магия!!! Как же я сразу не заметил.
И вправду по кабинету разлился неуловимый обычному человеку «аромат» магии, словно здесь совсем недавно творилась волшба, чего никак не могло быть. Наёмные убийцы, арбалетный болт которых он видел в груди матери, не пользовались магией. А мага такого ранга, каким был отец, наёмники смогли бы убить лишь застав врасплох, как мастера Вейслекса. Но на лице Деллика застыло удивление, словно он узнал убийцу. Фрагменты головоломки начинали становиться на свои места. Все указывало на то, что его семью убили не наёмные убийцы, а маги. Либо это были всё же наёмники, но возглавлял их маг…
Перед глазами всё поплыло, как всегда случалось при выходе из сна-воспоминания, и Вальдрес ощутил, что лежит на кровати. Камин давно прогорел и тлеющие в нём угольки не давали тепла, отчего ночной холод с новой силой набросился на пробудившегося мага. Вальдрес поёжился и, подойдя к камину, подбросил в него поленьев, взметнув тем самым целую тучу искр. Дунул на угли, заставив пламя облизнуть сухую «еду» и, обернувшись, поражённо застыл.
Перед ним стоял старик. Наверное, когда-то он был высок и строен, но это время давно осталось позади. Старик был облачён в светло-серую мантию из грубого, домотканого полотна, чистую, но такую потрёпанную, что с первого взгляда становилось ясно — она служила владельцу не первый год. Одеяние было перепоясано простой верёвицей с двумя бубенчиками на концах — единственное украшение старика. Лицо скрывал глубокий капюшон, надвинутый низко на лоб, наружу торчала только длинная, седая борода — опрятная, тщательно расчёсанная, и совершенно белая. Левая рука старика была замотана старой тряпицей, так что только кончики пальцев виднелись из-под повязки; рука эта сжимала посох — тоже обёрнутый тряпкой и перевитый верёвкой — чтоб не натереть мозолей на ладонях.
— Как спалось юноша? — голос вывел мага из ступора и Вальдрес развеял готовый сорваться с рук «огненный вихрь».
