А из дома тем временем донёсся рык Харр'изиса: «Усни», за которым последовал стук упавшего на пол тела.
«Интересно, зачем он его усыпил? — подумал наблюдатель. — Будет копаться у мага в голове? Если так, то я ему не завидую. Полагаю, бог не станет особо церемониться и перевернёт голову Вальдреса сверху донизу. Если он после такого и выживет, то себя потеряет точно. И кинжал под сердце будет милосерднее дальнейшего существования».
Вдруг в доме раздался мерзкий визг, затем громкий хлопок, стены затряслись, и наконец, всё стихло, а из окна ощутимо потянуло гарью.
«Что это было?!»
От всплеска волшбы невероятной силы творившейся только что прямо у него под носом наблюдателя начало трясти. Захотелось убраться от этого места как можно дальше, но сделать этого некромант никак не мог. Все его члены сковал страх, и щупальца липкого ужаса поползли в самые отдалённые закоулки мозга, заставляя трепетать саму душу. Магу на миг показалось, будто незримая рука схватила его кишки и начала наматывать их на кулак, но вдруг всё закончилось и тело, наконец, расслабилось. Наблюдатель опёрся спиной о стену и вытянул трясущиеся ноги. Он всё ещё ощущал страх из-за близкого присутствия Харр'изиса, но теперь он как будто скрылся под стеклянным колпаком.
«Что же он сделал с магом? — мелькнула мысль».
«Не беспокойся, маг жив» — раздался вдруг в голове у некроманта гулкий голос и «колпак» разлетелся вдребезги, выпустив ледяные волны страха наружу.
«Уйми страх, мне не нужна твоя душа, — в голосе Харр'изиса, а это был именно он, явно читалось раздражение, и наблюдатель постарался взять себя в руки. — Твоя верность Эжж'и'леру достойна похвал… не разочаруй его».
Тиски, сковавшие череп некроманта внезапно исчезли, и наблюдатель ощутил, что стоит на ногах. Когда он успел подняться, осталось для него загадкой, но что самое главное — пропала и давящая аура Харр'изиса, что могло означать лишь одно — бог, наконец, оставил это место.
Некромант на негнущихся ногах пробрался в сад и, пройдя немного вглубь, плюхнулся у одного из деревьев. Окутав себя «пологом непроницаемости», он облокотился о шершавый ствол и забылся глубоким сном…
* * *
Солнечный луч, проникший сквозь щель меж задёрнутых занавесей, медленно скользил по пыльному полу, пока на его пути не появилось препятствие. Тогда тоненькая нить из чистого золота стала взбираться по лицу лежащего всё выше и выше пока не достигла лба, где на мгновение задержалась, а затем резко спрыгнула на закрытые веки. Лежащий застонал и перевернулся на бок. Глаза его открылись и непонимающе уставились прямо перед собой. Через некоторое время пришло понимание что он, не моргая пялится на ножки широкой кровати, под которой скопилась целая прорва пыли.
Вальдрес перекатился на спину и уткнулся взглядом в потолочные балки. В голове вдруг что-то взорвалось, и балки побежали по кругу, всё ускоряя темп. Наконец, когда маг решил, что его сейчас вывернет наизнанку, мир прекратил вращаться, а в глазах резко потемнело, словно кто-то задул свечу. Вальдрес решил было, что лишился зрения, но через некоторое время далёкий потолок вновь появился перед глазами, а в ушах поселился назойливый звон.
«Нужно подняться» — отдал себе мысленную команду маг и тут же её выполнил, точнее, попытался выполнить, так как ни единый мускул на его теле не пришёл в движение. Превозмогая непосильную слабость, сковавшую всё тело, Вальдрес перекатился на бок и, помогая себе одряхлевшими руками, оттолкнулся от пола.
С огромным трудом удалось сесть, но в голове словно пара невидимых кузнецов принялась долбить молотами в виски. Жутко замутило, и желудок тут же рванулся вверх. Не в силах его остановить Вальдрес согнулся пополам в жёстком приступе рвоты. Наконец спазмы живота прекратились, и маг смог выпрямиться. Больше не мутило, но пульсация в висках никуда не исчезла. Вдобавок ко всему появилось новое чувство — голову словно зажали в клещи палача.
«Что произошло? — задал себе мысленный вопрос Вальдрес. — Такое чувство, будто меня выжали словно мокрую тряпку».
Вдруг пришла догадка и, спеша её проверить маг просканировал собственные магические резервы. От увиденного шерсть на теле зашевелилась.
— Не может быть, — ужаснулся он вслух. — Я совершенно пуст, как и в тот раз, когда выбирался из храма богов. Но как это случилось?
Ответа не последовало, но Вальдрес его и не ожидал. Надо отдать ему должное, он не поддался панике, а вовремя вспомнил, что к седлу лошади приторочена сумка, в которой покоится ценный подарок альбиноса. Вальдрес не стал рисковать и выходить из дома тем же путём, что вошёл — в его нынешнем состоянии прыжок из окна мог бы окончиться плачевно. Он вышел на улицу через центральную дверь и, держась за стену, обогнул дом. Лошадь, оказавшаяся на том же самом месте, где он её и привязал, флегматично жевала какое-то растение. Достав из сумки вожделенную флягу, маг откупорил пробку, и припал к горлышку, едва не выпив напиток полностью, но вовремя успел остановиться.
Забросив сосуд обратно в сумку, Вальдрес с блаженством прислушался к оживающему телу. Набат в висках, наконец, унялся и мысли прояснились, будто он поместил голову в ледяной сугроб. По телу пронеслась лавина свежести, вымывая из измождённых конечностей усталость и наливая их новыми силами. Защекотало загривок — верный признак полноты магической энергии. От удовольствия Вальдрес даже прищёлкнул пальцами, заставив в воздухе прямо перед собой вспыхнуть зелёный огонёк.
— Вот хоть убей не пойму, почему мои магические плетения то отдают зеленью молодой листвы, то выглядят вполне нормально? — задал себе вопрос Вальдрес. — Неужели я сам того не осознавая обращаюсь к новой силе поселившейся во мне? Нужно будет с этим разобраться… как-нибудь на досуге, но не сейчас. Да, сейчас меня ждёт то, зачем я сюда и ехал.
Маг направился в сад к раскинувшему свои широкие ветви дереву рулхх туда, где его ждал тайник, что они сотворили вместе с дедом…
Однажды Аклитес, вернувшись из очередного путешествия, позвал его и, усадив на колени, извлёк из походной сумки бронзовый медальон на такой же цепи с крупными звеньями. Одна сторона бронзового кругляша с рваными краями была отполирована до блеска, а на другой темнело изображение какого-то животного похожего на птицу без крыльев. Таких животных Вальдресу видеть ещё не доводилось. Дед надел медальон на внука и произнёс:
— Это очень старый амулет. Очень старый и имеющий одно весьма интересное свойство. Он набрасывает на носящего любой образ, какой тому взбредёт в голову. По крайней мере, так было написано в той шкатулке, где он хранился.
