Передо мной открывались такие перспективы, что дух захватывало. Неудивительно, что в доброжелательной домашней обстановке у меня закружилась голова. Обнаглев окончательно, я даже позволила себе утренние медитации. Такие начинали каждый учебный день в Обители. Отличная тренировка для энергетических каналов. Вот только маг при этом сияет, как взбесившийся фейерверк, цветом своей магии. Я и сияла. Только для себя.
Из обширного списка специальностей в брошюрке, подаренной профессором Лерроем, я выбрала артефакторику, даже не задумываясь. В первую очередь потому, что она была самой сложной. Ни Рой со своими прихвостнями, ни болтливая Тори ею точно заниматься не захотят. А значит, в одном кабинете нам придется сидеть куда реже, чем на первом курсе. Разве что на каких-то общих дисциплинах. «Хотели удивиться, тис Леррой? — злорадно думала я, проводя пальцем по длинному перечню необходимых направлений магии, которые требовалось освоить будущему артефактору. — Так я вам это устрою!»
Вторая причина была банальной до неприличия: артефакторика для меня — самое простое. Местные мастера работали, по сути, на интуиции, методом «тыка». А я могла видеть, где проходит та или иная нить силы. И уж на правильно или нет сработавший артефакт я могла списать любые проявления своего дара. Мало ли, где что замкнуло, и половина мастерской осыпалась прахом. Это артефакт виноват, а не потерявшая терпение некромантка.
— Ты уверена? — осторожно уточнил отец, когда я озвучила ему свое решение.
Что-то подобное я и ожидала, а потому отрепетированным движением гордо вздернула подбородок:
— Абсолютно. Ты прославил наш Род в армии. Теперь я хочу сделать то же самое в магии! В мире появятся артефакты с клеймом Мэй!
— Не то, чтобы так уж прославил, — протянул папенька, машинально подкрутив ус. — Но я слышал, что такая магия — это очень сложно.
— У меня будут учителя, — пожала плечами я. — И библиотека. Ты бы знал, сколько там книг! Про все-все написано! Жаль, что на каникулах туда не попасть…
Я подбавила в голос немного восторженности.
— Что ж, — кивнул отец. Выбравшись из-за стола, он вдруг крепко меня обнял. — Попробуй. Только помни, даже если у тебя ничего не получится, мы все равно любим тебя и гордимся тобой.
Под веками что-то защекотало, и я с удивлением почувствовала, что по щеке поползла слезинка. «Это у меня? Я же не плакала лет с десяти!»
— Ты будешь гордиться, потому что у меня получится, — отрезала я, незаметно утирая непрошенную влагу о ткань отцовского камзола.
Этот разговор получил неожиданное продолжение. Через несколько дней тис Мэй сам пришел в библиотеку, где я занималась, и положил передо мной средних размеров книгу в вычурном переплете из черной кожи с серебряным тиснением.
— Мне сказали, что тебе достаточно прикасаться к спискам своим кольцом.
Недоумевая, я расстегнула маленький замочек и с минуту непонимающе пялилась на длинный список вроде оглавления: «Астрология. Астрономия», и еще десяток таких «Астро…». И так далее по алфавиту, как в брошюрке с профессиями.
— Эта штука привязана к Большой королевской библиотеке, — подсказал отец.
Мой счастливый визг слышали, наверное, у границы поместья.
* * *
Два месяца каникул пролетели как один день. А я-то, дура, боялась, что новые родственники сразу меня раскусят и отправят на костер. Не того боялась! Мне скорее грозили смерть от ожирения заботами любящей матушки и перелом хребта от подарков, которыми нагрузил меня на радостях любящий папенька.
Впрочем, усиленные тренировки с тисом боевиком спасли меня от этой печальной участи. Все съеденное сгорало, не успев даже посмотреть на мои бока, да и сил заметно прибавилось. Боевик, старый сослуживец отца, по первости поглядывал на меня презрительно. Зато, когда пришло время расставаться, заявил, что я — природный талант: схватываю на лету и даже изобретаю что-то свое. Я, разумеется, не стала уточнять, что вся моя талантливость заключается в опыте прошлой жизни. Там с оружием ходили все, включая женщин и глубоких стариков. И неумение владеть хотя бы несколькими видами колюще-режущих предметов считалось недостатком едва ли не более серьезным, чем Зеленый Дар в глазах моих бывших родителей. Так что боевке меня учили с детства наряду с умением вести себя за столом и математикой. Как, впрочем, и любого другого ребенка. Правда, маги часто пренебрегали тренировками, но я так никогда не поступала.
Так или иначе, но я, хоть и продолжала морщиться, глядя на тонкие птичьи лапки, заменявшие мне теперь руки, больше не боялась выронить кинжал или шпагу, попросту не удержав.
Вот только с сестрой мне так и не удалось добиться чего-то большего, чем холодная вежливость. Да, она не выходила из комнаты, стоило мне там появиться. И даже могла сказать несколько слов по собственному почину. Но на том мои достижения и закончились. У нас попросту не было общих интересов. Я ничего не понимала в ее цветочках и скляночках со всякой вонючей и не очень дрянью. Единственное, что я вынесла из целого дня, проведенного в лаборатории сестры по настоянию матушки, это нежелание отныне пользоваться любыми духами: нанюхалась на всю оставшуюся жизнь. А Делию, по вполне очевидным причинам, не интересовали мои прыжки с кинжалами на заднем дворе и уж тем более заумные книги с пространными рассуждениями о недоступной ей магии.
Под конец каникул безмерно довольный моими успехами папенька подложил мне здоровенную свинью. Проще говоря, устроил в мою честь пышный прием, куда пригласили всех окрестных аристократов. Мало того, из этого действа сделали сюрприз!
— Лира, доченька! — матушка перехватила меня на полпути к заднему двору, где я намеревалась размяться с утра. — Сегодня тебе придется обойтись без этой мужской забавы!
— Э-э? — опешила я.
— Да, да, — с довольной улыбкой закивала тиса Мэй. — Пора вспомнить, что ты юная красивая девушка. А то скоро и за обедом начнешь кинжалом орудовать вместо столовых приборов.
Я моргнула, не понимая, куда она клонит. До сих пор моим упражнениям никто не препятствовал, а отец, так и вовсе хвалил. И я уверилась, что так будет всегда. Ага… Размечталась.
— Да, да, — пухлая ручка уверенно подцепила меня под локоток и повела в противоположную от заднего двора сторону. — Ты не поверишь, но когда мы познакомились с твоим отцом, он именно так и ел. Не то чтобы не умел по-человечески, но эти казарменные привычки так легко цепляются и так тяжело выводятся.
Матушка доверительно мне подмигнула и втолкнула в одну из гостиных. Прямо в страстные объятья двух модисток и одного портного. С надеждой размяться до обеда пришлось распрощаться. Как и с самим обедом. На него просто не осталось времени.
Меня обрядили в нежно-голубое нечто. Лиф прилегал к телу, как вторая кожа. Зато юбка ниспадала мягкими волнами, переливаясь на свету от любого движения. И матушка, и сестра щеголяли такими глубокими декольте, что, казалось, вот-вот выложат свои масштабные прелести на всеобщее обозрение. А мое платье украшал скромный вырез лодочкой, открывавший только ключицы. Привыкнув к куда более целомудренным нарядам своего мира и впервые увидев парадные туалеты местных дам, я поблагодарила Серую Госпожу за юный возраст тела, которое мне досталось.
И как обычно, рано обрадовалась. Мне на плечи накинули белое облако пелерины и позвали матушку.
— Чудно, чудно! — закивала она. — Дэлли, посмотри: наша Лира настоящий ангел!
Сестра с кислым выражением на лице смерила меня коротким взглядом и буркнула что-то невразумительное. Но матушка приняла это за согласие и продолжила восторгаться.
— А теперь парикмахер и визажист! — воскликнула она наконец.
Я чуть не взвыла: занятия накрылись тем же медным тазом, что и утренняя тренировка. Но спорить с матушкой в таких вопросах было чревато. Это я за два месяца каникул уяснила крепко.
Прием оказался точно таким же, какие я во множестве наблюдала в детстве: скучным. Толпа почти незнакомых расфуфыренных людей. Постные лица слуг, снующих между гостями с подносами, полными бокалов или мелких закусок. Болтовня ни о чем, смех над несмешными шутками и сплетни всех сортов и размеров.
