У лорда Гаэла был полный рот бурых гнилых зубов и желтое, острое, как у куницы, лицо. Еще у него был подарок.
— Клеон Великий посылает эти туфли, как символ своей любви к Дейенерис Бурерожденной, Матери Драконов.
Ирри надела туфли на ноги Дени. Они были сделаны из золоченой кожи и украшены зеленым речным жемчугом. Неужели король-мясник думает, что пара красивых туфель поможет ему завоевать мою руку?
— Король Клеон очень щедр. Поблагодарите его за прекрасный подарок, — Прекрасный, но сделанный для ребенка. У Дени были маленькие ступни, но остроконечные туфли все равно сдавили ей пальцы.
— Великий Клеон будет рад узнать, что сумел вам угодить, — сказал лорд Гаэл. — Его Великолепие также приказал передать, что он готов защищать Матерь Драконов от всех ее врагов.
Если он опять предложит мне выйти замуж за Клеона, я запущу ему в голову туфлей, подумала Дени, но на этот раз астапорский посол не упомянул о королевском браке. Вместо этого он сказал:
— Пришло время Астапору и Миэрину положить конец жестокому правлению Мудрых Господ Юнкая, заклятых врагов всех свободных людей. Великий Клеон поручил мне передать вам, что он и его новые Безупречные скоро выступят.
Его новые Безупречные — это отвратительная шутка.
— Со стороны короля Клеона было бы мудрым заботиться о собственных садах и позволить юнкайцам заботиться о своих, — нельзя сказать, что Дени питала любовь к Юнкаю. Она уже жалела, что не захватила Желтый Город, победив его армию на поле боя. Мудрые Господа вернулись к рабовладению, стоило ей только двинуться дальше, и теперь были заняты подготовкой рекрутов, вербовкой наемников и заключением союзов против нее.
Хотя Клеон, провозгласивший себя Великим, был не лучше. Король-мясник возродил в Астапоре рабство, единственная разница была лишь в том, что рабы теперь стали хозяевами, а хозяева — рабами.
— Я всего лишь юная девушка и мало осведомлена о военной тактике, — сказала она лорду Гаэлю, — но мы слышали, что Астапор голодает. Пусть король Клеон накормит своих людей, прежде чем вести их в бой. — Она взмахнула рукой, разрешая ему уйти. Гаэл удалился.
— Великолепная, — произнес Резнак мо Резнак, — выслушаете ли вы благородного Хиздара зо Лорака?
Опять? Дени кивнула, и Хиздар вышел вперед — высокий, очень стройный, с безупречной янтарной кожей. Он поклонился на том же месте, где недавно лежало мертвое тело Стойкого Щита. Он нужен мне, напомнила себе Дени. Хиздар был состоятельным торговцем, у которого было много друзей в Миэрине и еще больше — за морем. Он бывал в Волантисе, Лиссе и Кварте, у него были родственники в Толосе и Элирии, и говорили, что он даже имел некоторое влияние в Новом Гисе, где юнкайцы сейчас пытались разжечь неприязнь к Дени и ее правлению.
И он был богат. Невероятно и баснословно богат…
И станет еще богаче, если я удовлетворю его просьбу. Когда Дени закрыла бойцовые ямы города, цена на них резко упала. Хиздар зо Лорак прибрал их к рукам и теперь владел большей частью бойцовых ям Миэрина.
Из висков аристократа вырастали крылья жестких красно-черных волос. Казалось, что голова сейчас взлетит. Его вытянутое лицо еще больше удлинялось бородой, охваченной золотыми кольцами. Его пурпурный токар был украшен бахромой из аметистов и жемчуга.
— Ваше Сиятельство знает причину, по которой я здесь.
— Да, у вас, должно быть, нет другой цели, кроме как досаждать мне. Сколько раз я вам отказывала?
— Пять, Ваше Великолепие.
— Теперь шесть. Я не открою вновь бойцовые ямы.
— Если бы Ваше Величество выслушало мои доводы…
— Я их слышала. Пять раз. Вы придумали новые доводы?
— Доводы старые, — признал Хиздар. — Но слова новые. Красивые слова, учтивые, способные тронуть королеву.
— Меня не устраивает ваша цель, а не недостаток учтивости. Я так часто слышала ваши доводы, что могу и сама составить прошение. Хотите? — Дени подалась вперед. — Бойцовые ямы были частью Миэрина с момента основания города. Бои по своей природе глубоко религиозны, это — кровавое жертвоприношение богам Гиса. Смертельное искусство Гиса — не резня, а демонстрация смелости, мастерства и силы, угодной вашим богам. Победившие бойцы избалованы и широко известны, а убитых почитают и помнят. Открывая ямы, я покажу жителям Миэрина уважение к их традициям и обычаям. Ямы знамениты по всему миру. Они привлекают в Миэрин торговлю и пополняют казну города монетами со всех концов земли. Все мужчины жаждут кровопролития, и ямы помогают утолить эту жажду, благодаря чему Миэрин становится спокойнее. Для преступников, приговоренных к смерти в пустыне, ямы олицетворяют правосудие битвой — последний шанс доказать свою невиновность, — она снова откинулась назад, тряхнув головой. — Вот. Как я справилась?
— Ваше Сиятельство изложила суть дела намного лучше, чем я мог надеяться сделать сам. Я вижу, что вы так же красноречивы, как и прекрасны. Вы меня полностью убедили.
Она засмеялась:
— А себя — нет.
— Великолепная, — прошептал ей в ухо Резнак мо Резнак, — по традиции городу в качестве налога отходит десятая часть выручки бойцовых ям за вычетом расходов. Деньги можно было бы направить на благородные дела.
— Можно было бы… но если бы мы открыли ямы вновь, то нам надо было бы взимать десятую часть до вычета расходов. Я всего лишь юная девушка и мало разбираюсь в таких вещах, но я провела достаточно времени рядом с Ксаро Ксоаном Даксосом, чтобы это понять. Хиздар, если бы вы управлялись с армиями так же, как управляетесь со словами, вы бы завоевали мир… но мой ответ по-прежнему нет. В шестой раз.
— Как скажет королева, — он снова поклонился, так же низко, как и прежде. Жемчужины и аметисты мягко засучали о мраморный пол. Хиздар зо Лорак был очень гибким.
Его можно было бы назвать красивым, если бы не эта глупая прическа. Резнак и Зеленая Грация убеждали Дени взять в мужья благородного миэринца, чтобы примирить город со своим правлением. К Хиздару зо Лораку стоило присмотреться повнимательнее. Лучше он, чем Скахаз. Бритоголовый был готов отказаться от жены ради нее, но одна мысль об этом заставляла ее содрогнуться. Хиздар хотя бы умеет улыбаться.
— Великолепная, — сказал Резнак, сверяясь со списком, — благородный Граздан зо Галар желает к вам обратиться. Вы выслушаете его?
— С удовольствием, — ответила Дени, любуясь блеском золота и сиянием зеленых жемчужин на туфлях, подаренных Клеоном, изо всех сил стараясь не замечать щемящую боль в пальцах. Граздан, как ее предупредили, был кузеном Зеленой Грации, чью поддержку она считала бесценной. Жрица была голосом мира, признания и повиновения законной власти. Я выслушаю ее кузена со всем почтением, чего бы он ни желал.
