лишь вопрос времени. В каждом городе хватит продовольствия, чтобы армии не страдали. Карикаса давно прочили на место военного аналитика, но король предпочитал уму Карикаса решительность и твердость графа Дореса.
— Напасть лучше с двух сторон…
— План нам известен, — перебил его Жорес, — но он неосуществим. Восточные окрестности непроходимы. Армия болотного города просто погибнет там. Это означает полный срыв
операции.
Павлес думал, расхаживая по кабинету.
— Прошу прощения, — встал Сорокамос, — что если нам совместить два плана. Сейчас отослать, допустим, две алы гвардейцев, этого вполне хватит, чтобы сдерживать врага в
непредвиденных обстоятельствах. И сейчас же начать разрабатывать "единовременный удар", но при этом войска болотного города станут лагерем у границ лесов, они станут
щитом, с которым столкнется враг, обращенный в бегство, если конечно не погибнет в болотах.
— Сколько времени понадобиться, чтобы скоординировать части стоящие в Ревне, Соросе, Сени, Бендос-граде? — спросил король.
— План вашей светлости хорош, — поклонился Жорес, — и его, возможно, реализовать в три недели. Расчеты займут дня три. Остальное время съест рассылка почты и
мобилизация войск.
В комнату вошел Сериохус:
— Судно подано, сир, — с поклоном сказал он.
— Идите, — махнул рукой король.
— Одобряете ли вы план его светлости, господа? — спросил Павлес.
— Он не доработан, — возразил Сергиас.
— Это вполне естественно, граф, — отрезал Павлес, — ведь вы его и доработаете.
— Но необходимо знать роль каждого города? Каждой части, — пытался сопротивляться Министр обороны.
— На этот вопрос нам ответит, сир Карикас, — ловко перевел выпад Павлес.
Министр снабжения подумал и сказал:
— Из Ревня логично будет выдвинуть летающих лучников, Сорос предоставит пехоту. По традиции Сени выдвинет своих псарей, а Бендос-град — копейщиков. За Лебедь-градом
останутся конники и гвардейцы. Мне так же кажется целесообразным, не вводить войска Эолиса в открытый бой, сейчас выгоднее держать глухую оборону. У меня все, сир, -
закончил Карикас.
— План меня устраивает, — сказал сухо Павлес, сверля взглядом братьев Дорес, те кивнули в знак согласия.
Король долго молчал и размышлял, глядя на карту, но согласился с принятым планом. Воздушное судно "Грегарина" краса и гордость Лирании было готово к отлету. Когда Герцог Эолисский и владыка спустились к трапу, в трюм загружали последние корзины с
продовольствием. Важных персон приветствовал капитан "Грегарины" — Джуриусс Смолл, светловолосый и светлокрылый молодой человек, с пронзительными карими глазами.
Аланка уже была на борту, в дорожном платье и платке невесты, полностью закрывавшем волосы.
Братья обнялись. Павлес пожелал брату удачи. Сорокамос обнял отца, и мать. Прощание было недолгим и обошлось без слез и лишних слов.
Через четверть часа после завершения совета "Грегарина" отправилась в путь.
Часть 2. Когда Боги плачут
Глава первая. "Грегарина"
Сколько ни пыталась Аланка завести беседу с Сорокамосом, все было тщетно, она чувствовала, что обидела его и хотела загладить свою вину. После нескольких неудачных
попыток она спустилась в трюм, забилась в какую-то щель и долго плакала.
— Кто здесь? — спросил мужской шепот.
Аланка затаилась.
— Мадемуазель герцогиня, это вы? С вами все в порядке?
— Да, — вылезая, сказала Аланка.
Она нос к носу столкнулась с капитаном, увидев Аланку, он вздрогнул и заметно заволновался.
— Вам нельзя здесь находиться! — избегая ее взгляда, сказал капитан.
— Вы, господин капитан, вовсе не меня ожидали тут увидеть, — начала Аланка.
— Идем наверх, — шепнул капитан, и силой поволок Аланку наверх.
— Что ты себе позволяешь! — вскричала она на палубе.
— Тише, милая…
— Я тебе давно не милая, и пусти руку! — она резко дернула локоть.
— Алли, постой, — Джуриусс снова схватил ее за руки и остановил.
— Ты не мальчик, Джуриусс, я — не девочка! И перестань хватать меня за руки. И что за манера, выволакивать людей силой без объяснения причин, — Аланка снова рванула
руку.
— Алли, это не то, что ты думаешь. Если бы не ты, я до сих пор пахал бы на полях, в мечтах о небе. Благодаря твоим связям, я капитан "Грегарины". Но, я смотрю, и ты
времени даром не теряла, вон теперь какая важная дама стала. Ты просто знай, Алли, я с тобой! Твой Герцог ненадежная крепость. У тебя всегда есть я. Я по-прежнему
люблю тебя!
— Молчи, — зашипела Аланка, — я вообще не хочу, чтобы кто-то знал, что мы знакомы. Та история давно забыта, — продолжила она, подумав.
Аланка осталась одна. Капитан спустился в трюм.
Светло-зеленые паруса "Грегарины" трепал ветер, все было вокруг солнечно, но воздух — холоден, как бывает с приходом осени. Слева блеснули желтые крыши железного
города — Ревня. На палубе снова показался Джуриусс, он подошел сзади к Аланке и прошептал на ухо:
— Ничего не ешь, и не пей до конца пути.
Аланка резко обернулась, капитан был неприлично близко.
— В трюм не спускайся, — продолжил он.
— На корабле есть посторонние лица? — в тон ему ответила Аланка.
Джуриусс отскочил от нее, будто бы обжегся.
— Никак нет, — отрапортовал он.
Взгляд корн-принцессы скользнул за капитана, она вздрогнула и обмякла: из-за мачты за ними спокойно наблюдал Сорокамос.
— Уходи, — пролепетала она.
Капитан как-то странно блеснул глазами, поцеловал ей руку и удалился.
Аланка полуобмершая смотрела на Сорокамоса.
"Чего я боюсь? Чего я опять боюсь?" — думала она.
Герцог Эолисский медленно вышел из-за мачты, обошел, ящики на палубе и приблизился к Аланке. Недолго они смотрели друг на друга. Сорокамос обнял Аланку:
— Все будет хорошо, — сказал он.
— Ты только мне верь, Сари. Я тебя очень люблю, и мне никто, кроме тебя, не нужен.
Сорокамос отстранил ее и держал за плечи. Он долго смотрел на нее сверлящим взглядом.
— Я тебе верю, — наконец сказал он, привлекши ее к себе, — Это не дом, где все хорошо, нам кроме друг друга не на кого больше и положиться. Микаэлос стал говорить мне
странные вещи, я не очень доверяю ему, видишь, моя хорошая, мне не на кого положиться. Пока мы вместе — все будет хорошо.
— Сари, милый. У меня к тебе просьба. Выполни мой маленький каприз.
— Все, что угодно, ангел мой.
