Крупный мужчина в пышном балахоне с широкими наплечниками и высоким, заострённым воротником, стоял у камня, держа в руке тесак. Резким движением он стряхнул с ножа капли влаги на рисунок и тот ярко полыхнул, обрадовавшись подачке.
— Жертва принята! — громогласно воззвал мужчина, воздев руки, потом окинул собравшихся суровым взглядом из‑под кустистых бровей. — Ведите следующего прислужника!
Толпа зароптала, в левой части зала началось волнение. Голос, явно принадлежавший молодому парню, пронёсся по — над головами собравшихся.
— Не хочу ни буду! Пажаласта, не нада!
— Заткнись, щенок! Ты даже не понимаешь, какой дар тебе будет преподнесён! — перекрыл слезливые вопли парня, густой бас мужика с ножом. — Хуже бабы гомонишь! Руку давай.
Фил наклонился ближе к Эрику, чтобы слов не расслышали стоявший позади старикан и парочка чёрных плащей, застывших чуть спереди.
— Эрик! Кажется мне, мы по уши в дерьме. Посмотри, там кровищей всё залито…
— Вижу, — хмуро брякнул Эрик. — Надо убирать деда и валить. Эти двое не заметят, если всё быстро сделать.
Рычащим голосом по залу потекли слова заклинания, произносимые суровым жрецом.
— Тогда лучше это сделаю я.
— Фил, у нас нет права на ошибку…
— У меня реакция лучше и удар резче. А ты будь готов помочь.
Эрик кивнул.
Фил обернулся к хмурому дедушке и подошёл на расстояние полутора шагов, на беспечно — глуповатом эльфийском лице читались интерес и озабоченность.
— Нож‑то зачем? Капельки крови берёте?
— А ты смотри, — ухмыльнулся старик.
Жрец занёс нож над растянутой на жертвенной глыбе рукой. Движение, резкое и стремительное…
— А — а-а — а-а — а-а — а-а — а-а — разнёсся пронзительный крик, прерванный хлёсткой пощёчиной.
Фил не досмотрел. И не только из отвращения и страха. В такой ответственный момент дед никак не ожидал подвоха. Вместе с пронзительным воплем бедного паренька до деда долетел пинок, угодивший прямо в причинное место. Фил не дал старцу согнуться, подхватил под локоть одной рукой, а другой зажал рот. Подскочил Эрик, и вдвоём они утащили деда за угол. Эльф надавил сбоку на шею корчащегося старца, и тот в беспамятстве сполз по стене на пол.
— Ты полон сюрпризов, — шепнул Эрик, отступая к проходу.
— Лишь самую малость.
Юноши помчались прочь, а весь зал пристально следил за ритуалом, за тем, как жрец, не боясь обжечься, погружает отрубленную руку неофита в огонь рисунка, как та пузырится и конвульсивно сжимает немеющие пальцы. Жрец ждёт ещё пару мгновений и достает из пламени жуткую почерневшую клешню, лишь отдалённо напоминающую человеческую конечность. Он смыкает её с раной жертвы. Клешня тут же врастает вплоть, не оставляя и шва, лишь постепенный переход почерневшей кожи распространяется до шеи.
От места, где их перехватил дед, парни чуть замедлились, дорога вспоминалась с трудом, на некоторых развилках даже приходилось останавливаться и впопыхах обсуждать дальнейший путь. Но возможность заблудиться — не самое страшное, что могло произойти, ведь всегда можно вернуться и выбрать другую дорогу. Страшней — встретить кого‑то.
Но эти опасения так и остались в умах. В реальности же вышла на первый план другая проблема. Та самая дверь, что скрывала вход в тайное жилище странной секты, оказалась заперта. Непонятная магия опутала замок прозрачным коконом формулы, всё открыто и видно, но не за что зацепиться — нет начала, с которого начинается каждое заклинание и процесс его распутывания. Начало формулы скрывалось в её же конце, и вместе они спрятались в ткани формулы, в каждой его части, что делало распутывание невозможным! Казалось, что мастер, накладывавший заклинание сотворил его не последовательностью действий — мыслеобразом, ритуалом, ритуальным текстом и цикличным вливанием маны, в совокупности называемыми формулой, а просто, взял и с ходу наложил всё целиком, создав последовательность в одной мысли, в один миг.
Поражённый полученной информацией, эльф беспомощно развёл руками.
— Давай открывать грубым способом. Попробуй расшевелить землю вокруг косяка, может быть тогда, получиться выбить.
— Ты хоть представляешь, сколько шума поднимется, когда кладка начнёт осыпаться?
— Неужели ты думаешь, что нас ещё не ищут? Наверняка дед пришёл в себя, и теперь все эти норы гудят в поисках нас! В первую очередь они придут перекрывать эту дверь, ведь другого выхода нам не известно. Так что не важно, как мы будем шуметь. Давай, Фил, поднажми, силы дам сколько смогу.
— Везде ты прав. Ну что ж, приступим, — Фил нервно потёр ладони.
Мана потекла с трудом. Разряженные потоки тонкими нитями тянулись по тоннелям, уходя в дальние дали подземных лабиринтов. Приходилось тянуть из самых задворков, чтобы набрать необходимый объём. Эрик отправлял Филу всё, что находил, пришлось даже осушить неприкосновенный резерв.
Где‑то в пугающей глубине за спиной послышались дикие вопли. Больше ждать нельзя.
— Ломай, Фил!
Эльф устремил всю собранную силу в заклинание, воздух задрожал от избытка маны. Следом задрожали, и камни, и земля вокруг двери, стена начала осыпаться, но слишком медленно. Отдав последние крохи силы, Эрик принялся ногой молотить по двери.
Новая порция сбивчивых звуков из тоннелей раздалась ближе. Фил вздрогнул и, от испуга, выпалил оставшийся пласт силы. Удар пришёлся в камень рядом с одной из петель. Верхний слой твёрдой породы превратился в пыль, покрывшую Эрика с ног до головы, но основная часть камня осталась неподвижна. Эльф сплюнул и бросился помогать другу бить по неподатливой двери.
— Ох, не сладко нам придется, если не вырвемся! — приговаривал Эрик.
— Давай — давай, подливай масла в огонь!
— Это чтоб бил сильней.
Пустота в животе, возникающая в моменты опасности, только подогревала парней, заставляя наносить всё более сильные удары. Посыпая пылью всё вокруг, мало — помалу косяк сдвигался.
— Надо бить в одну сторону, а не просто так, — глядя на медленный прогресс, резюмировал Фил.
Эрик спорить не стал, ударил туда же, куда бил друг. И действительно, после трёх пинков, дверь продвинулась заметно дальше, чем прежде.
Что‑то неуловимо легко коснулось плеча Эрика. Внутри от испуга всё оборвалось. Готовый к бою, парень резко развернулся, но никого не увидел. Тяжёлая злоба от собственной трусости и беспомощности разлилась от сердца по телу. Эрик ударил так, как сам от себя не ожидал. Косяк с треском надломился и тут же вывалился наружу, разбрызгав в разные стороны ручеёк нечистот. От раздавшегося грохота, юноши скрючились: уж такое, поди, и на окраинах Ветров услышали!
