— Здорово ты его, — проговорил он по либрийски. — Не боишься? Он все-таки келлуанин и помощник жреца.
— Он пустое место, — отмахнулся охранник. — Сопливый мальчишка, перебравший вина от радости, что ему доверил важное дело сам Тусет — великий мудрец и спаситель реликвий.
Поэт негромко хихикнул.
— Зря смеешься, — проговорил Алекс. — Посмотри, как его встречают.
— Да, — согласился милетец. — Везде праздники и почести.
В каждом из нас две половинки: одна рвется к новому, другая бережет прежнее и рада вернуться к нему.
Вы знаете это и знаете, что никогда возвращение не достигает цели.
Иван Ефремов Туманность Андромеды
После воспитательной работы, проведенной с Карасетом, недожрец вел себя тише воды, ниже травы. С Александром разговаривал подчеркнуто нейтрально, а на Айри (или теперь её стоит называть Анукрис?) вообще не обращал внимания. Даже не заставлял их ставить ему палатку. Спал как все на разложенном одеяле. При этом Алекс постоянно чувствовал, что Карасет не спускает с них глаз, особенно пристально наблюдая за девочкой. Та откровенно скучала. Треплос её демонстративно избегал, отказавшись даже от ежедневных уроков келлуанского. Очевидно, стараясь загладить свою вину перед Карасетом, он несколько раз пытался наладить с ним отношения, но недожрец, видимо, слишком хорошо запомнил ночное купание и фырчал на любое слово поэта, словно рассерженный кот.
Все еще не слишком хорошо владея местным языком, Треплос как-то раз попросил Александра позаниматься с ним.
Тот посмотрел на него так, что у поэта отпала всякая охота к продолжению разговора. Глядя, как юноша, отчаянно жестикулируя и перевирая слова, пытается разговаривать с одним из матросов, Алекс с легким презрением думал: «Прошла любовь, завяли помидоры, и начальство запрещает нам дружить. А еще «первый парень на Милете». Тьфу».
В столице княжества Перхосебе простояли почти сутки. У капитана в этом городе имелись какие-то свои дела. Члены команды, кто не ушел в город, дремали на берегу под навесом из пальмовых ветвей, оставшихся после памятной встречи в Тмуите.
Александр не стал сгружать на берег сундуки, а совместно с Треплосом и Айри сделали шалашик прямо на борту судна, несмотря на косые взгляды матросов. Кто-то из них проворчал, что их сооружение будет мешать грести.
— Утром уберем, — равнодушно пожал плечами Алекс, пресекая дальнейшие возражения.
Воспользовавшись случаем, он решил осмотреть город, раскинувшийся на низком берегу. В отличие от Нидоса здесь не было прямых улиц и многоквартирных небоскребов. У каждого дома имелся дворик, окруженный глинобитной стеной, размеры которого напрямую указывали на имущественное положение хозяина. Со двора лестница вела на крышу, где часто ночевала вся семья. У горожан побогаче имелся второй этаж, представляющий из себя комнату без одной из стен.
В Перхосебе было три больших храма и неизвестное число маленьких. Алекс побывал в святилище Найба, которое разительно отличалось от мрачного храма Мина в Тмуите. Светло-красный камень, высокие колонны, расписанные рисунками и иероглифами. На стенах барельефы с изображением царей и богов. Вот только статуи человека в черепаховом панцире ужасно походили на персонажей известного мультика. Не хватало только повязок на глазах.
На просторном дворе шумел торг. Очевидно, храмы здесь выполняли функцию не только центров религиозной и культурной жизни, но так также — экономической. Людей, впрочем, было не очень много, и жреца у дверей так же не наблюдалось. Посмотрев на почти прозрачную воду в прямоугольном пруду с берегами из тесаного камня, Александр рискнул умыться в нем и направился в храм. Поднимаясь по широкому пандусу, он вспомнил, что Энохсет на острове не требовал от него умыться перед тем, как показал ему маленькое святилище. Возможно, старый писец не считал его полноценным храмом?
Внутри царила приятная прохлада, из узких окон, расположенных под самым потолком, пробивались полосы света, освещая яркую роспись стен. Алекс подошел к алтарю, где сиротливо лежала груда фиников, и положил рядом кусочек меди.
— Что привело тебя в храм Найба, чужеземец? — послышался старческий голос. Алекс обернулся. Из двери, ведущей во внутренние помещения, вышел низенький, сухощавый человек с посохом и бритой головой жреца.
— Я привык чтить богов той земли, где нахожусь, — ответил Александр, кланяясь.
— Похвальная привычка, — улыбнулся келлуанин. — Кто ты и как попал в наш город?
— Я Алекс слуга Тусета, второго пророка храма Сета в Абидосе, — ответил юноша.
— Того, кто привез священную книгу? — заинтересованно уточнил собеседник.
— Да.
— Твой хозяин тоже здесь?
— Мудрец остался в Тмуите ждать священную ладью из Абидоса, — сказал Александр. — Я везу домой его вещи.
— Ты был с ним, когда он отыскал Книгу Сета? — спросил жрец, глядя на юношу пронзительными, темно-карими глазами.
— Да, мудрец, — кивнул Алекс.
— Расскажи? — попросил старик.
— Не могу, мудрец, — покачал головой парень.
— Почему? — нахмурился жрец.
— Хороший слуга не должен говорить за господина, — воспользовался привычной отговоркой Александр.
Келлуанин хмыкнул и уважительно посмотрел на юношу.
— Где твоя родина? — задал он новый вопрос. — Как ты встретился с Тусетом?
— Я тонганин, — проговорил Алекс. — Это на севере, за Ольвией.
Собеседник понимающе кивнул.
— Я слышал о такой земле.
— Наш корабль потерпел крушение возле острова, там я и встретился с мудрецом Тусетом.
— Ты хорошо говоришь по келлуански, — похвалил его жрец. — Это большая редкость для чужеземца.
— У меня были хорошие учителя, — улыбнулся Александр. — А сейчас, простите, мне нужно идти.
— Конечно, — кивнул старик и посмотрел ему в спину долгим пристальным взглядом.
После этого разговора Алекс зарекся заходить в местные культовые заведения. Побродив еще немного по узким раскаленным от солнца улочкам, он вернулся на берег Лаума, где команда их корабля разбила временный лагерь.
Когда дневная жара начала спадать, матросы стали собираться в город навестить местные питейные заведения и публичные дома. Треплос тоже захотел развеяться. У него откуда-то появились собственные финансовые средства. Александр не возражал.
— Только не попади в какую-нибудь историю, — напутствовал он поэта. — Мне не хочется вытаскивать тебя из местной тюрьмы.
