— Да, я слышал ваш разговор. Риэль, принеси что-нибудь выпить. Будем думать.
— Сами дойдете, как наговоритесь, — отрубил разобиженный хозяин поместья. — Ещё я только с подносами не бегал. Жду в кабинете.
Ангел вышел и Амон, проводив его тяжелым взглядом, посмотрел, наконец, на Тирэна:
— Ну?
— Шансы неплохие — он передергивает.
— А ты можешь… сам?
— Нет, — сотник отрицательно покачал головой. — Будь мы в любом другом мире — запросто. Убил бы эту тварь одним щелчком. Но здесь — нет. Ей придется умереть. Как сказал наш друг — без вариантов.
Собеседник сделался еще мрачнее, но всё же кивнул. Некоторое время они стояли молча, потом квардинг будто проснулся — по губам скользнула улыбка, и он снял с шеи старинный медальон.
— Твоя драгоценность.
Безделушка упала в протянутую ладонь. Законный хозяин сжал невзрачное, но столь дорогое ему украшение в кулаке, вспоминая давнее обещание своего спасителя: «Мы его вернем».
— Спасибо. Я ведь, как баба, люблю всякие цацки, — хмыкнул демон.
И все же Амон заметил, как по насмешливому лицу пробежала едва заметная дрожь. Тир нажал на плоскую крышку и причудливо засвистел. Заклинание снятия сработало безотказно, медальон открылся. Прядь темных женских волос выпала на широкую руку. Мужчина вдохнул их запах, прикрывая глаза, и аккуратно, едва ли не благоговейно, убрал обратно.
— Надо же… все еще помню ее, — он усмехнулся, но тут же посерьезнел, возвращаясь к насущным проблемам. — А ведь как только Динас прознает о беременности твоей нииды, и самое главное — о том, что ты решил ее спасти, шороху будет… Ты знаешь закон — ни одна рабыня не имеет права выбрасывать плод. Это измена.
Друг кивнул. Он помнил: оракул запретил рабыням ходить по повитухам и принимать зелья. Боль и страх, что испытывали женщины, из тел которых рвались чудовища, являлись источником силы старого колдуна. Он впитывал ужас и муку, кормился ими, становясь сильнее с каждой новой жертвой Проклятья.
— Спать не смогу от переживаний и аппетит потеряю, — процедил квардинг.
Его пособник усмехнулся.
— Я так понимаю, с твоим возвращением моя наставническая деятельность окончена?
— Нет. Она продолжится. А я понаблюдаю.
— Конечно, мне ведь совершенно нечем заняться, — Тирэн церемониально раскланялся. — Времени тьма, чай не зря тыщи лет живем.
— Не паясничай, — отмахнулся от него собеседник. — Пошли убеждать разобиженного ангела, что мы все успеем.
На обсуждение деталей ушла целая ночь. За окном уже занимался бледный антарский рассвет, когда Амон, наконец, потянулся, разминая затекшие плечи. Его сообщники были серьезны и собраны — ни фиглярства, ни иронии, ни насмешек. Что ж, оно и понятно.
— Буди свою претендентку, — Тир скороговоркой произнес заклинание, возвращая утраченную в результате бессонной ночи бодрость. — Через два часа занятие, нужно сделать вид, будто все, как всегда. Сегодня, наверняка, на Поприще Динас заглянет. И так уж сколько времени не появлялся.
Друг кивнул и, не прощаясь, вышел. Риэль вздохнул, поднимаясь вслед за ним, и ероша волосы.
— Говорил же — не убьет, — напомнил ему демон. — А ты боялся.
— Ну да. Просто трясся от ужаса и готов был скулить по-собачьи, — огрызнулся ангел.
Сотник весело хмыкнул.
— Послушай, а если… — начал было хозяин поместья.
— Без «если», Андриэль. Он убьет обоих, и ты прекрасно это осознаешь.
— По крайней мере, надо мной не стоит Динас, — признал светозарный заговорщик. — Я свободен в перемещениях. Что ж. Девять дней.
— Девять дней, — кивнул, уходя воин Ада. — До встречи, пернатый.
* * *
— Кэсс, вставай, — родной голос мигом прогнал сон.
Девушка села в постели, не открывая глаз, и потерла лицо.
— Тренировка, — вздохнула она.
— Вот именно. Поэтому мне интересно — долго ли ты собралась так сидеть? — последовал насмешливый вопрос.
Ниида открыла глаза, скорчила рожицу, и встала, чтобы с самым независимым видом пройти в ванную. Взгляд Амона потемнел, скользя по обнаженному телу.
— Хотя… ходи так всегда. Радуй Хозяина.
Когда до рабыни дошло, что конкретно имел в виду провокатор, несчастная покраснела и сдернула с ложа одеяло, поспешно заворачиваясь в него, как в кокон.
— Глупая, — квардинг откинулся в кресле. — Ты сколько уже со мной? И до сих пор не привыкла?
— Не привыкла, — буркнула она, обходя мужчину по широкой дуге.
Но… одно неуловимое движение, и жертва, по-прежнему чинно завернутая в импровизированную мантию, сидит на коленях демона.
— Привыкай, — посоветовал он, потянув застенчивую скромницу за волосы. Вдохнул ее запах и удовлетворенно выдохнул. — Пахнешь, как обычно. Думаешь опять о ерунде.
— Я не… — говорившая осеклась, увидев насмешливо поднятую бровь, и машинально покрутила черный ободок браслета. — А я тебе не противна? Сейчас, когда… ну… это создание…
— Замолчи и слушай, — собеседник раздраженно вздохнул. — Во-первых, ты глупая. И задаешь глупые вопросы. Во-вторых, это «создание» я воспринимаю отдельно от тебя и не понимаю, как ты можешь быть в связи с этим мне противна. И, в-третьих, почему я вообще все это тебе объясняю?
— Но я ведь даже не заметила, что… забеременела… — едва слышно прошептала она, полыхая от жгучего стыда.
— Ты? Кэсс, я не заметил, хотя, как никто, изучил твой запах. Ты до последнего как-то сдерживала это существо… — он прервался, потом усмехнулся. — Я опять тебе что-то объясняю. Henba, на тренировках ты больше не машешь мечом. Теперь будешь упражняться иначе. А главное — молчи. Об этой своей «беременности» не говори никому. Особенно оракулу.
— Почему? — нахмурилась любопытная.
Амон задумался на мгновенье, но по странной прихоти все же объяснил, откуда берется сила Динаса, и что будет с несчастной, если он узнает. Девушка оцепенела. Умница, все поняла. Рассказчик почти ощутил разгоравшуюся в груди нииды ненависть и продолжил:
— Дальше. После соревнования я избавлю тебя от этого, но… — демон нахмурился.
Кассандра видела — он не хочет сообщать ей, как именно это сделает, и ласково провела ладонью по льняным волосам, тронутым только ей заметной сединой. Мужчина вздрогнул. До сих пор не привык к подобным прикосновениям.
— Будет больно, — утвердительно сказала она. — И по-другому нельзя.
— Да.
— Я тебе верю.
Он кивнул, коротко поцеловал рабыню и снял с колен.
— Собирайся. И… верь Тирэну. Немного.
Она кивнула и вышла.
На Поприще претендентка, исполненная послушания, встала недалеко от Наставника и замерла, гадая про себя — что она здесь делает, если брать в руки оружие ей запрещено?
