— А ведь прежде ты не ослушивался приказов. Никогда. Именно поэтому я и поручил тебе охранять девчонку. Садись.
Отец Герда послушно опустился в кресло и быстрым цепким взглядом оглядел голого по пояс, босого собеседника, отмечая попутно, не только не свойственную небрежность в одежде, но и багровые следы царапин на плечах.
— Я только с постели, — пояснил сидящий напротив, правильно расценив изучающий взгляд. — Успокаивал нииду.
Телохранитель смотрел спокойно и прямо, похоже, эти небрежно брошенные слова, ничуть его не тронули. Квардинг тем времнем подался вперед и сделал легкий пасс рукой, накладывая на стража Кассандры заклинание правды. Тот поежился. Волшебство липко обступило сознание, лишая способности лгать. Впрочем, бояться было нечего, а негодовать в таких ситуациях бессмысленно. Он многое заслужил. И недоверие своего вожака в том числе, ведь именно его приказы он нарушал все последние дни. Поэтому Фрэйно не чувствовал себя несправедливо подозреваемым — Амону виднее, как вести допрос и нужен ли он вообще. Уже одно то, что он не счел нужным вытягивать ответы под пытками, говорило об очень большой снисходительности.
Разговор начался с простых вопросов: как охранник узнал, что подопечная беременна, что предпринял, как она отреагировала. Впрочем все это было несущественно по сравнению с главным. С тем, что Амон готов был узнать любой ценой. Абсолютно любой.
— Твой запах на ней слишком сильный, — говоривший откинулся в кресле. — Ты был с ней долго, обнимал.
— Ее надо было успокоить.
— То есть ты просто хотел прекратить истерику?
— Нет, — помолчав, ответил демон. — Я хотел успокоить.
— Интересно, почему… Что ты думаешь о моей нииде, воин?
Фрэйно чувствовал — сейчас он идет по тонкому льду, и каждый новый шаг может стать последним. Заклинание лишало возможности врать. Хотя, врать он как раз не собирался. Но кто знает, насколько безопасна окажется правда?
— Я ей восхищаюсь, — последовал после короткого молчания такой же короткий ответ.
— Причины?
Охранник задумался, и было видно, что он искренне пытается найти наиболее полное объяснение:
— Она стойкая. Я не видел таких людей.
Еще бы! Где ему увидеть, он родился почти через пятьсот лет после Проклятия, когда от свободных людей даже памяти не осталось.
— Она привлекает тебя? — квардинг спросил это совершенно спокойным голосом, в котором сквозило искреннее любопытство.
Допрашиваемый снова задумался, но эта задумчивость была вызвана не попыткой обойти вопрос, а желанием ответить на него предельно точно. Рыжие брови сошлись на переносице:
— За ней интересно наблюдать. Да, она привлекает меня.
Мужчина напротив напрягся, стискивая подлокотники кресла.
— Насколько привлекает?
Собеседник усмехнулся:
— Мне любопытно, как она поведет себя в той или иной ситуации. Её сложно предсказать.
— Тебя тянет к ней?
Отрицательное покачивание головой и только один, как будто все объясняющий довод:
— Она ниида моего квардинга.
— А если бы не была?
Снова бестрепетно и наотрез:
— Все равно нет. Слишком непослушная. Я бы ее сломал.
— Но ты ведь восхищаешься ей, тебе нравится за ней наблюдать… — напомнил Хозяин непоседливой рабыни.
— Она своенравна, импульсивна, неуправляема. И… она ниида моего квардинга.
Предводитель Адовых полчищ задумался и, как бы невзначай, полюбопытствовал:
— Хм… ты ведь неплохой воин. Один из лучших, пожалуй. Тебе не тошно ходить по пятам за глупой девкой?
— Она не девка, — угрюмо повторил упрямец. — Она — ниида моего квардинга. Но иногда очень хочется её наказать.
— Чем вызвана твоя странная преданность? — Амон искренне пытался понять ход чужих мыслей. Верность была редчайшим качеством и если это, действительно, она, телохранителя следовало беречь…
— Ниида… как ребенок… — сказал вдруг демон совершенно неожиданное. — У меня была дочь. Квардинг не знает. Её родила обычная человеческая женщина. Это было давно. Еще до появления Герда. Они обе умерли в течение суток. Но… это была дочь.
Он не мог объяснить лучше. Фрэйно и впрямь был простым воином, не умел вести беседы, и если объясняться с Кэсс ему было легко, то присутствие вожака давило, мешало чувствовать себя свободно, сковывало речь. Но тот, кому адресовались эти слова, понял. Дочь…
Какой обитатель Ада не мечтает о дочери? Дочь — это гарантированное продление рода. Ведь у нее обязательно будет ребенок. А у сына вряд ли. Сейчас, когда дети почти не рождаются, а девочки стали редки как драгоценные камни, какой толк от Герда? Сражаться и погибнуть — вот его судьба. И ребенок у него навряд ли когда-нибудь появится. Амон знал множество отличных воинов, которые так и умерли, не оставив после себя продолжения. Да взять хотя бы его — квардинга — у него никогда не было детей. А уж тем более — дочерей. Даже тех, которые рождаются только затем, чтобы сразу умереть. Такие тоже были редкостью, да.
— Значит дочь…
Рыжий страж вскинулся и усмехнулся:
— Нет. Она — ниида моего квардинга.
Он замолчал, посмотрел куда-то вглубь себя и неожиданно нараспев произнёс:
— Но забавная-а-а…
Хозяин Кассандры поднялся и, пристально посмотрел в глаза своему воину. Он был упрямым, преданным, но притом и безоглядно дерзким. И это, пожалуй, усугубляло его уникальность. Отсутствие раболепия.
— Я все думаю, Фрэйно… — упал в тишину покоев последний вопрос. — Кому ты больше предан, мне или моей нииде?
Спрашивающий был уверен, что телохранитель либо попытается отмолчаться, либо скажет что-то весьма обобщенное. Но тот удивил и в этот раз.
— Квардинг не нуждается в моем покровительстве. Оно нужно только нииде.
Что ж. Исчерпывающе.
— Можешь вернуться к своим обязанностям. Запрет на смену ипостаси снят. — Амон смотрел с предостережением. — Но запомни: если скажу — стоять — замрешь на месте. Скажу — отойди от девчонки — отойдешь. Если хотя бы раз ослушаешься, назад не вернешься. И, полагаю, жив тоже не будешь. Решай.
Тот, кого ставили в столь жесткие рамки, нахмурился и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла. Его настораживало подобное условие, но…
— А если ситуация будет противоречивая?
— Даже если она будет тебе, как серпом по крыльям или… по другому месту, ты выполнишь мой приказ. Это не обсуждается. Клятва или уходи, — говоривший видел, как и без того не особенно эмоциональное лицо стража стало каменным.
— Она выживет?
Лишь после утвердительного кивка вожака телохранитель, через силу выговаривая слова заклинания, принес клятву. Предводитель Адова воинства поднялся.
