— Нет, там другое. К нам вот Мика приходит, пастух, так он там часто бывает. Он добрый, ему туда можно. Сколько раз с ним пробовала пойти — он проходит, а я не могу.
— Через Дверь? — спросил я с непонятной надеждой.
— Да, Дверь, — оживилась Алина. — Их много везде. У нас только три штуки: одна у болота, одна у Гнилого леса, и одна совсем близко, за ручьем. Это сварги их сделали.
— Зачем?
— Чтобы хорошие люди уйти могли. Так бывает: не может человек пройти, не получается. А потом раз — и проходит. Кто-то потом назад приходит, но это редко. У нас только Мика всегда возвращается.
— Ты говоришь, что могут уйти только хорошие люди. Выходит, ты плохая? Раз не можешь уйти?
— Я не знаю. — Алина улыбнулась и пожала плечами. — Дед говорит, что я очень сварливая и завистливая, часто злюсь, поэтому Дверь меня не пускает.
— А дед? Альварос может пройти?
— Может, конечно. Только он туда не ходит. Говорит, что там для него все чужое, что его мир здесь. Здесь он родился, здесь и помрет.
Не скажу, что мне все стало понятно. Тем не менее, помаленьку что-то начало проясняться.
— Скажи, а кто такие факрахи?
— Фаркахи, — поправила Алина, затем поморщилась. — Я не люблю их, они вредные. Всегда гадости делают, и шутки у них тоже гадкие.
— Но кто они?
— Ну, как тебе объяснить... — Алина заерзала на стуле. — Фаркахи — это... фаркахи. Дед говорит, что они появились задолго до нас, когда еще людей не было.
Я хотел было уточнить насчет фаркахов, но вспомнил нечто гораздо более интересное.
— А кто такой Вещий Кот? Откуда он?
— Ты видел Кота? — оживилась Алина. — Когда?
— Сегодня, — ответил я.
И в самом деле, это было сегодня — а кажется, что уже прошло так много времени.
— Я ехал с Корриганом, а Кот сидел на ветке.
— Ты ехал с Корриганом?! — В голосе Алины ; смешались ужас и удивление.
— Да, — ответил я. — В карете... — Мне не хотелось уточнять, как именно я ехал, поэтому я снова перевел разговор на Кота. — А этот Кот, он кто?
— Не знаю, — пожала плечами Алина. — И никто не знает. Он появился давно-давно, тогда даже деда еще не было. Дед говорит, что его кто-то наколдовал. Только я бы сказала — наволшебничал. Он очень хороший, с ним интересно. Я его так дав- - но не видела.
— Он может предсказывать будущее? Знает, что случится?
— Да, только не всегда. Иногда его просишь сказать что-нибудь, просишь — а он молчит, говорит, что не знает. А иногда начинает говорить и все-все рассказывает.
— И всегда говорит правду?
— Всегда. Он никогда не ошибается.
Дальнейшим моим расспросам помешали чьи-
то тихие шаги. Я насторожился, но Алина тихонько коснулась моей руки.
— Не бойся, это дед. Чужой сюда не зайдет.
Это и в самом деле оказался Альварос. Увидев
внучку, он улыбнулся.
— Познакомились уже?
— Да, познакомились... Деда, Кир говорит, что Кот вернулся.
— Знаю, видел уже. Говорит, жених твой скоро найдется.
— Где?! — Алина вскочила из-за стола. — Где он, деда?
— Неизвестно пока. Ты же знаешь этого глупого зверюгу: наговорит с три короба, и сам понятия не имеет, что к чему. Да живой он, не переживай. Объявится скоро.
В глазах Алины стояли слезы, я чинно молчал, не желая вмешиваться в семейные тайны. Ну, а то, что у такой красивой девушки есть жених... Было бы странно, если бы его не оказалось.
Дед явно находился в хорошем настроении. Взглянув на меня, он покачал головой.
— Тебе надо переодеться. Смотреть не могу на оту гасклитскую одежу...
Он прошел в соседнюю комнату. Я уже знал, что там стоят два больших сундука. Если не ошибаюсь, сейчас из меня начнут делать человека — именно так можно было понять утверждение Алины о том, что все двуногие твари делятся на людей, сваргов и гасклитов. Стать сваргом мне пока явно не светило, а вот превратиться в человека я, пожалуй, все-таки смогу. Обезьяне для этого потребовалось гораздо больше времени.
Не могу сказать, что одеяние «настоящих людей» мне понравилось. Альварос заставил меня снять все до последней тряпки, после чего вручил тонкие мягкие кальсоны, уже порядком вытертые, штаны с кожаными заплатами на коленях, холщовую рубаху. Дополнили мой внешний вид столь же потертая кожаная куртка с большим капюшоном и короткие сапоги с завязками. Облачившись в новые для меня одеяния, я почувствовал себя удивительно неловко. И как только они могут в этом ходить...
— Пояс и нож, — Альварос достал из сундука последние атрибуты моего гардероба. — Меч простолюдину не положен.
— Спасибо...
Я нацепил пояс, вынул нож — он оказался узким, длинным и неожиданно острым. Сунув в рот порезанный палец, я озадаченно покачал головой.
Когда я вышел в зал — именно так я стал называть большую комнату, — Алина удивленно вскинула брови.
— Ого! — воскликнула она. — И не скажешь, что гасклит.
— Спасибо, — поблагодарил я ее за довольно сомнительный, с моей точки зрения, комплимент — и тут же вскрикнул от боли в спине.
Мне показалось, что меня ударили ножом, боль была поистине адская. Я оглянулся, пытаясь понять, кто же меня ударил, но там никого не оказалось. Непонимающе взглянул на Альвароса, сделал шаг вперед. К моему удивлению, боль тут же ослабла. Остановился — вгрызлась в спину с новой силой. *
В глазах у меня потемнело, я снова сделал шаг вперед и запустил руку за спину, пытаясь нащупать рукоять ножа. Странно, но там ничего не было.
— Асура гратос! — Дед удивительно быстро подскочил ко мне и схватил за плечи. — Имра! Умра! Омра!
Боль вгрызлась в спину в последний раз и исчезла. Альварос помог мне добраться до скамейки.
— Что это... было? — спросил я, хватая ртом воздух.
Перед глазами у меня все еще плавали круги.
— Колдовство, — ответил Альварос и покачал головой. — Похоже, ты очень дорог Корригану, если он хотел заставить тебя вернуться.
Алина поднесла мне кружку с элем.
— Выпей. Тебе повезло, что деда был рядом.
Я трясущимися руками взял кружку, жадно влил в себя ее содержимое. Потом облегченно из дохнул, протянул Алине кружку.
— Спасибо... Но как он это сделал?
— Корриган? — переспросил дед. — Он очень сильный колдун. Этот вид колдовства заставляет человека идти к своему хозяину — то есть к тому, кто наложил заклятие. Когда идешь к нему, боль уменьшается. Надень-ка вот это... — Альварос снял с шеи и протянул мне маленький серебряный крестик. — Это амулет, он защитит тебя от разного мелкого колдовства.
— Это вы называете мелким колдовством? — невольно усмехнулся я, надевая крестик. — А что же тогда крупное?
— Есть вещи и похуже, — уклончиво ответил старик. — Но тебе пока ничего не грозит. Большинство людей здесь имеют амулеты, без них у нас жить очень трудно.
— Дедушка их делает, — вставила Алина. — Заговаривает. И еще он людей лечит.
— Иногда, — добавил дед.
С удовлетворением взглянул на меня, затем посмотрел на Алину.
— А ну-ка, прогуляйся немного...
Алина вспыхнула, мне показалось, что она сейчас нагрубит деду. Но сдержалась — пожав плечами, тряхнула головой и вышла во двор.
— Огонь, не девчонка... — усмехнулся Альварос. — Садись к столу, потолкуем...
Я пересел на другую скамейку, дед достал вторую кружку, налил себе и мне эля из маленького бочонка. Сев напротив меня, сделал солидный глоток, зажевал его кусочком мяса. Вообще, сейчас он казался мне бесконечно более крепким, чем там, у разбойников. Теперь меня не покидала мысль, что это была всего лишь маскировка.
— Хороший эль, — сказал дед, взглянув на меня. — Прошлый год удачным был.
— Вкусный, — согласился я. — Похож на пиво.
За прошедшие минуты я пришел в себя, воспоминание о колдовстве Корригана казалось кошмарным сном. Не думал, что колдовство способно причинить такую боль.
Дед еще отхлебнул из кружки, потом внимательно посмотрел на меня, я почувствовал себя неуютно. Слишком много в этом взгляде было силы и какого-то странного, необъяснимого спокойствия.
— Нам надо решить, как тебе быть дальше, —сказал Альварос. — Я не гоню тебя, можешь жить у меня столько, сколько захочешь, работы по дому хватит. Только это не решает вопрос. Тебе надо налаживать свою жизнь, нужно овладеть каким-то ремеслом. Кем ты был в своем мире?
— Это сложно объяснить, — я невольно поморщился. — Я программист. У нас есть умные машины, они могут делать разную работу. Но их надо этому учить, я это и делаю.
— Мудрено, — сказал Альварос, глотнув эля. — Здесь такого нет. Ну а можешь ты мечи ковать, шкуры выделывать, или хоть кружки делать? — Старик щелкнул ногтем по посудине с элем.
— Нет, — ответил я. — Я никогда этим не занимался. Я о другом хочу спросить...
