− Фи. Я думала, демоны такого не пьют… − Ярослава брезгливо скривила носик.
− Демоны пьют все. − Центавра с сожалением поставила эль на стол. − Жалко, что не пьянеют.
− Если не пьянеют — то зачем же пьют? − Уточнил Мэт, заинтересованно подаваясь вперед.
− Как и люди: чтобы получить удовольствие.
− Сомнительное удовольствие. − Заметил Миньшек, разом осушив свою кружку.
− Ну не скажи… − Тара горько усмехнулась. − Разные вкусы и ощущения навивают разные воспоминания… я не встречала еще ни одного демона, который не пытался бы с помощью того или иного ощущения вновь пережить какое-либо событие из своей жизни…
− С элем у тебя связано какое-то воспоминание? − Дрика пожирала демонессу взглядом в ожидании интересной истории.
− Не самое важное. Но запоминающееся. — − Она еще раз отхлебнула и мечтательно улыбнулась.
− Ты расскажешь? — И я вдруг пожалел, что мы взяли с собой именно Дрику. Возраст дриады вообще определить сложно, но эта конкретная — сущий ребенок.
− Демоны не делятся такими вещами. − Тара посмотрела на нее как на умалишенную.
Дрика с сожалением отодвинулась от демонессы и начала уныло поглощать свой салат, а я же наблюдая за девушками, не заметил, как выпил свой эль, и уже держал в руках кружку Ярославы, когда понял, что навеселе…
Дальше я помню смутно.
Помню, как заказали еще эля; помню, как стоя на столе, я размахивал «Волшебным Канделябром Всевластия», и, грозя одним его взмахом стереть с лица земли всю эту «захудалую деревушку»; помню, как после долгих уговоров позволил некроманту запечатлеть благоговейный поцелуй на «всемогущем артефакте»; помню, как нас пытались вывести уже порядком раздраженные вышибалы, как мы их сначала пугали канделябром, а потом откупались от них им же, да так, что этот вечер они закончили с нами за одним столом (и под ним тоже), и под конец тоже просили «посвятить их в демоны» ударом по голове «Могучим артефактом».
Вот чего не помню — так это того, как оказался в своей комнате…
* * *
Я был чрезвычайно рад снова оказаться на этой светлой поляне с очаровательным домиком на опушке.
Рядом со мною играли на траве все три девочки, при этом старшая приглядывала за средней, та в свою очередь за самой маленькой, а малявка с важным видом ходила между ними, словно это она тут осталась за старшую.
Мать девочек возилась на кухне (было слышно, как она гремит посудой) по поляне носились такие запахи, что будь у меня нос, я бы уже давно захлебнулся собственной слюной.
Внезапно непонятно откуда на чистое лазурное небо налетели черные тучи, сверкнула молния, и девочки пропали, будто их и не было.
Выбежавшая мать долго бегала по поляне, пытаясь звать своих дочерей, но безрезультатно. Потом она, борясь с болью в своей душе, забежала в дом, и через пару минут выбежала оттуда с каким-то причудливого вида амулетом, и снова обследовала поляну, уже потрясая над каждым кустом массивного вида медальоном на простой черной веревочке.
Хоть она и пыталась сохранить хладнокровие, на ее заплаканном лице все равно отражалось страдание.
За этим занятием женщину застал ее муж, которому она принялась сбивчиво объяснять, то и дело, срываясь на истерику, что случилось, и они уже вместе начали искать детей. Мать искала своих дочерей посредством магии амулета (я отчетливо чувствовал колебания силы, вызываемые ее колдовством), отец просто прочесывал окрестность, заглядывая буквально под каждый камень.
В конце концов, я тоже присоединился к поискам, не в силах больше бездействовать, и, не представляя, как привлечь их внимание, если найду что-то важное.
Внезапно со стороны леса, куда ушел мужчина раздался нечеловеческий крик. Я очертя голову бросился туда, а когда прибежал — увидел, что мужчина сидит на коленях, поддерживая руками свои внутренности, вываливающиеся из распоротого живота, и скрывающуюся в тени вечереющего леса полупрозрачную фигуру в черном плаще.
Прибежавшая женщина упала на колени рядом со своим мужем. Она рыдала в голос и пыталась скользящими в крови пальцами зажать смертельные раны, а мне оставалось топтаться рядом, и судорожно пытаться сообразить, чем я могу помочь им.
Наконец женщина справилась со своей истерикой и вполне профессионально перевязала своего мужа подручными средствами, и, подставив ему плечо, помогла доплестись до домика. В доме она уложила мужчину на кровать, и, схватив одноручный меч, не смотря на слабый протест мужчины, выбежала из дома и скрылась в лесу.
Оставшийся на кровати мужчина с глухим стоном поднялся с кровати, и побрел в сторону выхода, оставляя за собой следы алых капель. Он дошел до кухни, и, пошатнувшись, оперся руками об обеденный стол, не выдержал, и рухнул вниз, все еще пытаясь цепляться за уходящую жизнь.
* * *
Утро для меня началось с головной боли. Сидящая рядом Тара смотрела на меня и так мерзенько улыбалась.
Сейчас даже я пожалел, что демоны не пьянеют: пила она вчера наравне со всеми, а последствий никаких.
− Доброе утро. − Ее голосом, наверное, можно было бы отравить целый винный погреб. − Как самочувствие?
− Нормально. − Простонал я, понимая, что теперь у нее помощи точно не попрошу.
Демонесса пожала плечами с видом: «Я с самого начала была против», и исчезла, видимо, пошла будить остальных. Искренне надеюсь, что Миньшека, затеявшего эту попойку, она разбудит каким-нибудь зверским способом, например, с ног до головы окатит его ледяной водой… Эй! Тара! Вернись! Я тоже так хочу!!!
Демонесса вернулась с кувшином воды, который она, несмотря на соблазн, читающийся в желтых глазах, не вылила на меня, а протянула в руки.
Я отхлебнул прямо из горлышка, а Центавра тем временем положила мне на лоб ладонь. Боль сфокусировалась в одной точке, пока не стала невыносимой, и быстро пошла на убыль.
− Тара… Ты моя спасительница… спасибо…
Демонесса хмыкнула:
− Благодарить будешь потом, когда кольцо уничтожишь. А сегодня у тебя будут дела поважнее — наши барышни отправились на ярмарку одни.
− Ну и что? Не следить же мне за ними — они уже взрослые девочки.
− Вот как раз сегодня стоило бы… присмотреть. − Она поморщилась. — Сегодня там опасно. Торговцы с востока часто привозят на продажу не только шелка и благовония, но и рабов.
− Рабов? Кто ж их будет покупать! У нас рабство под запретом!
− Спрос порождает предложение, а не наоборот.
− Этому надо срочно помешать! − Я вскочил с постели как ошпаренный.
− И как ты собираешься это сделать? − Тара скрестила руки на груди.
− Принц я или нет?
