И такое можно проделывать каждый год.
А если ты соберёшь армию и уничтожишь за пару месяцев кочевников, - то кому от этого будет выгода? Кто сможет нажиться на гибели кочевников?
- Наш народ! Я избавлю его от грабительских налётов кочевников и поборов Земского собора.
- Народ, - хмыкнул Рудин. - Народ это скот. От кочевников страдает пара сёл, выстроенных у самых границ степи. Думаешь, остальным людям есть дело до этих несчастных? Да спроси любого из своих слуг, что лучше: 'Забрать в армию их сыновей, мужей или отцов и начать войну с кочевниками за пару отдалённых сёл? Или выкинуть эти сёла за пределы государства, назвав земли на которых стоят эти сёла - неким диким Пограничьем?'
Уверен, что всё это быдло единодушно скажет, что лучше будет, если все эти сёла выкинут из состава нашего государства. А если их спросить, почему они так думают, то в ответ они обязательно приплетут какую-нибудь чушь о том, что в этих сёлах наверняка живут либо сами кочевники, либо полукровки, - так зачем и защищать этих людей? Хотя на самом деле, под этой чушью они будут пытаться скрыть куда более очевидный и понятный для всех ответ, - своя рубаха ближе к телу. Так думает каждая овца, которая стремиться затеряться в центре стада, надеясь на то, что волк слопает кого-то с краю. Но только какой человек признается в том, что он ничем не отличается от овцы? Он будет сочинять всякие небылицы и оправдывать до хрипоты свою трусость и скотность.
По этой же причине глупо говорить и о каких-то поборах со стороны Земского собора. Во-первых, основные расходы несём мы. Нам запрещается облагать дополнительными налогами своё население. Так что народу фиолетово на то, что мы тут едва сводим концы с концами. Вот увидишь, это быдло ещё и будет возмущаться: 'А почему в этом году 'Праздник урожая' был менее красочен, чем прошлогодний?'. А во-вторых, даже если мы и обложим дополнительными налогами своё население, то первый же вопрос будет: 'А почему мы обязаны платить за защиту никому не нужных сёл?'
И, наконец, в-третьих, - сейчас Земскому собору можно списать все свои неудачи и своё воровство на неких злобных кочевников. Типа, - все средства и силы уходят на войну с ними. А если ты перебьёшь этих кочевников, то на кого можно будет списывать тотальное воровство в нашем государстве? Только на членов Земского собора или на их многочисленных родственников.
Будь реалистом Данислав, никто тебе не даст собрать армию, и уж тем более уничтожить кочевников. Скорее, вперёд уж уничтожат тебя. Так что плати, как это делают все остальные.
Закрыв лицо руками, Подольский громко застонал.
- Но ведь это же конец! - в отчаянии выкрикнул он. - Через год или два кочевники окрепнут и выстроят в степи своё государство. А потом они просто вторгнуться в нашу страну. И это уже будет не одно или два племени с ржавыми мечами, а профессиональная армия, которую обучат и вооружат на наши же деньги. И что тогда?
- Земский собор мобилизует в армию крестьян, и просто постарается утопить армию кочевников в трупах этого быдла, - спокойно рассказал дальнейшие перспективы своего государства Рудин. - Если получиться, то Собор сдерёт с выживших последние крохи в виде дополнительных налогов и в полном составе переедет за границу. Якобы от туда безопаснее будет руководить своей страной. Если же не получиться, то члены Земского собора свалят за границу ещё раньше и скажут, что они сделали всё, что смогли для спасения своей страны, но обстоятельства были против них.
Вся ирония в том Данислав, что ни один из членов Земского собора не клялся верой и правдой служить нашему государству и защищать свой народ. И не потому что они не захотели приносить такую клятву, а потому что этой клятвы нет в природе (А если бы и была, то кто бы следил за её соблюдением? сами же члены Земского собора?). Так что никто из членов Земского собора ничем не обязан ни этой стране, ни людям, живущим в этой стране. А потому, никто из них и не думает о 'далёком будущем'. Они набьют свои карманы нашим золотом и уедут в спокойные западные страны.
- А мы? - едва слышно задал вопрос Подольский.
- А мы должны будем уехать отсюда ещё раньше. Я уже присматриваю страну для своей дочери. Вроде как она будет обучаться за границей. Под этим предлогом я и переправлю всех своих домашних в спокойную и тихую страну.
- Ты никуда не поедешь, - сухо приказал своему казначею Подольский. - Ни ты, ни твоя дочь. Мы останемся в нашей стране и наведём в ней порядок.
- Ты неисправим идеалист, - сокрушённо вздохнул Рудин, и покосился на приоткрытую дверь.
- Кто там?! - выкрикнул Подольский, поняв намёк своего казначея.
- Ой-к, - раздалось в ответ чьё-то сдавленное икание и на пороге появилась русая девчонка. - Мама просила позвать вас к столу, - стараясь не смотреть на мужчин, промямлила она.
- А мама не говорила, что подслушивать не хорошо? - строго спросил у своей дочери Подольский
- Я случайно, - прогундосила Лена.
- Случайно?! - улыбаясь переспросил её Подольский. - А вот за 'случайно', как раз и бьют...
- Ой! - взвизгнув, девчонка под хохот мужчин выбежала из кабинета.
***
- Как она? - строгий мужской голос развеял странное сновидение Лены.
- Спит, - ответила мужчине какая-то девочка. - Но если ты будешь орать над её ухом, то она обязательно проснётся.
- Ты мне ещё поуказывай, что мне делать, демоница! Я ведь не посмотрю что ты ребёнок. Вмиг... Ай!
- Такой красавец и такой идиот, - с искренним сожалением проскрежетал старческий женский голос. - Я тебе твои раны залечила, я могу вернуть их и назад. Показать каким ты был куском мяса, когда мы с тобой повстречались впервые?
- Прекрати, - хрипя от боли, взмолился мужчина.
В ответ послышались странные звуки похожие на пинки по чему-то мягкому.
- Я тебе не добренький Артур, и не одна из тех молодых дур, что возле него крутятся. И в отличие от этой девочки ты жив просто потому, что твоя смерть омрачила бы моё знакомство с Артуром. Но если ты и дальше будешь мне грубить, я вмиг доделаю то, что не успел с тобой сотворить тот рогатый демон. Хватит его бить!
Последняя фраза этой невесть откуда взявшейся старушки, видимо, была командой её сообщнику, так как звуки ударов тут же прекратились.
- Девочку до утра не будить, - строго проскрежетала старушка. - Утром хорошо накормить. Необходимую еду принесёт Мейли (ты с ней только что познакомился). Твои открывшиеся раны сейчас зарастутся. Не чеши их. Но синяки от ботинок Мейли, я тебя оставлю на память о нашем разговоре. Надеюсь, ты не побежишь жаловаться на нас Артуру? А то я окончательно в тебе разочаруюсь. А ты, шмакодяка, - повернулась к стене и живо заснула. Я же вижу, что ты не спишь.
