Вместе они выстроили ограждение, уводившее реку в сторону.
— Зачем ты это сделал! Гай, Зачем? Ну, принесли бы они меня в жертву! Подумаешь! Зато ты нарушил равновесие, я не знаю, что теперь станет с нашим кланом, — вопила Гайне, когда все было кончено.
Гай улыбался, глядя сквозь слипающиеся глаза.
— Ты больше не их часть, и никогда этой частью не была. Ты — чудо!
— Зато ты чудовище! Идиот! И зачем вы это все придумали!
— Мы просто не любим, когда красивых девушек приносят в жетву, — отозвался Михас, затаскивая Гая в карету.
— Да, не любим, — зевая отозвался Гай, — особенно ту красивую девушку, которую я, кажется, люблю, — сказал он и вырубился.
Глава 6. Снова Рыжехвостые пумы
Такие тяжелые магические нагрузки, которым подвергли себя Гай и Тамареск, так просто никогда не проходят. Они спали без перерыва пять суток и очнулись, когда караван подъезжал к Гаутаре. Сильно похудевшие Тамареск и Гай набросились на еду, заботливо сотворенную Михасом, ради такого случая даже сделали привал. Гайне молчала и исполобья смотрела на своих спасителей.
— Она почти смирилась, — шепнул на ухо Гаю Михас.
— Так мы остаемся в Гаутаре или нет? — спросил Тамареск, — Нет особого смысла раз мы ее похитили.
— Вот-вот, раз уж вы меня похитили, — поддакнула Гайне, — в столицу соваться нельзя, значит надо идти сразу на то проклятое место. Я подумала, вы заблудитесь в лесах, я отведу вас сама, только вы потом отпустите меня, хорошо?
Она посмотрела самым невинным и беззащитным своим взглядом на Гая.
— Хорошо, — прохрипел Гай, у которого дыхания не хватило. Он адресовал Гайне обожающий и виноватый взгляд.
— Так едем в столицу или нет? — спросил Михас.
— Наверное, не едем — ответил за Гая Тамареск, — не трогай их, Михас, они все равно тебе не услышат.
— Тогда уж, я пойду искупаюсь, — шатаясь, встал на ноги Гай, — ванная мне не светит. Тама, не хочешь со мной? Михасу не предлагаю — этот грязнуля, еще похуже тебя.
— Нет, Гай, я не пойду с тобой, от местной воды у меня все чешется.
— Это не вода виновата, это скорее всего блохи.
— Что? — взревел Тамареск.
Гай готов был ответить, но поймал испуганный взгляд Гайне, осекся, стушевался и тихо сказал:
— Неудачная шутка, прости друг.
Гай достал свои запасы мыла и пошел на речку, напевая какую-то лирическую песню. Раздевшись догола, он зашел в воду, немного поплавал, намылился, смылся и решил еще немного поплавать.
— Гай, ты здесь? — не узнать голос Гайне было невозможно.
— Да, Гайне, только я не одет, ты не смотри, пожалуйста, — Гай решил быстро пробежать от реки до кучи одежды, он начал выходить из воды.
— А что такого? Я и раньше видела голых мужчин, — вышла из-за куста Гайне.
Гай закрылся руками и сел в воду.
— Я просто стесняюсь… тебя…
Гайне отвернулась:
— Как хочешь, Гай, — она пожала плечами, — ничего такого тут нет.
— Как же "нет", — бочком подбираясь к одежде, пробормотал Гай.
— Что ты сказал?
— Ничего. Ты что-то хотела?
— Хотела.
Гай выждал паузу.
— И чего же?
— Поговорить.
— Можешь оборачиваться, я оделся.
Гайне обернулась и в нерешительности мялась.
— Так, что ты хотела?
— Перед тем, как уснуть, ты сказал… помнишь что ты сказал?
Гай подумал.
— Честно говоря, не помню. Я плохо помню этот день с того момента, как поймал тебя и сидел с тобой в карете. Мне было очень хорошо, — тихо закончил он.
Гайне уловила только первую часть.
— Это хорошо, — обрадовалась она.
— Я тебя обидел? — испугался Гай.
— Нет, нет, нет. Ничего страшного.
Гайне развернулась и пошла обратно. Гай немного поднапрягся и вспомнил, что говорил перед тем, как заснуть, побледнел, руки похолодели, в горле пересохло.
— Гайне, стой, стой.
— Да?
Гай подбежал к ней и взял за плечи.
— Гайне, я вспомнил. Я так понял, что тебе очень важно было, чтобы я вспомнил. И я вспомнил.
— Что ты вспомнил?
— Что я сказал. Я… это правда… я тогда сказал от всего сердца. Я и украл-то тебя, только потому что… люблю…Да, Гайне, я тебя люблю!
— Гай, мне очень жаль, — тихо сказала Гайне, положив свой тонкий пальчик на его губы, — ты очень милый, и… хороший… но ты — полукровка. Мой клан не отдаст меня.
— Но это не значит, что я тебе не нравлюсь. Скажи, что я тебе не нравлюсь, не приятен и я исчезну, я не напомню о себе. Только мне было бы очень приятно знать, что ты жива.
— Я не могу сказать, что ты мне неприятен или не нравишься. Скорее все наоборот.
Гай порывисто обнял Гайне.
— Тем еще сложнее мое положение, — продолжила она, — а вдруг мне захочется остаться с тобой?
— Так едем с нами и дальше! А еще я могу отправить тебя на квартиру к моей матушке в Пратку. Ты дождешься, пока мы вернемся из путешествия, и там мы с тобой заживем…
— Я ничего не могу тебе обещать, — мягко отстраняясь, сказала Гайне.
— Самое лучшее, что могло со мной произойти уже произошло, — от избытка чувств Гай взял руки Гайне и стал кружиться вместе с ней.
— Прошу прощения, что прерываю вашу идиллию, — раздался скрипучий старушечий голос, — но Гайне пора домой.
Гай и Гайне обернулись. На поляне стояла добрая часть клана Рыжехвостых пум, вперед вытолкнули связанных Тамареска и Михаса, кто-то держал перепеленутого Этока. В глазах кота читалась смертная скука.
Глава 7. Доказательства любви
Всех погрузили в подобие стеклянного вагона, пути для которого были проложены по верхушкам деревьев. Через несколько часов горе-спасители оказались снова на территории клана Рыжехвостых пум. Гай от стекла не отходил. Он смотрел, как с бешенной скоростью мимо него проносятся реки и леса.
— Как это работает? — спросил он у Гайне.
— Это вроде ваших карет, только работает на стеклянной магии, — тайком шепнула она.
Спустя несколько часов после прибытия в лес Забот, глава клана — мать Памилла собрала весь клан и гостей на своего рода суд. Тамареск с Этоком на руках, Михас и Гай, стояли в центре круга, образованного толпой силлиерихов.
На особом возвышении стоял жертвенник, к нему была привязана Гайне.
— Вы очень нехорошо поступили, — начала Мать Памилла, — мало того, что вы обманом украли нашу принцессу, вы еще и пытались спасти ее от жертвоприношения.
— Мать Памилла, — Гай пал перед старухой ниц, — я люблю всем сердцем эту принцессу и не могу допустить, чтобы ее принесли в жертву вашему кровожадному духу-покровителю!
