— Они согласились прийти все. С нашей стороны переговорщиков должно быть трое: ты и те, кого захочешь взять с собой. Они почему-то уверены, что речь пойдет о твоей вассальной присяге, после чего Северный домен будет включен в союз Темной стороны на равных правах с остальными. Для них ночное нападение было чем-то вроде испытания. Похоже, мы его прошли.
— Ничего страшного.
— Миракл, их будет тридцать девять, а нас — трое.
— Тебе нечего волноваться. Со мной пойдет Магнус и Хирото.
Аква бросила на познавшего таинства взгляд, полный тревоги. Неужели влюбилась? Или Магнус вложил в свои чары больше сил, чем следовало, и теперь девчонка с изуродованным телом будет ходить за ним, как собачка?
— Их будет больше. Если они захотят напасть…
— Я рискну принять это условие.
— Миракл, это еще не все. Переговоры будут проходить в огромном белом шатре. Под потолком зажгут светильники — так, чтобы не было Теней. Снаружи шатер огородят зеркальной стеной и тоже зажгут светильники. Оружие вы оставите в лагере. Ты понимаешь? Я не смогу подстраховать вас. Мои люди не проберутся достаточно близко к шатру. А если мы двинемся из лагеря в открытую, некроманты на стенах поднимут армию мертвых, по сравнению с которой Мусорное воинство — небольшой отрядик. Меджлис не шутит!
Я задумался. Ни оружия, ни Теней. Я вдруг понял, что не представляю, как нам их перебить! Изначально собирался выманить их из-под защиты алтаря. Переговоры — самый удобный предлог. Никакой дурак не сунется во враждебный замок, некроманты должны были понять и согласиться. Кто ж знал, что они настолько обезопасят себя? Стать вассалом? Это способ сохранить домен, отогнать светлых от границ, но совсем не то, чего я хотел…
— Не волнуйся, Миракл, — тихо произнес Хирото. — Главное — выманить их за стены. Ты поручил это нам, вот и предоставь нам все сделать.
— А если вы не справитесь?! — воскликнул я.
— Тогда мы все станем твоими слугами, как я и говорил на Плутоне…
Слова упали, тяжелые, как камень.
— Ты сказал — я услышал. Да будет так.
* * *
В первый раз за свою жизнь оказался я на шаг от смерти. До сих пор вспоминаю то копье, пригвоздившее меня к земле, и другие, не дающие встать, мелкие порезы от касания острых наконечников. Я слышал о непобедимых воинах, которые, единожды испытав горечь поражения, сторонились битв. Со слишком уж большой высоты самомнения падала их самоуверенность — и не выдерживала этого. Со мной не случилось ничего подобного. С тех пор как я добровольно отказался убивать, пришло понимание: шанс умереть в бою стал для меня гораздо выше. Нечему было падать. Я действительно считал себя далеко не самым лучшим.
Зато пришло понимание других вещей и другой страх. Я испугался, что никогда не увижу своего отца, больше не встречусь с матерью и она не услышит, как сильно я ее люблю. Правильно ли отдать себя другим без остатка? Не так давно я считал, что только таким образом и стоит жить. Гальдрикс открыл мне другую истину. Кусочек всегда нужно оставлять для себя, для того, что нужно лишь тебе. И из этого кусочка вырастет нечто большее, и его ты тоже сможешь отдать другим. Казалось бы, это — небольшая нотка эгоизма, но тем, кто нуждается в моей помощи, она пойдет лишь на пользу.
Поэтому я решил вернуться в Город Ангелов вместе с Фульком, а оттуда отправиться на поиски своего отца. Мне нужен был совет Агия.
Город встретил нас необычной суетой. Кварталы, бывшие раньше пустыми и заброшенными, бурлили жизнью. Где-то расположились на постой легионеры, где-то беженцы. Из кузниц доносился звон молотов, дымились трубы пекарен. По улицам маршировали ополченцы. Казалось, Город Ангелов пробудился от спячки длиной в несколько десятков лет. Причем навстречу нам попадались не только люди из Зеленого и Северного доменов. Хватало здесь и бордовых, выделяющихся своей одеждой. Последние не носили штанов, предпочитая длинные туники. То и дело мы замечали людей с необычайно бледной, почти серой кожей. Крестьяне Темной стороны чувствовали: что-то надвигается и на них. Самые дальновидные бежали, не дожидаясь, когда их к этому вынудит война.
Эдем был переполнен Призрачными всадниками. Краем глаза я заметил нескольких краснокожих из Оранжевого домена. Их подчеркнутая невозмутимость бросалась в глаза так же, как клеймо друидов на стволах винтовок. Я удивился сперва, но потом вспомнил, что пастыри давно собирались избавиться от запасов устаревших образцов, на которых и проводились эксперименты по созданию огнестрельного оружия, способного убивать высших. Значит, поняли вожди Оранжевого, какие гости к ним наведывались, переступили через гордость, чтобы достойно вооружиться. А сюда пришли потому, что иллюминаты — отличные посредники во всех делах, связанных с друидами.
Первым, кто нам встретился из старых знакомых, оказался Луи. Как всегда, бородка аккуратно подстрижена, одежда в полном порядке, вот только цвет… Мы с Фульком остановились, как громом пораженные. Это несомненно был Луи, только его камзол и штаны сверкали ослепительной белизной. Несколько пуговиц на груди были расстегнуты. Я уловил блеск тонкой посеребренной кольчуги. Даже сапоги были из белой кожи. На поясе висел длинный тонкий меч, балансирующий где-то на тонкой грани, отделяющей это оружие от шпаг. Второй клинок, чуть короче и раза в два шире, висел за спиной. Поверх пояса был намотан алый кушак — единственная деталь, нарушающая снежную белизну одежд. Правда, вместо такой привычной шляпы с пером на голове Луи оказалась такая же косынка, как у Фулька. Дополнял наряд длинный белый плащ. Да, сейчас Луи и Фульк были как две противоположности в известном символе инь и ян. Разве что седые пряди в волосах Луи выдавали больший возраст. Странно, раньше мне казалось, что седина почти не тронула его.
— Дядя? — удивленно пробормотал Фульк.
Ну конечно же он-то своего отца ни с кем не спутает. Но мне даже в голову не могло прийти, что Руи вдруг станет вот таким, живым, по-другому не скажешь. Его глаза блестели, а на губах была улыбка — он казался полным сил и совсем не походил на то неопрятное, разочаровавшееся во всем мире существо, которое я видел в последнюю нашу встречу.
— Привет, племянник, — усмехнулся он. — И ты, Хансер, здравствуй.
— Что произошло? — удивленно спросил я.
— Знаешь, после нашего разговора мои сны ушли, — ответил он. — А вчера мне вновь приснилась она. И она сказала: «Ты накопил в себе огромную силу, но она — лишь тлен. Твои братья гибнут, а ты баюкаешь свое горе в старом, заброшенном саду. Ты отошел от всего, за что я дралась и погибла. Вставай, если хочешь сохранить мое уважение!» И я встал.
