— Приветствую старейшую, — в полном соответствии с древним этикетом склоняет хорошенькую головку медарянка. Голос бархатистый, грудной, под стать внешности. — Долгих вам лет.
— Приветствую и вас, Дарящая Наслаждение, — чуть заметно кивает Верховная. Немного колеблется, но решается: — Я не очень разбираюсь в титулах вашего Храма. Почему вас зовут Дарящей Наслаждение?
Обворожительная улыбка, озорной блеск в глазах. Похоже, разменяв четвертый десяток, в душе Лалика осталась девчонкой.
— Богиню мы зовем Дарящей Жизнь, — отзывается Лалика. — Ту, кого вы назвали бы Верховной жрицей — Дарящей Любовь. Только так — ее имя приносится в жертву Богине-Матери при посвящении в сан. А кто служит Дарящей Любовь, делит с ней все беды и радости, по возможности помогает советом и имеет право действовать от ее имени в случае болезни или внезапной смерти — Дарящими Наслаждение.
«Кому, интересно?» — ехидно думает Верховная жрица, но произносит иное:
— Вы решили объединить силы со жрецами Лиангхара. Интересно, что заставило на такое вас решиться?
— То же, Верховная жрица, что и вас заставило принять помощь Палача Лиангхара. Над миром нависла опасность, жрецы Лиангхара убедили в этом Дарящую жизнь и прислали вам два письма.
«Знает, плутовка! Хорошие у них осведомители, а наши прознатчики в Медаре проворонили. Надо урезать оплату…»
— Можете не рассказывать, — отзывается Амелия. Положительно, Дарящая знает слишком много, стоило бы услать куда подальше или вообще отравить… Будь она жрицей Храма Исмины. А так это головная боль медарской Дарящей Любовь, нашедшей себе уж слишком талантливых соратников. В любом случае лучше иметь Лалику другом, чем врагом. — Во-первых, мне рассказал все, что нужно, Левдаст Атарг, а до него — жрецы Аргишти. Во-вторых, у Храма Исмины есть возможность узнать о событиях на севере и самостоятельно.
— Прекрасно, — отзывается жрица Амриты. Ну и глазищи у нее — так и стреляет! Женщину с такими нельзя подпускать к Левдасту и на пушечный выстрел. Хотя что-то говорит главной исминианке, что Палач Лиангхара на такое не польстится. Но посылать такую ко двору монархов-мужчин — одно удовольствие: она же из них будет веревки вить! Определенно, надо показать ее в Магистрате. Все эти Бретиньи, Леманы, Исмеи и прочие языки от изумления попроглатывают и подпишут все, что им подложат. Даже, хи-хи, то, что никогда бы не подписали, представь им это Верховная. Потому что следить будут не за рассуждениями Лалики, а за тем, как двигаются эти полные, чувственные, искусно подведенные губы и как распирает обтягивающую блузку, обнажающую загорелый живот, высокая грудь. Титул «Дарящая Наслаждение» подходит ей, будто для нее и создан. Амелия готова поклясться, что Лалика прежде служила Храму в качестве «святой блудницы». А может, служит и сейчас. — Если Верховная жрица в курсе, то, наверное, уже составила мнение о вопросе.
Зачем таиться? Все равно в Медарской встрече лучше участвовать, чем не участвовать, а время нынче дорого. Как и всегда.
— Вы правы, Дарящая Наслаждение, я уже приняла решение и ознакомилась с письмами Дарящей Любовь и Высшего Палача Лиангхара. Но необходимо еще убедить Магистрат, по крайней мере, тех, кто в нем заправляет, в необходимости мира.
— Вы хотите, чтобы я там присутствовала, — неожиданно совсем по-девичьи хихикает Лалика.
— Дарящая Наслаждение столь же проницательна, сколь и красива.
— И сама сказала о мирном предложении, но не о встрече глав Храмов, — заканчивает Лалика. — Что ж, рада оказать Храму Исмины эту услугу.
— Вы поняли меня с полуслова, — улыбается Амелия. — Только не сведите почтенных членов Магистрата с ума.
— После Верховной жрицы моя красота никого не ослепит, — елейно отзывается Лалика. Амелия настораживается: если женщина делает комплименты (тем более, когда тебе сорок пять, а ей хорошо, если тридцать пять), ей явно что-то нужно. — Хотя, если очень-очень постараться…
И Дарящая Наслаждение совсем не подобающе для высокого ранга подмигивает Верховной. Амелия облегченно вздыхает и позволяет себе теплую, вполне дружелюбную улыбку вместо казенно-вежливой гримасы. Именно в этот момент глава Храма Исмины поняла, что приобрела не только союзника, но и подругу.
— Ты, наверное, устала с дороги, — уже вполне по-дружески произносит Верховная, переходя на «ты» и на полузабытый медарский диалект. — Аласта, девчонка, которая тебя привела, пока приготовит покои.
Амелия испытывает удовольствие: ей удалось поразить собеседницу.
— Откуда вы знаете… ты знаешь наш язык? — раскрывает выразительные глазищи медарянка.
— Я родом из Медара, не удивляйся. Если хочешь, расскажи, что в городе нового за последние тридцать лет.
— Понятно… А нового — ничего. Только вот жрецы Единого в последнее время проявляют к нам нездоровый интерес… Не в этом смысле, к сожалению.
Слово за словом — разговор клеится. Будто и не жрицы высокого ранга, обе незаурядные волшебницы своих систем, уселись в роскошные кресла приемной, а встретились после долгой разлуки подруги. Амелия окончательно убеждается, что против нее гостья ничего не имеет, значит, можно позволить себе почти невероятную для главы Храма роскошь — принять предложенную дружбу. Тем более, Лалика не глупа (другие Дарящими Наслаждение и не становятся), за словом в карман не лезет. Когда говорить о политике надоедает, разговор сворачивает в другое русло, и Амелия даже удивляется, как быстро возвращается Аласта с массивным ключом в руке.
Лалика учтиво кланяется: это для Верховной, тут же вновь ставшей важной и недоступной, Лалика из посла превратилась в подругу. Для секретарши медарская красавица по-прежнему остается жрицей чужого Храма, таинственной и немного пугающей…
Небольшие, но быстроходные и маневренные корабли флотов Храмов Исмины и Амриты скользят по волнам, ловя парусами попутный ветер. В Торговом море осень по-настоящему начинается лишь в Одиннадцатом месяце, когда приходят свирепые осенние шторма. Пока она дает о себе знать лишь ночной прохладой, днем печет почти по-летнему.
Добившись согласия на соглашение с Атаргами, Верховная жрица впервые за последний год ощущает себя по-настоящему счастливой и свободной. Впервые не надо разбираться в вечных интригах жриц и жрецов, бороться со скупостью Магистрата, следить, чтобы самые богатые семейства не забрали в одни руки слишком много власти — прошлый год показал, к чему это приводит. Решение принято, остается действовать. И, конечно, благодарить судьбу за встречсу с Лаликой — если б не прекрасная жрица, в Магистрате пришлось бы поспорить. Но Лалика пришла в Магистрат, благоухающая жасмином и столь прекрасная, что все сто одиннадцать заседающих утратили красноречие.
