— Могу уйти, — с легкостью, которой не ощущала, сказала она.
— Пока в этом нет необходимости… — на этот раз пальцы скользнули по ее лицу, очертили дорожку скул, погладили шею. — Самой-то нравится, что так разит?
«Разит…»
Гостья распахнула глаза.
Хозяин дома смотрел на неё с любопытством.
— Я никогда не пахла кем-то одним… — прошептала девушка неожиданное даже для самой себя.
Демон усмехнулся:
— Это легко устроить.
— Устрой…
— Суккуб, которая хочет принадлежать одному мужчине? — он убрал от персиковой шеи шелковистую прядь цвета индиго. — Ты меня удивляешь, Персик.
Она запрокинула голову и ответила:
— Заметь, это только начало.
Он хмыкнул, но горячие губы прильнули к нежной коже.
— Будет интересно понаблюдать, — выдохнул собеседник во впадинку тонкой ключицы.
Натэль оттолкнула его и сделала шаг вперед. Но жесткие ладони снова властно стиснули талию, Фрэйно рванул обольстительницу на себя. Та закрыла глаза.
Болезненное вожделение так и не пришло. Она захлебнулась в сладком, глубоком, томительном желании. Тело отзывалось на каждое прикосновение, столь непохожее на те, привычные, которыми ее одаривали прежде. Нат выгибалась, мурчала, как кошка, и впервые в жизни подчинялась, вместо того, чтобы подчинять. Ей не нужно было что-то изображать, пытаться произвести впечатление. Она таяла, таяла, таяла в уверенных руках мужчины…
А когда все закончилось, счастливица свернулась клубочком, глядя на него, такого спокойного, лежащего на кровати, закинувшего руки за голову. Он спал или притворялся, да это было и не важно. Сердце ёкнуло. Какой же он… странный. Размякшая соблазнительница мысленно дала себе отрезвляющую пощечину, осознав, что хочет прижаться ближе и уснуть, уткнувшись лицом в горячее плечо. Она никогда ни с кем не спала. Провести ночь — да, но уснуть и потом проснуться вместе… НЕТ!
Искательница приключений тихо сползла с кровати, и мысленно прикинула, будет ли демон против, если она стащит его рубаху. Наклонилась, чтобы поднять и… подпрыгнула на месте, услышав ленивое:
— Ты куда?
— Домой, — спокойно, словно ничего особенного между ними не случилось, ответила Нат, затягивая на юбке поясок. — Покувыркались, что тебе еще надо?
Дремавший открыл глаза, не меняя, впрочем, положения, окинул полуголую гостью равнодушным взглядом и вновь опустил ресницы.
— Сама дорогу найдешь?
Несчастная застыла, чувствуя, как от обиды сжимается горло. А чего она ожидала? Просьб остаться? Признаний и цветов?
— Да, — отрывисто отозвалась она, — верни мою одежду.
— У служанки за дверью возьмешь, — телохранитель Кэсс потянулся, демонстрируя поджарое, твердое, словно ясеневая доска, тело, потом вновь открыл глаза и, сквозь плохо сдерживаемый зевок, спросил:
— Что уставилась? Еще хочешь?
— Обойдусь, — девушка легкой походкой направилась к двери, сжав зубы так, что побоялась — сведет челюсть.
Выхватила у рабыни блузку, на ходу, не замедляя шага, натянула ее и выскочила из дома. Сволочь рыжеволосая!
Фрэйно усмехнулся, поднимаясь. Противоречивые эмоции так легко читались на лице Персика! А ведь сама, наверняка, думает, будто выглядит спокойной и невозмутимой.
— Все сделала? — выйдя в коридор, спросил он у невольницы. Та утвердительно кивнула.
Прекрасно.
Интересно, насколько ее хватит?
* * *
Ярости разобиженной гордячки хватило на путь до дома, и даже на весь следующий день. Проснувшись чуть свет, она по привычке отправилась на Поприще (а куда еще?), где по приходу обнаружила на арене Тирэна, мирно беседовавшего с Вилорой. Увидев подопечную, Хранитель нахмурился.
— Ты чего здесь забыла?
Понимание, что она выбыла из соревнований и делать тут ей действительно нечего, заставило бывшую претендентку смешаться.
— Я не знаю, чем теперь заняться, — тихо сказала она.
Демон нахмурился сильнее.
— Как видишь, я сейчас занят и развлекать тебя не собираюсь, — сухо произнес он. — Делай то, что у тебя лучше всего получается. Будешь нужна, сообщу.
Девушка кивнула. Да уж, хорошее пожелание…
— А где Кэсс? — решилась задать она еще один — последний — вопрос.
— На данный момент не здесь, — уже раздраженно ответил Тирэн. — Натэль, у тебя все есть для того, чтобы мне не надоедать — свободное время, деньги, место, где можно преклонить голову и куча жадных до плотских утех мужиков. Исчезни.
Суккуб послушно развернулась и вышла. Краем сознания она удивилась тому, что вампирша за все время беседы подруги с Хранителем не сказала ей ни слова. И лишь потом осознание истины накрыло тяжелой волной. Она действительно не нужна. Никому. Хорошо хоть Тир не посчитал нужным попросту вышвырнуть неудачницу на улицу, а то и вовсе на потеху своим воинам. Недостатка в желающих-то явно не будет.
Раздавленная, уничтоженная осознанием своей никчемности, синеволосая красавица брела по улице и думала над тем, что делать дальше. Есть ли тут публичный дом? Хотя… зачем он в этом мире? У обитателей Ада и Антара под боком толпы на все готовых и бесплатных девок.
А может пойти в людской квард? Там, наверняка, весело. Почему бы и нет? Она слишком долго была хорошей девочкой. Кэсс неправа — гулящие и доступные не меняются. Поздно надевать пояс непорочности. Живи, как умеешь, как лучше всего получается. И не мудрствуй. Если корове отломать рога, она не превратится в лошадь. Просто станет уродливой безрогой коровой, которая будет вызывать либо жалость, либо насмешку. Нат не любила ни того, ни другого.
Встряхнув головой, суккуб направилась в нижний город. Там-то уж точно все проблемы отступят.
* * *
Вилора, не промолвившая ни слова в присутствии подруги, в душе искренне сочувствовала неудачнице, но понимала, что помочь ничем не может. Особенно в том, что касалось Тирэна и его решений. Поэтому вампирша предпочла малодушно промолчать, хотя, видя белое вытянувшееся лицо недавней претендентки с полными боли глазами, еле сдерживалась, чтобы не сделать шаг навстречу — обнять и утешить. А что если бы сама оказалась на месте проигравшей? Такой же бесполезной, униженной, растерянной? Об этом даже думать не хотелось, поэтому девушка проводила несчастную сочувствующим взглядом, но так и не решилась обронить ни слова ободрения.
— Итак, — повернулся к ней мужчина.
— Итак, — эхом повторила за ним собеседница, — я хочу еще раз увидеть сына.
— Ви… — говоривший с сожалением вздохнул. Уже изучившая его повадки девушка поняла, что вздох искренний, как и сожаление. — Нет.
