2
Пара легкоконных эскадронов, прорвавшихся в глубь талигойских позиций, – это далеко не все дриксы. Ну разогнали «забияк», порадовались малость, зато теперь…
Туго пришлось не только поредевшей пехоте, на подмогу которой спешно вытребовали полк Лецке, напрягал последние силы весь левый фланг. Чарльз не успел разобраться, как оно так вышло, а если б и разобрался, толку-то? Схватка шла возле самой подошвы холма, в нескольких местах сражающиеся уже схлестнулись вплотную и огневой бой перешел в рукопашный. В сотне шагов от обогнувших Болотный драгун.
– А, обнеси меня Леворукий, – ругнулся, осадив рыжего, Бертольд. – Капитан, ну что же это за пакость такая?!
Ответа не требовалось. «Гуси» продавили-таки талигойскую линию прямо перед драгунами и на их глазах. Оборона рушилась. Дриксенские пикинеры взбесившимся ежом перли дальше. Следом толпой, да еще прилично растянувшись, валили мушкетеры. Еще немного, влезут на курган, захватят батарею, закрепятся и ударят в спину тем, кто пока держится. Прорыв расширится, все посыплется к кошкам… Надо атаковать! Немедленно, вот прямо сейчас, любой ценой… Кому?!
К счастью, капитан Давенпорт не был на левом фланге ни самым умным, ни самым решительным. Бертольд еще не закончил замысловатую жалобу, а один из резервных батальонов уже бросился вниз по склону. Мушкетеры на флангах вели огонь прямо на ходу, лишь бы задержать врага, пикинеры в центре шли скорым шагом, противопоставив дриксенским пикам свои, и выглядело это страшно.
Сошлись. С грохотом, с пальбой, с криками. И встали, как встают по осени насмерть сцепившиеся рогами лоси. Количество дриксов уравновесило тяжесть атаковавших сверху вниз талигойцев, и весы боя застыли, ожидая очередной гири. Чарльз сжал поводья, понимая, что следующие – они.
– «Драгуны, – подтвердила из-за спины труба, – в галоп!»
Три роты рванулись к лезущей на холм ораве, целя во фланг. Врезались, и пошла потеха.
Рубить по головам и плечам разбегающихся вражеских пехотинцев Чарльзу было не впервой, вот капитан и сам не увлекся, и роту удержал. «Не зарывайся!» – один из намертво затверженных уроков Савиньяка. Не зарывайся, как бы соблазнительно ни подставляли спины враги. Не зарывайся, как бы ни рвались в погоню товарищи и подчиненные. Ну и что, что «гуси» бегут, – кстати, слишком уж резво и охотно…
– Стой! Стой, раздери вас всех Леворукий!!!
– Капитан, это ты нам? – Коня Бертольд придержал, и на том спасибо.
– Назад! К кургану!
Орудийный залп, неожиданно близкий, саданул по ушам, а кому-то – не только. Судя по болезненному ржанию и тому, как заметалась и рванула в тыл правофланговая рота, дриксенские артиллеристы не промазали. Новый залп, новые потери.
– Отходим, – велел Чарльз, на полмгновенья опередив полковую трубу.
Лекарь что-то делал, Арно таращился на его спину и ждал, хотя это было сплошной глупостью. Помочь Гирке теньент не мог, другом не был, родичем тем паче, а в битве наступила передышка – самое время разыскать Ариго и получить заслуженную нахлобучку. Когда дриксы попрут опять, топтание в пусть и ближнем, но тылу начнет смахивать на дезертирство.
– Теньент, – позвал похожий на усталого хоря лекарь.
– Да, мэтр?
– Два шанса из пяти у вашего полковника есть. Для таких повреждений очень неплохо. Легкое пробито, и, что хуже, есть контузия – пуля задела ребра. Сможет дышать сам – оклемается, с такими ранами живут долго. Иногда… Полковник хотел вас видеть, но я запретил – ему нельзя говорить. Он просит найти его лошадь.
– Я найду, – кивнул Арно и понял, что пообещал почти луну. То, что хорь направился не к Гирке и через пару раненых наверняка забудет и полковника, и коня, и болтливого теньента, ничего не меняло, сказал – сделай, а в бою как раз пауза. Арно обдернул заскорузлый от чужой крови мундир и побежал к превращенной в подобие коновязи упавшей, но не умершей иве. Вскочить в седло помешал стук копыт. Быстро же этот, как его там, нашел своего герцога.
– Добрый день, Савиньяк! – Валентин выглядел немногим опрятней Арно. – Позвольте выразить вам мою признательность.
– Рад служить, – успешно парировал виконт. – Лекарь говорит, могло быть хуже, но разговаривать графу нельзя, там что-то с легкими…
– Неприятно. Вы не могли бы немного задержаться, я скоро вернусь…
Начни «спрут» распоряжаться и трясти перевязью, виконт незамедлительно ускакал бы, но тот попросил, да и лишние десять минут погоды не сделают. Савиньяк кивнул «лиловому» эскорту и занялся пистолетами, из последних сил воюя с привязавшейся еще во вчерашнем поиске тоскливой тревогой. Одно дело – читать про скверное начало Двадцатилетней, зная, чем она закончится, совсем другое – смотреть на просчеты и неудачи из собственного настоящего, а еще эти сжившиеся со смертью лекаря… Рядом с ними дышать и то неуютно! «Живут долго… Иногда!» Надо же такое ляпнуть.
– Благодарю за то, что дождались.
– Я обещал. – Один пистолет Арно зарядить успел, второй пришлось сунуть в ольстру как есть, Придд в самом деле вернулся быстро. – Как он там?
– Относительно благополучно. Вы видели, как это случилось?
– Нет, мы просто столкнулись. Граф падал, я его подхватил, вот и все. Вы случайно не знаете, что с его чалым? Я должен его отыскать.
– Веннен увязался за знакомыми лошадьми, и его поймали. Я уже сказал об этом Гирке. Вы помните, что в Двадцатилетнюю переходили на «ты» не только после брудершафта, но и по окончании серьезного сражения?
– Не помню, но почему б и нет? – Арно решительно протянул руку. – «Гусиная» кровь вместо хоть бы и «Черной» – это правильно, и, в конце концов, вы ничем не лучше моего старшего брата.
– Вы мне льстите. – Рукопожатие вышло крепким. – Не желаете до конца боя присоединиться к моему полку?
– Желаю, – усмехнулся Арно, – но я, увы, хожу в адъютантах и не намерен прятаться за рану полковника Гирке. Буду весьма признателен, если вы промолчите о нашей встрече.
– Это невозможно. Меня отыскали, когда я докладывал Шарли. Командующий кавалерией настроен представить вас к ордену.
– Не за что. Все вышло случайно.
– Понимаю. – Голос и рожа прежние, ледяные, зато в глазах нечто похожее на… улыбку? – Вы спешили к своему генералу, а Хелленштерн мешал. Простите, это срочно.
Срочность имела облик незнакомого «лилового» с аккуратно перевязанной головой и на покрытом пеной гнедом. Если Хелленштерн атакует, придется идти с Валентином, не объезжать же через Маршальский!
– Мо’гер’г! – Надо же, «спрут», и звуки глотает! Точно атака, и как бы Бруно не ввел в дело свежую кавалерию. Придержал и ввел, а «фульгаты» опять прозевали…
