Настроение Джинни определенно улучшилось, и профессору хотелось закрепить полученный эффект. К сожалению, он не был приспособлен для легкомысленных разговоров, которые, по его мнению, могли развлечь молодую девушку. Да и большая часть тех воспоминаний и историй, которые хранила его память, не слишком подходили для непринужденной беседы. Не то чтобы в жизни Снейпа никогда не случалось ничего хорошего — нет, были и удачные эксперименты, и способные ученики; были хорошие книги, которые зачастую успешно заменяли ему собеседников; были и интересные встречи, запомнившиеся надолго… Но этих спокойных, мирных часов, приносивших ему настоящую радость, за годы войны накопилось не так уж много, а главное — Снейп был убежден, что ни одна из его историй просто не сможет заинтересовать его неожиданную собеседницу.
Пока он раздумывал над темой для разговора, Джинни вдруг сказала:
— Доктор Пампкин — тот, который вас лечил — не верил, что вы сможете снова заниматься зельями. А у вас всё так ловко выходит… как будто с вашими руками ничего и не случалось.
Снейп с подозрением взглянул на неё.
— Даже так? А вы меня уверяли, что я обязательно поправлюсь, стоит мне только захотеть. Выходит, всё было не так просто?
— Ну, я действительно верила в то, что говорила, — пожала плечами Джинни, отправляя в рот очередную шоколадку. — В конечном итоге ведь оказалась права я, а не он…
Так, совершенно неожиданно для Снейпа, Джинни снова вошла в его жизнь. Она стала время от времени заходить к нему по вечерам, и он привык всё время держать у себя запас шоколада и даже приобрел в Косой аллее небольшой чайный сервиз, чтобы каждый раз не утруждать себя трансфигурацией пробирок: чары длительного действия у него получались не очень хорошо, и к следующему визиту мисс Уизли пробирки успевали приобрести свой первоначальный вид.
Как оказалось в дальнейшем, поиск тем для разговора с Джинни вовсе не представлял особой проблемы. Общаться с ней оказалось очень легко, и профессор быстро перестал испытывать неловкость от её присутствия на своей, обычно закрытой для посторонних, территории. Кроме того, в силу своей профессии Джинни живо интересовалась лекарственными зельями, и Снейп старался максимально подробно отвечать на её вопросы.
Некое подобие дружбы, возникшее между ними, стало неожиданностью даже для самого профессора и наверняка служило поводом для разговоров в учительской. Но к Джинни все относились очень тепло, и никто из преподавателей не позволил бы себе по отношению к ней бестактных вопросов, а обсуждать эту тему с самим Снейпом никому даже и в голову не приходило.
Незаметно полетела половина февраля, и в положенный день учеников охватило очередное сумасшествие дня святого Валентина. За завтраком Снейп брезгливо смотрел на розовые открыточки в форме сердечек, порхающие по Большому залу. Студенты, а особенно студентки, глупо хихикали, и уровень шума, стоявшего в зале, намного превышал обычный.
Одно сердечко, помахивая алыми с золотом крылышками, опустилось на стол перед Джинни. Краем глаза профессор наблюдал, как она пробежалась глазами по строчкам, и не без удовлетворения отметил, что особой радости прочитанное у неё не вызвало. Тем не менее Джинни подняла глаза и с улыбкой, скорее вежливой, чем искренней, кивнула сидевшему недалеко от неё профессору Таггеру. Аврор заулыбался в ответ и сказал ей что‑то поверх головы Флитвика, вдохновенно посыпающего овсянку сахаром.
После завтрака студенты потянулись к воротам, готовясь к очередному походу в Хогсмит. Проследив, чтобы никто из младших слизеринцев не улизнул в деревню, Снейп вернулся в подземелья и какое‑то время посвятил проверке последних контрольных третьего курса. Но очень быстро ему стало понятно, что увлекательный процесс выставления «троллей» очередным безмозглым тупицам не в состоянии отвлечь его от мыслей о содержании послания, полученного Джинни за завтраком.
Авторство поздравления сомнений не вызывало: слишком уж довольным выглядел за завтраком мистер Таггер. Не вызывало сомнений и то, что Джинни была ему симпатична. Правда, ответной симпатии Снейп до сих пор не замечал — ну так ведь он и не особо присматривался…
В конце концов, почему бы и нет? Мистер Таггер действительно подходил молодой девушке. Не считая стойкой нелюбви Снейпа к аврорам, оставшейся ещё со времен первой войны, других претензий к молодому человеку у него не было. Таггер был в меру умен, в меру красив — может быть, даже сверх меры — и вполне обходителен. Кроме того, он был гриффиндорцем, то есть представления о правильности, чести и справедливости у них с мисс Уизли должны были совпадать… «Хотя Поттер, например, тоже гриффиндорец, — напомнил себе Снейп, — и что с того?»
В общем, мысль о возможном романе между Леоном и Джинни, несмотря на все разумные доводы, отчего‑то вызывала у Снейпа неприязнь…
Резко оттолкнув от себя стопку пергаментов, профессор встал и накинул зимнюю мантию. Чем думать о всякой ерунде, лучше пойти в Хогсмит — купить новых перьев и пузырек красных чернил, а заодно присмотреть за отпущенными в деревню слизеринцами.
День был солнечным и слегка морозным, словно специально созданным для прогулок. Выпавший за ночь снежок поскрипывал под ногами, когда Снейп шел по дороге, ведущей в деревню. Спешить ему было некуда, но привычка к быстрой ходьбе взяла свое, и незаметно для себя он прибавил шагу, на полпути догнав МакГонагалл и Спраут.
— Услышав за спиной его шаги, директор обернулась.
— Северус, неужели ты тоже решил покинуть свои подземелья? — удивилась она. — Ну, раз уж ты здесь, позволь пожилой женщине воспользоваться твоей помощью.
Минерва оперлась на его руку и поплотнее закуталась в теплую клетчатую мантию.
— Поппи говорит, что к ней в лазарет вчера попали два гриффиндорца и слизеринец, застигнутые тобой за дракой в коридоре. И ты снова снял баллы только с гриффиндорцев… — укоризнено сказала она.
— Своих студентов я наказываю внутри дома, я уже говорил вам об этом, — отозвался Снейп. — Кроме того, обратите внимание: гриффиндорцев было двое, а слизеринец — только один.
— Второй просто успел вовремя убежать, — подала голос профессор Спраут.
Снейп кивнул:
— Возможно… Или он знал достаточно действенные защитные заклинания и не попал в лазарет. В таком случае, он заслуживает дополнительных баллов по ЗОТИ.
— Кстати, о ЗОТИ, — оживилась МакГонагалл. — Джиневра утром получила от мистера Таггера валентинку с приглашением в Хогсмит. Я очень рада за неё: девочке не помешает немного развлечься.
— Бедняжка! — вздохнула профессор Спраут. — Она всё время выглядит такой подавленной… Будем надеяться, что молодому человеку удастся её развеселить.
