Напрасный это гнев, бесполезный. Данте вздохнул, понимая, что это был его выбор. Конечно, в ками его превратил Хорхе, но в Академию он пришел по своей воле. Ведь мог отказаться. Или не мог? Или это была просто такая красивая иллюзия выбора, на которую он слишком легко купился.
"И Акито…"
Если Акито его отверг, что было вполне ожидаемо, если учесть изменившуюся внешность и принадлежность к виду, который братик ненавидит еще больше, чем йокаев, то значит и отношения надо строить теперь по-другому. У Данте есть специальность, обладание которой позволяет не упустить никого из интересующих его объектов. Так почему бы ей просто не воспользоваться?
Данте хотел, чтобы все было по-старому. И, наверное, ждал, что все наладится само собой. Но этого не произошло. Этого просто не могло произойти. Поэтому, нужно действовать. Чего хотел он от Акито? Прежней близости, но это невозможно. Слишком много было лжи, слишком много ненависти и недомолвок. Не будет. Но Акито может его принять. Или во всяком случае не отвергать, разрешить быть рядом, иногда, мимолетно, и не злиться, когда их пути будут пересекаться. Наверное, так. Впрочем, это все равно ложь самому себе. Данте был нужен его Акито назад. Вот так все просто.
А ведь сегодня было обычное утро…
Хоакин зло расхаживал по коридору в одной батистовой сорочке, которая доходила ему до пят. Он топал босыми ногами по свистящему полу, как стадо слонов. Маленький, но очень опасный, когда встал не с той ноги.
- Где Ебрахий? - спросил он в упор, когда Данте открыл дверь своей комнаты.
- Без понятия. Я за ним не слежу.
А, похоже, следовало бы. Хоакин фыркнул, посверкал на ни в чем неповинного Удзумэ недобрым взглядом, который обещал по меньшей мере на его стул налитые чернила, а потом резко развернулся и дернул дверь комнаты Футодама-но микото. Того на месте не оказалось, и Данте вдруг стало интересно, с чего это он в последнее время встает ни свет ни заря, и куда-то испаряется. Завел себе подружку? Так не выйдешь же без спроса преподавателей. Тут было два варианта: либо все это происходило с их ведома, либо Ебрахий научился летать. Первое казалось наиболее вероятным.
- Он украл мою форму! Всю!
- Мне не приносил, - сообщил Удзумэ. - И зачем она ему сдалась? Размер-то совсем не тот.
- Поиздеваться решил… - прорычал тот.
После беглого осмотра комнаты Ебрахия, стало понятно, что формы в ней не наблюдается. Здесь нашлось множество интересных вещей, например, чья-то плюшевая игрушка (вот не повезло кому-то, небось, заснуть без нее не мог), но формы не наблюдалось.
- Куда он мог ее деть? - задумался Данте, увлеченно шаря под кроватью. Там была пыль, пара лент для волос, расческа с поломанными зубьями, старое зеркало, пакетик с леденцами, собачий ошейник, три отвратительно воняющих пера тенгу, использованные палочки для еды, горсть кураги, чьи-то порванные бусы, надушенный носовой платок и еще много всякой всячины. - Кому-то надо провести уборку, - заключил Данте, чихнув от пыли.
- Кому-то просто надо голову открутить.
- Слушай, а у тебя кимоно есть? Может, хоть в нем выйдешь…
Хоакин посмотрел на него, как на смертельно больного, а потом пояснил.
- Это не по правилам.
- И что теперь, ждать, пока форма сама найдется? Может, стоит пойти и получить другую?
- Не положено. В правилах Академии написано: "Каждый Синсэн Аши Сюгендо имеет право на три комплекта формы белого цвета соответствующего размера, три пары обуви по сезону и…"
- Понятно-понятно, - Данте дал отмашку руками. Хоакин тот еще фрукт, мог какую-нибудь белиберду цитировать часами, а тут и так завтрак под угрозой… Хотя, можно будет заслать за чем-нибудь съестным того же Ебрахия, раз он во всем виноват. - Но сейчас мы ее не найдем все равно.
От этой новости Хоакин огорчился.
- Не найдем, - вздохнул он. - И что делать? Может, позвать куратора?
Данте замахал руками.
- Я знаю, что он на это скажет: "Вы что без меня, любимого, разобраться не в состоянии? Беспокоите по пустякам?" - Удзумэ мастерски скопировал не только интонации, но даже и мимику куратора. Увидев это, Хоакин помрачнел еще больше.
Ситуацию спасла Леандра. Она зашла, держа в руках кимоно из белой шелковой ткани, остановилась в дверях, обозревая бардак, который учинили ками во время обыска. Она сочувственно посмотрела на Хоакина и произнесла:
- Надень пока это. Мы будем разбираться.
Леандра поддерживала с их скромной бизенской компании гармонию. Если Ебрахий и Хоакин постоянно ссорились, а Данте пытался их разнять грубым способом - распихать по углам, в результате чего сам получал, Леандра действовала иначе. Она походила на квочку, которая зорко следила за своими цыплятами, и чаще всего пресекала любые конфликты на корню. Ведь в том и была ее специальность - мирить.
И глядя на нее, драться-то не хотелось вовсе. Сразу давала о себе знать совесть, говорила о недопустимом поведении, и что сдержаннее надо быть, ответственнее. Ну а если вдруг выходило так, что обиженное чувство собственного достоинства начинало кричать об отмщении, поссориться или задеть эту девушку не получалось так же. Она быстро могла устыдить одним только взглядом.
С такими талантами и с такой специальностью управления, наверное, дорога ей была бы в Ямато - уж те-то знают, как крутить народом с пользой, но все же Леандра обладала яркими чертами Бизена. У нее был брат, младший, о котором она заботилась с самого детства. Он был слабым и болезненным, но отличался неординарным аналитическим умом и страстью к чтению. На уроках он держался тише воды, ниже травы, и потому о нем вспоминали редко. Он всегда был настолько незаметным, что порой даже внимательный ко всем Эдгар воспринимал его мебелью.
Эту историю рассказал Данте Хорхе. На него нашел то ли приступ невиданной щедрости, то ли он хотел от своего отпрыска получить определенную поддержку. Что касается второго, Данте ее предоставил, или, во всяком случае, попытался. Он уселся рядом, сложив руки, и слушал внимательно, когда не совсем адекватный родитель рассказывал жуткую, но несомненно завораживающую историю.
Родителем Леандры и Лиандера был Аматэрасу Содоку Агнесс - единственный представитель школы Бизен в команде Хорхе. Все знали о том, что родителем он становиться не готовился, а возрождение этих двоих стало нелепой случайностью, которая и закончила его жизнь. Процедура продления рода для ками очень сложна и болезненна ввиду специфики самого этого явления и Инстинкта. Говорят, что ками человека может убить лишь раз, потом - его ждет сумасшествие. Но дело было не только в этом, как позже узнал Данте, а еще в том, что, когда родитель делится своей кровью, между ним и отпрыском возникает связь. Одна - это хорошо и правильно, две - разрушают психику. Хорхе тогда чуть ли не рыдая на плече у Удзумэ сообщил, что у Агнесса как раз таки и было две связи. Со Леандрой и Лиандером, братом и сестрой.
