— Полагаю, Гарри хочет узнать, пострадал ли кто-нибудь из учеников и их родителей, выступавших за противоположную сторону, — невыразительно промолвил зельевар.
Гарри кивнул.
— А… В смысле, те, кто воевал за Волдеморта?
Больной снова утвердительно качнул головой.
— Ну… Да. Раненых много — насколько я понимаю, их лечат в Азкабане; а погибших и того больше. Несколько ребятишек остались сиротами. Трейси Дэвис и сын Боулов. Извините, Северус, — тихо добавил Чарли, видя, как вздрогнул слизеринский декан. — Всех Флинтов убили — Маркуса, его сестру и родителей. Звучит ужасно, но вряд ли по ним станут горевать: слишком неприятная была семейка, не так ли? Еще Саммерсов, Брэдли, Робинсов, да и других, из тех, чьи дети давно уже не посещают школу. С Волдемортом была группа иностранных магов — в министерстве выясняют, наемники это или просто преданные его идеям люди… может, их Каркаров завербовал. Их тоже немного осталось. Наверное, незнакомых убивать легче.
Гарри повернул голову к Северусу, и тот взял юношу за руку.
— Гораздо больше людей погибло бы без твоего щита, Гарри. Не смей ни в чем себя винить!
Гарри кивнул, но все же шмыгнул носом.
— Я согласен с Северусом, — подхватил Чарли, нерешительно отыскивая неповрежденный участок кожи на другой руке больного, чтобы похлопать по ней.
Драконолог отошел к окну, чтобы дать влюбленным шанс побыть наедине. Он заметил на себе пристальный взгляд охранника. Тот рассматривал рыжие волосы Чарли, сверху заплетенные в косу, а у шеи собранные в хвост, изучал крепкие мышцы на обтянутых кожаными брюками бедрах и давно зажившие ожоги, испещрившие предплечья. Уизли ухмыльнулся, пытаясь представить, что навоображал о нем солдат.
— Похоже, работенка у тебя опасная, — заметил тот.
— Не поверишь, насколько, — улыбнулся Чарли.
— А как бы мне на нее подписаться?
— Что? — вскинул бровь Чарли.
— В команду, где ваши состоят. Как туда попасть? Или нужно специальное приглашение?
— Зачем тебе вступать в нашу команду? — подходя ближе, полюбопытствовал Чарли.
— Так это же здорово! — расплылся в улыбке солдат, но тут же придал лицу серьезное выражение, видя изумление Чарли. — У вас крутейшие примочки, а мы таких и не видели. Да и опасностей в твоей работе не счесть.
— И это тебя привлекает?
— Еще как! Зачем еще я поступил на военную службу?
Чарли расхохотался.
— И потом, вы явно часто работаете под прикрытием — носите стильную одежду, крепко дружите между собой…
Чарли оглянулся на Северуса и Гарри.
— Тебе это не мешает?
— Так ведь не обязательно же… именно так? — уточнил солдат.
Драконолог снова рассмеялся.
— Нет. Лично я всегда предпочитал женщин. В основном. Даже не знал, что между этими двумя что-то есть. До сих пор в себя прийти не могу.
— А все потому, что некоторые из нас тактичны и умеют вести себя на людях, — откликнулся Северус, и Чарли вздрогнул от неожиданности. Он и не подозревал, что к его словам прислушиваются.
— Вы что, Северус? Я тоже знаком с приличиями! — фыркнул Чарли.
Солдат снова уставился вперед. Снейп внимательно поглядел на драконолога.
— Да я был пьян тогда! И раскаялся, — пролепетал тот, словно по-прежнему состоял у зельевара в учениках.
— Рад слышать, — заметил, приближаясь, Северус. Глядя на Чарли, алхимик продолжил: — База окружена чарами, препятствующими распространению услышанной здесь информации. Надеюсь, вы не обидитесь? Не принимайте это на свой счет.
— Согласен, — кивнул Чарли.
К его удивлению, Снейп протянул руку, и драконолог ответил недолгим, но искренним пожатием.
— Благодарю вас, — тихо промолвил Северус.
Он с улыбкой посмотрел на Гарри напоследок и вышел.
Прибывшая в Хогвартс мать Драко взялась помогать в лазарете. Впрочем, стремление ассистировать колдомедикам и доказывать свои благие намерения продлилось ровно до тех пор, пока какого-то пациента не вырвало на ее туфли. Выдержав неделю мучительного общения, Драко с огромным облегчением выслушал решение Нарциссы, объявившей, что она сделала все возможное, дабы доказать свою непричастность к сторонникам Волдеморта, и теперь уезжает в Буэнос-Айрес, где надеется занять место в высшем обществе и забыть о наполнявших ее жизнь ужасах. Обняв сына и не скрывая радости, женщина покинула школу.
Драко, мучаясь от того, что почти не грустит из-за отъезда матери, сбежал в теплицы на поиски Невилла.
Тот был одет в изношенные джинсы, давно тесные и порванные на бедрах; сквозь прорехи соблазнительно выглядывала гладкая кожа. Рот Драко наполнился слюной. Их троица каждую ночь спала вместе — точнее, спали они как раз очень мало, — но днем юноша старался побольше времени проводить с матерью, при этом скучая и раздражаясь в ее обществе, и с тревогой думал о том, чем в его отсутствие занимаются Нев и Миона. Даже когда, осознав его беспокойство, гриффиндорцы пообещали не заниматься сексом без Драко, он обнаружил, что недоволен, если они просто общаются между собой — узнают друг друга так, как могут только друзья, ставшие близки физически. Ведь Невилл с Гермионой и так уже достаточно времени проводят вместе. Поэтому слизеринец был удивлен, застав Нева в одиночестве.
— Гермионы нет? — спросил Драко.
— Она, скорее всего, в библиотеке, — спокойно пояснил Невилл, — особой любви к гербологии не питает, а поскольку завтра начало занятий, она наверняка обложилась книгами, чтобы убедиться, что ничего не забыла, — добродушно продолжил он.
— И то верно, — кивнул Драко, стыдясь того облегчения, которое испытал, видя, что его партнеры не проводят каждую свободную минуту в обществе друг друга.
— Как поживает мама? — осведомился Невилл, осторожно обрезая ростки.
— Она уехала.
— Что? — гриффиндорец резко обернулся к Драко.
— Решила начать новую жизнь в Аргентине, — безучастно доложил юноша.
— Без тебя?! — изумленно откликнулся Невилл.
— Ты хотел бы, чтобы я уехал? — голос Драко сочился обидой.
— Нет!
Опустив секатор, Невилл вытер руки о ягодицы. Это движение натянуло мягкую ткань джинсов в паху гриффиндорца так, что под ней можно было разглядеть очертание члена. Сердце Драко суматошно забилось…
…а потом застучало еще быстрее, когда Невилл подошел и встал рядом. И снова вблизи от него Драко почувствовал себя слабым, но надежно защищенным.
Опустив ладонь на его щеку, Невилл ласково поцеловал слизеринца.
— Я хочу, чтобы ты был именно здесь и нигде больше, — мягко сказал юный герболог. — Просто я… прости, не хочу критиковать…
