- Ты что, как ошпаренная?
- Не накрыли еще? Водички зашла попить.
- Ты чего хрипишь, гадости той перепила?
- Да.
- Вода не поможет. Я тебя недавно в платье видел. Что это тебя сподобило опять переодеваться по три раза на дню? Случилось что-то?
Дмитрий был еще зол из-за утренней выходки с саблями, даже свидание с Дианой не развеяло его. Он ощущал свою ошибку, это задело его самолюбие, как никогда раньше. Позволив себе проявить чувства, он лишился равновесия и пребывал в эйфории, в лихорадке, а разумному поведению это не способствовало. А поскольку Эл подтолкнула его в объятия Дианы, он считал, что она чуток виновата во всем этом помрачении. Потому сердился, что она еще и подшутила над ним утром. Дмитрий не уловил знакомых вибраций, которые возникали в присутствии Эл, и растерялся, а вдруг пропадет все, что обеспечивало стабильность его работы.
- Просто дела, - ответила она.
Димка поднялся и стал подходить.
- Я к ужину вернусь, - не дойдя до графина с водой, Эл повернула назад.
Но Дмитрий оказался рядом и ухватил воротничок рубашки.
- Ну-ка. Ну-ка?
Дмитрий держал крепко. Ухватив ее за шиворот, он поймал иную волну, не менее знакомую. А потом шаги, ну уж звуки он отличал еще лучше, две пары женских ног топали в столовую с двух сторон коридора. Одна Эл, другая Ольга. А это что?
- Суда идут девушки. Обе, - Дмитрий сладко причмокнул.
Рывок и воротничок оторвался. Дмитрий держал его в кулаке, а шея из воротника ускользнула. Фигура Эл метнулась за занавеску, где удачно скрылась от посторонних глаз.
Первой в столовую вошла Эл в платье к ужину. Дмитрий просиял, чутье его не оставило.
- Ага, тоже проголодалась? Или водички зашла попить?
Эл не успела ответить, появилась Ольга.
- Добрый вечер.
"Ревела", - подумал Дмитрий.
- Водички? - спросил он у Оли.
- Нет, я… Потом, - Оля замялась. - Я потом приду.
Она исчезла в дверях.
- Ты сегодня в уда-а-аре, - протянул Дмитрий Эл и заискивающе улыбнулся. - Какой денек!
Эл пригляделась и, прищурив глаза, заключила:
- Не пил.
- И даже не целовался. Да тут без вина такое привидится, хоть крестись! Хочешь, фокус покажу?
- Валяй.
Дмитрий подошел и отдернул занавеску.
- Та-дам!
Оттуда вышла копия Эл.
- Чудесный экземпляр! - восторженно сказала Эл.
- Учуял, - пожал плечами переодетый Игорь.
- Судя по Олиной мордочке, ты уже успел воспользоваться, - заключил Дмитрий. - Так ей и надо.
- И что узнал? - спросила Эл, копируя Димкин тон.
- Она любит меня.
Лицо лже-Элберета просияло наисчастливейшей улыбкой.
- Открыл Америку, - скривился Дмитрий.
- Она мне никогда этого не говорила, - с гордостью сказал он своим голосом.
- А она и не тебе это говорила, а ей. - Димка ткнул пальцем Эл.
- Двигай к Франсин, - снисходительно сказала Эл. - Будь благоразумен, не кидайся к Оле сразу же после возвращения в себя.
Он забрал у Дмитрия оторванный воротничок и ушел.
- Ты все подстроила. Как утром. Командор, тебя заносит.
- Само собой вышло, по ходу.
- Само собой, - закивал Дмитрий, ничуть ей не веря.
Глава 2 Приглашение в Баден
Званный ужин оказался утомительной затеей. Едва раздевшись, Ольга отослала Шарлоту и рухнула на постель.
Весь вечер она провела в напряжении. Гости оказались разношерстной компанией. За столом сидели госпожа Берг и Матильда фон Лейдендорф, барон фон Лейдендорф и князь Рушель, Хофманы и Теодор, Ванхоффер и Диана. И весь этот комок противоречий оказался в одной столовой за ужином. Она не представляла прежде, что люди, которым в сущности нечего делить могут создать вокруг такую напряженную атмосферу. Суета на ужине у Ванхоффера ее не коснулась, но напряжение того дня в сравнение не шло с днем сегодняшним.
И с чего бы ей так переживать, ужин затевали от имени графа. Это у Эл и Алика хватило хладнокровия вести себя непринужденно и делать вид, что все идет должным образом. Она поминутно ловила фальшь и хотела сбежать. Не лица, а маски, в речах искренности не сыщешь. Меньше всего она бы желала жить в этом обществе. Игорь общался со своим банкирами, и, как усмотрела Диана успел сказать что-то барону фон Лейдендорфу. Дмитрий крутился рядом Хофманами и Дианой на глазах у Ванхоффера. А ей достался Теодор, от общества которого, она смогла укрыться только рядом с инженером Хоупом, которого любезно пригласил граф. Лучше слушать об английских традициях, погоде и преимуществе паровых котлов, чем о своих изысканных манерах и нежнейшей душе.
Душа у Оли надо сказать была истерзанной. За два дня она несколько раз порывалась пойти к Игорю с объяснениями. А он точно нарочно был занят то на своей бирже, то у Хофмана, то с Франсин, ей не оставалось ни минуты. Он зевал уже за ужином и уходил к себе.
Она с трудом понимала к чему все это? Истории свитков они так и не узнали. Собирались штурмовать какой-то дом.
В конце вечера к ней подошла баронесса и, склонившись, смущенно спросила:
- Как дела у графа?
- Я не понимаю.
- У графини и графа не вышло ссоры?
Она не понимала, что хочет Матильда фон Лейдендорф.
- Едва ли они могли поссориться. Не возьму в толк, отчего вы так переживаете, госпожа баронесса? Быть может, Элизабет вам лучше объяснит.
- Мне очень неловко перед ней. На днях случился конфуз, я хотела бы сгладить неловкость, но пока не могу отважиться на разговор с графиней Элизабет.
- Да что случилось?
Оля ощутила, что она не знает какой-то кусок из истории последних дней. Ей не рассказали, что Матильда попала в неловкое положение.
Хельга Карлсон решительно потянула баронессу фон Лейдендорф в оранжерею на том же этаже. Для организации ужина сняли этаж роскошного особняка, где была картинная галерея, статуи, два зала, и оранжерея с тропическими растениями.
Присев на мраморную лавочку Хельга Карлсон решительно заявила:
- Я готова вам помочь, если у вас вышла неловкость с графиней, но объясните мне, в чем дело?
- Ах, мне так не ловко.
Ольга чуть не поморщилась, эти пустые условности ее порядком раздражали. В самом начале она думала, что вежливое обхождение, витиеватая речь, красивые фразы, учтивость и такт - это характерные черты людей населяющих это время. На самом деле она видела изрядную долю фальши во всех этих обычаях. Люди так же недолюбливали друг друга, при этом улыбались и говорили друг другу комплименты, делая учтивый вид. Они называли себя образованными людьми, не будучи таковыми, а суждения их были далеки от истины, скорее бытовало мнение, чем правда о событии. Всякий пустяк мог стать поводом для всеобщего обсуждения, а нечто важное не попадало в поле зрения.
