Вопрос с транспортом решил быстро, но не совсем законно. Забрел на окраину деревеньки, подальше от дома, где жила местная колдунья, и используя силу "позвал" дремавшего в крытом загоне кера. Лишенное воли животное проломило огорожу, спеша к новому хозяину. Поутру селяне подивятся, что это нашло на их смирную ящерку, посокрушаются о пропаже. А к обеду найдут беглеца у ворот — не любил магистр Пилаг ни за что ни про что безвинных обижать.
Но почему он перво-наперво его не спросил? — продолжал мучиться сомнениями мужчина, взгромождаясь без седла и стремян на широкую спину, используя вместо поводьев собственный ремень. Или все же спросил? Вспомнил, как в первый вечер в их доме Иоллар задавал какие-то странные, неуместные вопросы, на которые кард, уставший от нескольких за тот день переходов, занятый своими, нахлынувшими после разговора с дядей Эн-Сотто нерадостными мыслями, отвечал без охоты и путано, вызвав, по-видимому, еще большее непонимание. А рассказать всю правду просто не мог. Думал, потом, если Ил все же решиться остаться с ними, обсудит все с Галлой, с Рошаном, и расскажет парню истинную историю своей названой сестры. Хорошо, что не успел. А возможно, и плохо. Возможно, знай Иоллар обо всем, то не отдал бы Хранителю ее кровь…
И кстати, как он эту кровь добыл? Мать-Пилаг, в просторечии — кошка, снова заскребла коготками по натянутым нервам.
К дому добрался как раз к утру. Времени в дороге хватило, чтобы привести в порядок мысли, успокоиться и определиться, как быть дальше. Ничего ужасного из бездумного проступка Ила, хвала небу, не вышло — даже наоборот: Кадм и Дивер навредить теперь ничем не смогут. А значит можно спокойно, не горячась, поговорить обо всем с эльфом, и только потом принимать какие-то решения.
Галле пока ни о чем знать не стоит. Пусть со спокойной душой отправляется в Школу, а к ее возвращению все должно уже разрешиться.
Тихо приоткрыл незапертую, защищенную заклинанием дверь, так же тихо разулся — рано ведь еще, спят небось.
Распахнул дверь в гостиную и обмер на пороге.
Нет, все было пристойно и даже очень. Открывшаяся ему картина… А ведь это и в самом деле могло было быть картиной, искусным полотном великого мастера, висящим на стене в одном из известных музеев. И гид, подведя к нему толпу экскурсантов, долго и вдохновенно рассказывал бы о том, как удивительно и точно передал художник романтизм и целомудренность сцены. Взгляните, вещал бы он, в окна льется неяркий свет, наступило утро, но благодаря мельчайшим деталям, так тщательно прорисованным на фоне небольшой скромной комнаты, мы без труда можем представить, что происходило здесь с вечера. Обратите внимание на неубранные со стола чашки, остатки пирога на широком блюде. На лежащую прямо на полу лютню. На свечи в стоящем на каминной полке канделябре, сгоревшие, оплавившиеся до самого основания. А в центре этого шедевра живописи — диван. А на нем двое: парень и девушка. Так и видится, как они сидели здесь, беседуя, а после, когда уже подкрался дрема, не в силах прервать разговор прилегли, все так же глядя в глаза друг другу до тех пор, пока глаза эти не закрылись, и юных влюбленных одолел все же сон. Посмотрите, как удачно подобрал художник эти образы — дополнение и контраст. Темные волосы — светлые волосы. Сильное мускулистое плечо и тонкая нежная рука. Мужественность и женственность…
Цинизм и наивность, продолжил этот ряд магистр Эн-Ферро, не соглашаясь с невидимым экскурсоводом. Нет в этой картине ничего романтичного! И целомудренного. И то, что застал их сегодня одетыми на диване в гостиной не значит еще ничего. Достаточно только взглянуть на ее голову, лежащую привычно — ох, как привычно! — на его плече, на скользнувшую под расстегнутую рубашку руку. На то, как он обнимает, прижимает ее к себе. Так обнимает мужчина свою женщину, женщину отношения с которой давно уже перешагнули рубеж расписываемого ценителем живописи целомудрия.
Думал Лайс быстро. Очень быстро. Несопоставимые поначалу факты выстраивались в стройную цепочку, крепко цепляясь друг за друга. Вот Иоллар появляется на Таре с поручением Хранителя и сразу же воспринимает Галлу в штыки — одно это должно было насторожить. Впрочем, девушка ответила ему тем же. Что потом? Потом, исподволь пытаясь вытянуть о ней что-либо из карда эльф убеждается в тщетности своих попыток и решается на новую тактику. Они уже не ругаются ежедневно, взаимные нападки превращаются в беззлобные шутки. Пользуясь отлучками опекуна эмиссар Дивера пытается наладить с Галлой доверительные отношения. Даже сопровождает ее в город на праздник. После — очень умелый ход — склеивает эту дурацкую чашку, на которой девчонка буквально тронулась, и переходит в разряд друзей. А потом — похищение и обряд. Этого Иоллар, конечно же не планировал, но печальное событие сыграло ему на руку. Выступив в роли героя-спасителя, смерть Галлы дракон ему наверняка не поручал, эльф стал для девушки даже ближе, чем он, Эн-Ферро. Намного-намного ближе. Разузнал у доверившейся ему "подруги" все, что хотел, достал каким-то образом образец ее крови и отправился отчитываться в выполнении задания. Логично? Вполне.
Цинично? В высшей степени! Зачем же, зачем помимо всего прочего нужно было тянуть наивную дурочку в постель?! Не мог упустить возможности получить с задания "комиссионные"? Сволочь!
— Мразь!
И куда только дружеские чувства девались? Кард в один прыжок оказался рядом с диваном и стянул спящего эльфа на пол.
— Скотина!
Если до этого момента Иоллар и не очнулся ото сна, то сильный удар ногой в живот должен был разбудить его окончательно. А если и нет, то следующий…
Ударить во второй раз Лайс не успел. Казалось сам воздух восстал против него, и собравшись в упругий кулак, отбросил карда к стене.
— Нет, Лайс! Не смей!
Галчонок? Сильна стала девочка. Ей бы еще и ума столько же.
— Ил, ты в порядке? — столько волнения в голосе, столько искренней тревоги.
— В порядке, — подлец еще и улыбнулся, поднимаясь.
Была бы возможность Эн-Ферро кулаком стер бы с его рожи эту улыбку. Только возможности не было — воздух держал, став невидимой стеной.
— Говорил я тебе, раньше нужно было ему все сказать, — эльф смотрел без обиды, без злобы. Но и без вины, уверенный в своей правоте.
— Да неужели? — процедил кард со своего места. — И что нужно было мне рассказать? Как ты соблазнил мою дуру-сестричку? Или как раздобыл ее кровь, которую передал Диверу?
Во взгляде Иоллара промелькнул испуг. В глазах Галлы этот испуг застыл.
— Нет, — потрясла она головой, отгоняя услышанные слова. — Нет.
— Да! — толи злясь, толи злорадствуя над ее неведеньем прокричал Лайс.
