– Разберемся, – бросила девочка, вызвав у Лоры новую усмешку.
Открыв ржавую дверь, они вступили в комнату, совсем лишенную окон и с промозглым, точно в подземелье, воздухом. Свет давал единственный факел, горевший около входа.
– Ну? – спросил богатырь у Шарля.
– По словам патрульных, тень возникла оттуда, – показал гвардеец на стену. – Как раз меж этими канделябрами.
Подойдя ближе, Светлан воззрился на камни, будто пытался их пробуравить взглядом.
– Там ничего нет, – сообщил через минуту. – Никакой потайной дверцы или хода. Сплошная кладка, причем толстенная.
– Настолько, что и ты не сможешь проломить? – спросила Мишка.
– А тебе лишь бы крушить. Война дворцам, да? – Он кивнул на стену: – И где ты видишь повреждения? Все целехонько.
– «Человек проходит сквозь стены», – вспомнила девочка старый фильм. – Вдруг кто из придворных разжился этим свойством? Открываются такие возможности!..
– Он еще и следов не оставляет, – заметил богатырь, кивая на пыльный пол. – Здесь только гвардейцы отметились, когда уносили труп. И явно спешили убраться поскорей.
– С такими талантами – и на свободе, – вздохнула она. – Не дело.
– И я о том.
– Для начала давай прикинем, кто выиграл от смерти барона, – предложила Мишка.
Пожав плечами, он произнес:
– Если считать Крамма верным слугой короля…
– То?
– …то любой заговорщик не прочь ослабить здешнюю охрану.
– Убив капитана стражи? Будто его нельзя заменить!..
– Незаменимых людей нет, – согласился он. – Включая самого Луи.
– Все равно выигрыш не стоит риска.
– Да кто взвешивал этот риск? – сказал Светлан. – Может, подвернулся способ обстряпать дельце, не подставляясь.
– Идеальное преступление, что ли?
– Ну, в мире ничто не совершенно. Но знают об этом не все.
В эту секунду де Ги негромко кашлянул, будто его посетила мысль и теперь просилась наружу.
– Ну, в чем дело? – подбодрил Светлан.
– Я тут вспомнил… – пробормотал парень.
– Давай, давай! – подстегнула уже Мишка. – Ну что ты такой робкий?
– Понимаете, у меня был отец…
Ведьма чуть слышно фыркнула: надо ж, какая новость!.. Но этим и ограничилась, слава богу.
– Я и сам, как видите, детина здоровый, – продолжил Шарль. – Но он обладал громадной силищей… э-э… по человечьим меркам…
– «Был» – стало быть, больше нет? – спросил богатырь.
– Он погиб… давно, еще при прежнем короле. И хотя я плохо отца помню, но старые гвардейцы много рассказывали про своего тогдашнего капитана – похоже, он впрямь был выдающимся воином, страшным для своих врагов. Так вот, если доходило до схватки без оружия, отец всегда сворачивал противнику шею, оставляя тело лежать на животе, но лицом вверх.
– Фирменный знак, надо же, – хмыкнула Мишка. – Роспись убийцы.
– Ведь барона убили похожим приемом, а поза трупа, как вы знаете… Конечно, это лишь совпадение.
– Может, и нет, – сказал Светлан. – В том смысле, что не только.
– Это намек, – тут же предположила Мишка. – Как бы тайное послание.
– От убийцы – мне? – спросил гвардеец. – Да если б я только знал, кто это!..
Он стиснул кулаки так, что побелели костяшки. А мускулы вздулись, показывая, что Шарль – достойный сын своего отца и тоже вполне мог бы откручивать головы… если бы вырос менее благодушным. Хотя сейчас, в виде исключения…
– А Крамм хорошо к тебе относился? – спросил богатырь.
– Он был другом моего отца, а мне покровительствовал с детства, – ответил парень. – Барон даже сватался к моей матери, но она больше не вышла замуж. Вряд ли я стал бы лейтенантом после двух лет службы, если бы не де Крамм. Говорят, он готовил меня себе на смену.
– А как умер твой батя? – вступила Мишка. – Похоже, тут не помешает ясность.
– Это был рейд против бунтовщиков, грозивших свержением королю. Вместе с горсткой гвардейцев отец проник в самое логово изменников и уничтожил их руководство, обезглавив мятеж. Рассказывали, что он уложил десятки врагов, прежде чем пал сам. Это была смерть героя – ее до сих пор воспевают в песнях.
– Воспевают смерть, – усмехнулась ведьма. – Ни фига себе!..
– Кто рассказывал? – снова спросил Светлан.
– Де Крамм. Он – единственный, кто пережил этот бой. Вернулся весь в ранах.
– Разве твой отец был психом? – удивилась Мишка. – «С горсткой гвардейцев», «в самое логово»… Смерть за царя, да? Ну или за короля.
– Благодаря этому рейду был подавлен мятеж, – пояснил Шарль. – Лишившись главарей, бунтовщики распались на десятки мелких банд, покончить с которыми было уже нетрудно. А затем и навести порядок в стране.
Официальная версия, ну да. Впрочем, откуда ему знать другую?
– И наступила тиш-ш-шь, – прибавила девочка. – А если вспомнить, кто тогда правил Нордией, то скорее всего могильная. Вереницы виселиц вдоль дорог, гниющие трупы на колесах, вздернутые повыше… Да, за это стоило принять смерть!
– Речь не о том, – вмешался Светлан, пока парень не оскорбился всерьез. – Но почему капитан не взял с собой всю роту, отправляясь на серьезное дело? Насколько понимаю, «горстка» – это не более взвода?
– Их было шестеро, – уточнил Шарль. – Не считая моего отца и де Крамма, тогдашнего лейтенанта.
– Вот, – кивнул богатырь. – В таком составе обычно отправляются на разведку, а не затевают сечу.
– Или на тайные переговоры, – прибавила Мишка, наморщив лоб. – А вдруг это была военная хитрость? То есть протянуть руку как бы для пожатия – и тут же вогнать меч в открывшийся шлем. Правда, с образом благородного рыцаря такое как-то… Или капитан де Ги тоже считал, что высокая цель окупает коварство?
Судя по нахмуренному лицу, парень был об отце лучшего мнения, а подобные домыслы считал гнусностью. Сыновний долг – ничего не попишешь.
– Когда де Круст заделался главным гэбистом? – спросил Светлан сразу у всех.
– Уже при Луи, – неожиданно ответила Лора, опередив де Косту. – А тогда возглавлял рейтарский полк.
Бросив на нее пристальный взгляд, богатырь пробормотал:
– Настоящий полковник, ну да… Значит, и он вряд ли знает. Но такие операции не проводят без ведома охранки.
– Разве важна эта давняя история? – выдавил Шарль, не глядя ни на кого. – Зачем ворошить?
Похоже, он был не рад, что упомянул отца. А вдруг впрямь всплывет… нелицеприятное…
– Когда хвататься не за что, сгодится и соломинка, – откликнулась Мишка. – К тому ж, чтоб ты знал, нормальный путь героя – как раз в обход.
А перед Изабель уже разгоралось радужное мерцание. Чуть выждав, она погрузила туда обе руки, а через секунду вынула их, изящными пальцами держа увесистый том.
