— Александра!
— Слуш, отвянь, а? Хочешь, пообещаю быть сахарным пряником, только отвяжись?
— Пряником?!
Блин, во тупизна ж…
— Тихая я буду, тихая! Как мобилка разряженная! Только от… иди себе спокойно. А?
Ну, спокойно он не ушел: сначала я два раза повторила, что нельзя делать одинокой молодой драконице без знака, потом — что нельзя конкретно мне и конкретно здесь. Я повторяла, а что? В одно ухо влетело, в другое вылетело, и свобода. Папа тоже, кстати, всегда думал, что я его слушаю…
— Я вернусь вечером, — наконец договорил Рик. — Пожалуйста, будь осторожна!
Да запросто!
Когда-нибудь.
— Ну у тебя и патрон! — серебряный дракон только что не ржал, когда мы остались одни. Патрон?
Блин, тут, кажись, и драконы дефективные! Где он тут патроны-то увидел? А бомбы ему не мерещатся? Или эти… террористы. Прям даже расхотелось как-то с ним…
— Патрон? — на всякий случай спросила я.
— Хозяин, — ухмыльнулся дракон, и уставился куда-то мне в бок, — У тебя что, срок кончился?
— Какой еще срок?
— Ну, срок службы. Знака, смотрю, нет, с хозяином разговариваешь, как со шпорником или попрошайкой.
— Как заслужил, так и разговариваю. — буркнула я. А, значит, все-таки не псих… Как же они все-таки управляются с хвостами, когда… ну вы поняли.
— Ну ладно. Я Гаррэй эддо Мейтек. С Южных вершин.
— Александра.
Ну ни фига ж себе имя! Как я его выговаривать буду? Гаррэй… А, ладно, будет Гарри.
Правда, Гарри тоже мое имя тоже почему-то не устроило.
— Алесан… а дальше?
— Александра Морозова. Из Москвы, — пока серебристик гадал, где эта самая Москва, я вдруг сообразила, что словила неплохой шанс разобраться с татушкой, которую мне скоро должны приклепать. Хоть буду знать, какая она! — Слуш, а дай этот знак посмотреть! Ну, твой!
Там на боку был красивый такой узорчик — светящийся, переливающийся. Он начинался у передней лапы, проходил по боку и нырял куда-то под крыло. Если б еще под крыло заглянуть, было б понятней. Или если б этот шустрик перестал вертеться.
Дракон с чего-то оживился:
— Смотри-смотри… Тебе весь показать?
Голос у него какой-то… подозрительный. Словно он сам призадумался, куда нужно будет хвост деть, когда… ну тогда, в общем. Да ладно, много я в драконьих голосах понимаю!
— Ну да, весь.
Гарри с чего-то обрадовался еще больше.
— Тогда на крыло? Тут ведь, сама понимаешь, не покажешь…
Еще подозрительней… Странный этот Гарри, честно. Если закрыть глаза и не смотреть — вылитый Кол с тусовки. Тот еще оболтус. Я-то думала, драконы другие.
— Рик вообще-то просил тут подождать, — я состроила телячьи… то есть драконьи глазки и даже лапкой мостовую у постоялого двора зацарапала. Мол, я не такая. Но нас тут же попросили уйти — хрупкая какая-то мостовая оказалась.
— Да ладно! Тут рядышком есть такое озеро… Заодно и выкупаемся… ты что, своего патрона так уж слушаешься?
Прям вся разбежалась — слушаться!
— Недалеко, говоришь? А розовые мокрицы там не водятся?
— Козел!
— Ну Алдра… То есть это… Алесадра…
— Я — Александра! А ты — козел озабоченный! Убери лапы! И хвост!
Не, я не то чтоб против, но… но… ну не знаю, чего но! Но не тут, не так и не… Ох ты ж пилинг тебе на хвост, только счас дошло — я не только в жизни с драконом ни разу. Я ж еще и сама ни разу… Ну, по-драконьи. Можно сказать, я — драконья девственница!
Вот это да-а…
Я — девственница. Умереть не встать.
— Лапы убери, пока не откусила!
Убрал. Даже кажись, обиделся:
— Ты ж сама просила!
Что-о?! Я тебе еще и просила, урод зубастый?! Обнаглели мужики вконец! Рик отбрыкивался, как кот от купанья, этот лезет, как кот на валерьянку… Тьфу!
— Рррррррррррррррррррр…
— Эй-эй, потише… ты чего? — дракон непонятно как оказался в том самом озере и таращился на меня, как моя гувернантка — на ту жуткую ящерку, которую мы подложили ей в постель. — Ты ж попросила посмотреть полный знак! Забыла, что ли?
— При чем тут знак, ты, жертва анаболиков?
— Александра! — Гарри, не иначе как в минуту просветления, вспомнил, как меня зовут, — Ну ты же предложила! Ты издеваешься, что ли?
— Чего я тебе предложила, а? — мой хвост сердито хлопал по траве. Раз-два, раз-два… Озеро трясло, как желе на блюде.
— Посмотреть… Ты… ты что, вообще еще знака не получала? Не знаешь, что полный узор заканчивается под… — и он скосил глаза куда-то вниз. На хвост. — Нет?
А-а… то есть я его попросила разрешить заглянуть… под хвост?!
Твою мать! Шаманью…
Это значит, я его… ага… ну… э…
Эх…
Можно было плюнуть и продолжить вообще-то, раз все прояснилось. Гарри и правда был парень что надо, мы такую классную развлекаловку устроили. Летали между громадных таких дубов на скорость, с размаху плюхались в озеро — у всех рыб наверное, морская болезнь началась. Потом одной местной зверюге, злющей такой, стриптиз устроили. Ну в смысле, шерстку с нее так аккуратненько сдули огненной змейкой. Рик показал, как.
Я чуть так одну тетку не раздела, но как подумала, какая она противная станет… и не стала. Вместо этого мы полетели гонять жириков. Ну такие, на свиней похожи, только побольше и в пятнышко, как леопарды… И не хрюкают, а почти лают… Ух, как они злились!
А как злились хозяева, я вообще молчу. Вспомнить приятно. Я от шамана таких слов не слышала, даже когда он начал в себя приходить после барона. Ну, в смысле, от баронского зелья. Потом Гарри показал, как находить медовые деревья. Еще удивлялся, что не знаю.
А это весело.
Находишь такое дерево — оно на помаду похоже, тока с веточками, откусываешь верхушку… И сок отпиваешь, прямо как коктейль, только соломинки не хватает. Они типа как мед, но с легким градусом. Как нам было весело… Еще б шамана из головы выкинуть — и было б совсем в кайф! Паршивец! Из головы ж не вылезает.
Эх.
— Эй… Ну чего ты? Александра… — Гарри накрыл мою спину крылом, — Тебе плохо? А?
— Нормально все.
— Странная ты… — его шея тихонько так потерлась об мою… — Ничего не знаешь…
— Угу.
— И красивая…
— Угу…
Я больше не ругалась… Расхотелось. Мед был вкусный, голова чуть кружилась, как положено после парочки коктейлей… Трава какая… мягкая… И деревья шепчут что-то хорошее… уютное… Глаза сами собой закрываются. А паршивец Гарри мне чешуйки перебирает на крыльях… дыханием… М-м-м… Надо б ему сказать чего-нить такое… приятное.
— Смешной ты. И узор красивый… У меня тоже будет синий?
— Слушай, тебе сколько лет? — серебристик с чего-то замер.
