— Смешной ты. И узор красивый… У меня тоже будет синий?
— Слушай, тебе сколько лет? — серебристик с чего-то замер.
— Ну двадцать.
— Быбыдрыыыыыыыыыыыыых! — простонал Гарри, отлетая от меня, как от электрического шарика — ну, шаровая молния, знаете? — Предупреждать надо!
— Эй, ты чего? — я подняла голову. Обижаться или нет?
— Еще спрашиваешь! — обиделся серебристик.
— Вот-вот. Я спрашиваю. Пока вежливо спрашиваю. Уловил намек?
Я придвинулась.
Гарри резво полез обратно в озеро.
— Ты… ты это, держись подальше! Пока я не… успокоился.
— Гаррррррррри! Быстро отвечай, какого черта творится, пока я тебя не успокоила! Причем насовсем…
Гарри только вздохнул.
— Ты… только не злись, ладно? Сама ж знаешь…
— Чего? Чего я знаю?
— Что ты маленькая.
Вежливый Гарри помог добраться до того двора, на котором я подписалась ждать Рика, и наговорил еще кучу всяких нельзя, будто мне шаманьих мало было. Но я не слушала.
Я тупо смотрела на пустой дворик (быстро он опустел, когда рядом два дракона приземлились!) и пыталась прожевать новую инфу. Я, значит, по драконьим понятиям, малолетка. И ничего мне не светит, причем долго еще… Мне даже работать могут не разрешить. Ну эти, маги… которые должны татушку делать. Рик трепался, что свободно могут запретить. Мол, неполнолетнему дракону полагается находиться на воспитании и индю… индеве… блин, короче, на содержании у родственного клана! Охренели? Где я им тут найду родственников? Мне, что ли, надо слетать на землю, притащить сюда папу и превратить его в дракона? Тьфу!
И какое право они имеют запрещать мне работать? Не, я не то чтоб очень хотела, но… если запрещают, то хоть попробовать надо!
Я устроила Гарри допрос — что мол, входит в драконью работу. Он как понес… То ли сам не знает, то ли умный слишком. Прям как Гэл болтает — из трех слов только одно и поймешь. Ну вот что такое «рудознатец», вы знаете? Нет? Я тоже… И как, интересно, я могу заняться «лемнетте каушпицем»? Или еще каким-то там тервейсом?
Без понятия.
Единственное, что усекла, это что дракон может воевать (я обрадовалась, но зря — счас мир, и в армию несовершеннолетних не берут) и разносить почту. Весело.
— Так я полетел? — пробился мне в уши голос правильного Гарри.
— Катись, — попрощалась я. — В смысле… пока.
И где, интересно, Рик?
У меня к нему несколько вопросов. Срочных!
— Милостивая госпожа! — из чердачного окна высунулась лысоватая голова. Хозяин…
Я притормозила.
— Чего тебе?
— Милостивая госпожа! — промяукала голова, — Уже заполночь.
Вот именно!
— И чего?
— Ну… не могли бы вы перестать ходить по двору? Дома трясутся…
— Не уснуть никак, — жалобно пискнуло второе окно — там откуда-то взялась девчонка с котенком.
— Может быть, милостивая госпожа желает сменить облик? — предложило третье окно. Там, помнится, какой-то дядя сидел, на папиного бухгалтера смахивал.
Вот еще!
Не буду я превращаться! Во-первых, я не такая дура, чтоб шататься тут одной, да еще в тех чудных тряпочках, которые Гэл наколдовал. Грабанут еще… Во-вторых, я все равно превращусь обратно, как только мы с Риком поругаемся. В-третьих, тут кувыркаться негде… И вообще…
Ну где эта белобрысая зараза?
Обещал же вернуться вечером!
Скотина… волнуйся тут из-за него…
Бэмс! Я зацепила хвостом корыто для лошадей. В щепочки, конечно. Ох, чтоб его! Банковский кризис ему в сальдо! Ну кто его тут вкопал!
— Милостивая госпожа…
— Чего еще?
— А вы сами туда слетайте. За вашим…
— Снарядом? — нет, как-то по-другому… — Тротилом… А… Патроном?
— Ну да. Вона там, видите — горушка? Там и поселок ихний, где мор зачался… Мы тама значит, мужиков наших дежурить поставили… чтоб никого ни туда, ни оттуда, да и лекарями в город послали. Тока когда они будут, лекари те… Если б не ваш… патрон, вообще плохо б стало…
— Короче!
— Дак там он… Мужики-то говорили, что он обратно не пошел — тока страже сдалека покричал, что мол, мор опасный, и значится, чтоб никто не ходил, а за лекарями чтоб послали срочно…
Дальше я не слушала.
Звезды в небе резко прыгнули ко мне — как я махнула крыльями, сама не заметила. Болтливого хозяина смело и впечатало в кусты. Так ему и надо!
— Ты раньше мог сказать?! — проорала я и унеслась.
Шаман говорил, правда, что летать нельзя. Но он говорил и то, что вернется вечером!
Зараза белобрысая! Скотина… эмчеэсник местного разлива… кинуть меня решил, да? Избавиться? Спасатель чертов!
Гора надвигалась очень быстро — ее и в темноте было видно, розово-желтые бока почти светились, как месяц… хоть вокруг все тонуло в каком-то то ли дыму, то ли тумане… Я уже видела огоньки внизу, рядом с горой, внизу — костры…
Ну, шаман, ты счас схлопочешь… Супермен нашелся. Человек-паук… Чип и Дейл в одном флаконе… Самоубийца…
Да я тебя с того света достану!
В поселке горели костры. Большие… Почему-то пламя было малиновым, а дым — почти красным… Красные, даже в темноте красные, столбы дыма втыкались в ночное небо и растекались большим алым облаком…
Как огромный флаг…
Дым ел глаза, пахло горько и противно — до ужаса противно… Как в морге, куда нас однажды водили легкие курильщика смотреть. Как на пожаре тех башен-близнецов из Нью-Йорка… У меня чешуя дыбом встала… Пахло смертью.
И собаки выли. В голос, дико и жутко…
— Рик!
Я сама не услышала свой голос — такой он получился хриплый. Перепуганный…
— Рик!
Тишина…
Только вой…
— Рик…
Первое тело мне попалось под ноги, когда я прошла за цепь костров…
Она была маленькая, лет пять, не больше. Вся закутанная. Только лицо открыто. Неживое…
Собака тоже была маленькая, совсем щенок. Серый, лохматый, он то тыкался в хозяйку мордочкой, то задирал к небу морду и выл…
Потом… потом не помню… Кажется, я видела еще кого-то… мертвого. Потом вроде живого — лицо в маске. Раскрытые двери, какие-то брошенные вещи, и снова — тела… Старики.
Это — мор? Вот это? А я еще шутила, дура…
Ужас, ужас…
Рик… Где ж ты…
Вон, вон там кто-то живой!
Какие неудобные тут улицы, узкие… кривые… от дыма в горле что-то царапается… душит… нет, нет. Не сейчас… нельзя, успокоиться надо… старик же говорил — драконов не тошнит… Черт…
— Рик!
Мне отозвались сразу несколько голосов, но я застыла, когда наконец увидела.
Обычная площадь — точь-в-точь как та, с которой я только недавно вспорхнула. А на площади…
