— Нет, — сказал он и подумал о Надин. Воспоминание о последней встрече с ней все еще тревожило его. «Ты мой последний шанс», — сказала она. Странные слова.
— Хорошо, что ты с Люси, — сказал Джадж. — Но я подозреваю, что ты беспокоишься о другой женщине.
— Да, это так. Мне кажется, что, возможно, она думает о чем-то вроде самоубийства. Дело тут не только во мне, — поспешил добавить он. — Но мальчик, о котором она заботилась, вышел из своей скорлупы, и, по-моему, ей одиноко, так как теперь никто уже от нее не зависит.
— Если ее депрессия затянется, она действительно может убить себя, — сказал Джадж с обескураживающим равнодушием.
Ларри поражение посмотрел на него.
— Но ты ведь не можешь раздвоиться, правда?
— Да.
— И ты сделал свой выбор?
— Да.
— И этот выбор окончательный?
— Да.
— Ну тогда и следуй ему, — произнес Джадж с наслаждением. — Ради Бога, Ларри, подрастай поскорей. Обрети хоть немного уверенности в себе. Твоя Люси — прекрасная женщина. Пытаться возложить на себя ответственность не только за нее и себя самого — это значит взвалить на себя слишком тяжелую ношу.
— Мне нравится разговаривать с вами, — сказал Ларри и был одновременно напуган и удивлен откровенным простодушием своей реплики.
— Возможно, это потому, что я говорю тебе как раз то, что ты хочешь услышать, — безмятежно сказал Джадж. После паузы он добавил: — Знаешь, есть ведь разные способы самоубийства.
На следующее утро в четверть девятого грузовик, занятый уборкой трупов, выехал в район Тэйбл Миза. Гарольд, Вейзак и еще двое человек сидели в кузове. Норман Келлогг и еще один парень сидели в кабине. На пересечении Арапахоу и Бродвея им встретился медленно едущий «лендровер».
Вейзак махнул рукой и заорал:
— Куда направляетесь, Джадж?
Джадж, выглядевший довольно комично в шерстяной рубашке и куртке, высунулся из окна.
— Еду в Денвер на один денек, — сказал он вкрадчиво.
— И эта штука тебя довезет? — спросил Вейзак.
— Пожалуй, если я буду держаться подальше от главных трасс.
— Ну, если тебе встретится порнографический книжный магазин, то почему бы тебе не привезти с собой полный багажник книжек?
Эта острота была встречена всеобщим хохотом, и только Гарольд не смеялся. Этим утром он выглядел измученным и почти больным. Собственно говоря, прошлую ночь спать ему почти не пришлось. Надин сдержала свои обещания.
Днем Ник, Ральф и Стью отправились на велосипедах в северную часть Боулдера к небольшому оштукатуренному домику, где жил Том Каллен. Когда они подъехали к дому. Том как раз выходил из парадной двери.
— Ники! — завопил Том. — Как я рад видеть тебя! Ей-Богу, да! Том Каллен очень рад! — Том обвил обеими руками шею Ника и крепко его обнял. Ник указал пальцем на дверь.
— Хочешь зайти? Ей-Богу, да. Сейчас все мы зайдем.
Когда они уселись в гостиной под портретом Джона и Роберта Кеннеди на фоне отороченных золотом облаков, Ник написал записку и вручил ее Ральфу.
— Том, Ник хочет знать, не возражаешь ли ты против того, чтобы тебя снова загипнотизировали. Точно так же, как это делал тогда Стэн. Но на этот раз это очень важно, а не просто игра. Ник говорит, что потом объяснит тебе, в чем дело.
— Тебееее… очееечь хооочеееееется… спааааааааааать… Так?
— Вот-вот, — сказал Ральф.
— Снова хотите, чтобы я посмотрел на часы? Я не против. Ну, как тогда, когда вы их раскачивали туда-сюда? Хооочееется… спааааать… — Том посмотрел на них с сомнением. — Но вообще-то мне не особо хочется спать. Ей-Богу, нет. Вчера я лег спать рано. Том Каллен всегда ложится рано, потому что теперь телевизор не посмотришь.
— Том, хотел бы ты увидеть слона? — мягко спросил Стью.
Глаза Тома немедленно закрылись. Голова его свободно качнулась вперед. Дыхание стало глубоким и редким. Стью наблюдал все это с огромным удивлением. Ник сообщил ему ключевую фразу, но Стью далеко не был уверен в том, что она подействует. И уж никогда ему не могло прийти в голову, что все может случиться так быстро.
— Совсем как курица, которой сунули голову под крыло, — восхитился Ральф.
Ник вручил Стью подготовленный «сценарий». Стью посмотрел на Ника долгим взглядом. Ник встретил его взгляд, а потом поощрительно кивнул.
— Том, ты слышишь меня? — спросил Стью.
— Да, я слышу, — сказал Том, и интонация его голоса заставила Стью насторожиться.
— Я — Стью Редман.
— Да, Стью Редман.
— Ник здесь рядом.
— Да, Ник рядом.
— Ральф Брентнер тоже здесь.
— Да, Ральф тоже здесь.
— Мы — твои друзья.
— Я знаю.
— Мы хотим, чтобы ты кое-что сделал для Зоны, Том. Это опасно.
— Опасно…
Лицо Тома потемнело.
Стью обеспокоенно посмотрел на Ника.
Ник кивнул.
— Стало быть, это он, — сказал Том и вздохнул. Вздох был похож на свист ноябрьского ветра в дубовой аллее. Стью содрогнулся. Ральф побледнел.
— Кто он? — тихо спросил Стью.
— Флегг. Его зовут Рэнди Флегг. Темный человек. Вы хотите, чтобы я…
— Опять этот болезненный, горький, долгий вздох.
— Откуда ты знаешь его, Том? — Этого вопроса в сценарии не было.
— Сны… я видел его лицо в снах.
Я ВИДЕЛ ЕГО ЛИЦО В СНАХ. Но никто из них никогда не видел его лица. Оно всегда было спрятано.
— Ты видел его?
— Да…
— Как он выглядит, Том?
Том долго не отвечал. Стью уже было решил, что он не ответит на этот вопрос, и хотел вернуться к сценарию, когда Том сказал:
— Он выглядит как самый обычный человек. Но когда он усмехается, птицы падают замертво с телефонных проводов. Когда он посмотрит на тебя особым взглядом, твоя предстательная железа начинает болеть. Там, где он плюет, трава желтеет и умирает. Он все время в пути. Он рожден временем. Он не знает самого себя. Ему принадлежат имена тысяч различных демонов. Когда-то Иисус заставил его вселиться в стадо свиней. Имя ему — легион. Он боится нас. Мы находимся внутри. Он умеет творить чудеса. Он может повелевать волками и вселяться в ворон. Он — одинокий король. Но он боится нас. Он боится… того, что внутри.
Том замолчал.
Все трое уставились друг на друга, смертельно побледнев.
ИМЯ ЕМУ — ЛЕГИОН. ОН — ОДИНОКИЙ КОРОЛЬ.
— Не мог бы ты рассказать о нем что-нибудь еще? — тихо спросил Стью.
— Только то, что я тоже боюсь его. Но я сделаю, что вы хотите. Том… так боится. — И снова этот ужасный вздох.
— Том, — неожиданно заговорил Ральф. — Ты не знаешь, жива ли еще Матушка Абагейл?
— Она жива. — Ральф откинулся на спинку стула с глубоким вздохом облегчения. — Но она еще не с Богом, — добавил Том.
— Не с Богом? Почему, Томми?
