Офицер развернулся к деревянной фигурке и обрушил алебарду на шлем. То, что заменяло чучелу шею, хрустнуло и сломалось, «голова» покатилась по земле.
— Даже если доспех выдержит, кости вашего врага не так крепки, — подвел он итог, опершись на алебарду и развернувшись к своим подчиненным.
В других частях плаца бойцы уже отрабатывали приемы. Наверно, это подразделение было сформировано последним. Наконец я заметил поодаль Шута. Его одежда осталась прежней, но разрисована теперь была в черно-серые треугольники. Он тоже слушал офицера и улыбался чему-то.
Плутонцы начали нестройно отрабатывать приемы. Я направился к своему бывшему наставнику.
— Да-а-а… Три тысячи, — произнес он, не оборачиваясь. — Жаль, что так мало, но на больше оружия не хватает. Еще две тысячи тяжелых арбалетов. Кстати…
Он вдруг обернулся, лицо его приобрело знакомое ехидное выражение:
— Величайший из великих! Ужаснейший из самых грозных, Миракл, владыка Плутона, почтил своим сияющим присутствием наш скромный лагерь! Да славится имя его в веках, да гремит, подобно штормовому прибою, да будет выше Солнца, звезд и Луны!
— Хватит паясничать, — нахмурился я. — Я к тебе с серьезным разговором.
— Нет ничего серьезнее бессмертной славы великого Миракла! И наша обязанность славить его денно и нощно! Так что тебе надо, великий Миракл?
Тон, которым была произнесена последняя фраза, вновь стал спокойным и даже безразличным. Он спровоцировал меня на вопрос, которого я задавать и не собирался:
— Почему ты решил, что мне что-то надо?
— Все люди, приходящие ко мне, делятся на две части, — пожал он плечами. — На тех, от кого что-то надо мне, и тех, кому что-то надо от меня. Мне от тебя ничего не надо. Вывод прост.
— Ты прав, Шут. — Я развел руками. — Мне кое-чего надо от тебя.
— Слушаю очень внимательно.
— Я считаю, что время твоей опалы должно закончиться.
— Иными словами, у тебя появилась проблема, которую ты не можешь решить без меня, — криво усмехнулся он. — Поздно, Миракл. Об этом надо было думать раньше.
— Но ты даже не знаешь, о чем речь.
— А ты стал пророком? Ты можешь утверждать, о чем я знаю, о чем нет? — Он пристально посмотрел на меня. — Сомневаюсь. Знаешь, Миракл, я почти забыл, какие здесь закаты.
— Да к черту твои закаты! — Я не сдержался. — Ты не сможешь обойтись без меня, а я без тебя смогу! Потому что я с Плутона! Мы умеем выживать гораздо лучше прочих, и я в любом случае выживу, и Плутон выживет и победит, раньше или позже, так или иначе! А для тебя это — последний шанс вернуть свои позиции.
— Плутон! — Он упал на спину и расхохотался. О, что это был за смех! Он хохотал, хрипел, булькал, хватался за живот, катался, садился, а потом вновь падал и смеялся. У меня самого появилась улыбка на лице. Я ведь писал уже, как заразительно умел смеяться Шут. И даже марширующие бойцы, игнорируя окрики офицеров, останавливались, чтобы посмотреть на него. Те, кто занимался отработкой приемов, опускал оружие. Но наконец Шут отсмеялся, сел и спросил очень серьезно:
— Ты ведь любишь Плутон. За что?
— За то, что он воспитал нас, — не задумываясь, ответил я. — Тех, у кого на пути боятся стоять даже считающие себя бессмертными. Только выросший на Плутоне может считаться настоящим высшим, настоящим дайх!
— Ты убил свой Плутон, — выделяя каждое слово, сказал Шут.
— Как это? — Я замер, ошеломленный.
— Ты уничтожил создавшую тебя планету. Ее сердцем был Конклав. Ее кровью была необходимость доменов в убийцах. Но ты уже уничтожил Конклав, и ты разрушил школы всех планет. Уже в двух подвластных тебе доменах высших обучают на месте. Как ты думаешь, долго ли будут ждать остальные, прежде чем поступят так же, чтобы противостоять тебе, дабы выжить? Никто не станет покупать у тебя убийц — им ведь нельзя доверять. А значит, в Паучатнике не будет новых детей, и продуктов на Плутон поставлять никто не будет. Останутся племена и банды, но ты ведь и сам знаешь: без притока свежей крови — это не то. Еще одно поколение — и о твоем любимом Плутоне все забудут. Кстати, некому больше добавлять в воду планеты вещества, превращающие в высших, так что даже племена выродятся. Ты ведь не знал, что Плутонский Паук контролировал и этот процесс? А если бы и знал, ничего не изменил бы.
У меня не хватало слов. Он действительно был прав. Я убил свой Плутон, которым так восхищался. Почему это никогда раньше не приходило мне в голову? Но Шут не дал мне уйти в себя.
— Ты хотел попросить меня сразиться с Руисом? — спросил он.
— Да, — ответил я.
— Я отказываюсь.
— Шут, ты не понимаешь. Мы все равно его убьем. — Прежняя злость вернулась практически сразу, словно верный пес, задремавший на солнышке, когда его разбудил грозный окрик хозяина. — Просто сейчас использовать тебя проще и для нас, и для тебя, кстати.
— Да-а-а… — Он поднял глаза к небу. — Использовать.
— Ну не использовать, а…
— Ты хотел сказать «попросить», — подсказал он. — Но ведь для великого Миракла это так сложно — просто попросить того, кого он уже списал в запас. Или на убой. Куда ты меня списал, Миракл?
— Никуда я тебя не списывал, и да — я прошу.
— Мне не справиться с ним. А умирать я пока не хочу.
— От тебя и не требуется убивать его, просто задержать. Часа хватит вполне.
— Да-а-а…
— Что ты все дакаешь?! — Моя рука легла на топор, но я одернул себя.
— Ты не понимаешь. Никто из адептов Марса с ним не сладит. Я думал о нем, думал, почему плутонцы держатся дольше марсиан. Он пуст внутри. Предвиденье на него не действует, а мы слишком привыкли полагаться на эту свою способность. Вы же отбрасываете его, едва оно вас подводит, действуете, как привыкли, потому шансов у вас больше. Миракл, меня вполне устраивает моя жизнь. Я не хочу умирать. Здесь есть достойные ученики. Вот тот же Франциск. Это он придумал вооружить новичков алебардами. Мы разрыли один из складов. Когда-то на Темной стороне, в Сапфирном домене, были отряды алебардистов. Северянам это оружие досталось как трофей.
— Да не об алебардах я сейчас! И не о Франциске твоем!
— Миракл, ты выгнал меня. Возможно, это правильно. Здесь мне нравится больше. Я подожду, посмотрю, чем у вас все закончится.
— Значит, от тебя мне помощи ждать не приходится? — сквозь зубы процедил я, уже еле сдерживая желание снести ему голову и посмотреть, как она полетит, звеня бубенчиками, которые украшали шутовской колпак.
— Возможно, в память о том, что ты был одним из моих лучших учеников, и из жалости, что из тебя вышел хреновый наставник, я дам тебе один совет. Ищи среди плутонцев. Ищи того, кто способен противостоять Марсу за счет науки Плутона. Тогда у тебя, может статься, и будет твой час.
