— Да.
— Покажи узор.
Я подождал, пока лёд полностью не уйдёт с пальца, и попробовал активировать Ледяную Иглу, указав пальцем на ближайшее дерево. На удивление, у меня получилось с первого раза.
Указательный палец за долю секунды покрылся ледяной корочкой, и из него выстрелила тонкая прозрачная игла. Она прошила дерево насквозь и скрылась в лесу. А затем началось странное. Повеяло холодом, и из отверстия в стволе, которое оставила после себя Ледяная Игла, поползли ледяные дорожки. Минуты за три дерево полностью покрылось льдом, а после с хрустом сломалось и тысячью осколков опало вниз.
— Сильно, — задумчиво протянул отец. — Но твой план слить Кровавую и Ледяную иглы в одну теперь вряд ли сработает.
Я с удивлением посмотрел сперва на свой палец, а потом на клубы снежной пыли, которые ветром разметало во все стороны.
— Сильно, — повторил я за отцом. — И неожиданно.
— Хм, — отец вдруг замер и нахмурился. — Мне пора. Продолжай тренировки, — он отошёл в сторону и запрыгнул на подлетевшую Арину.
“Алиса. Если мы улучшим чистоту Кровавой Иглы до ста процентов…”
Я даже представить не мог, какой мощи атака окажется в моём распоряжении.
Я не знаю, как это сделать, — расстроенно ответила Алиса. — После девяноста девяти процентов чистота упирается в барьер, который просто так не пробить. Даже Инь-чакра из той медузы не смогла довести ни один узор до ста процентов, хоть энергии у неё было очень много.
“Жаль…”
Но всё равно стоит попытаться усилить Ледяную Иглу Кровавой.
“Это само собой. Что скажешь о режиме гуля?” — так я решил назвать своё состояние пугающей безэмоциональности.
Режим гуля… Звучит хорошо. И это не совсем безэмоциональность. Иначе ты бы не стал рисовать узор. Это что-то опасное и чужеродное, Арчи. И абсолютно неконтролируемое, я внимательно следила за состоянием твоего мозга, но никаких предпосылок приступа не было.
Я тоже понял, что режим гуля не то, чем показался в начале. Особенно меня смутило, что я смог ограничить Алису. Сроду такого не умел, а тут…
Вернувшись в палатку, я продолжил тренировки. Как и сказал отец, после нанесения на чакротело последних узоров процесс по возвращению контроля над чакрой значительно ускорился.
Вечером мы с Алисой разбирали список гулей, который мне дал отец. А их там было немало — сорок два вида. Среди них были как знакомые гули, вроде трёхглазого или трёхухого, так и незнакомые.
Теоретически, если мы добавим в доспех кость холодного гуля, то это усилит твою природу льда, — рассуждала Алиса. — Но слишком уж тесно холод связан с Инь-энергией, а усиливать её не стоит.
После слов Алисы я передёрнул плечами от пробежавшего по телу озноба. Я всё время чувствовал холод, но уже успел привыкнуть к нему.
“Давай лучше выберем другого гуля. Чем тебе не нравится трёхшипый? Или толстый? У обоих защита хорошая, а способности второго близки к пожиранию”.
А почему не выбрать крылатых? Твой отец особо отметил гордых гулей.
“Они иллюзиями бьют, как глазастые. Это не моё”.
Из Африки много интересных гулей. Песочные, например. Они в Большой Зоне живут, и урон хорошо поглощают. Или негрули из Великой Чад-Нигер Зоны. У них целая связка интересных способностей…
Название последнего гульего вида сильно меня позабавило. Но затем я задумался вот над чем. Чад и Нигер — две очень большие страны в Африке. И если вся их территория занята одной Зоной… Какого же размера тогда её ядро? Как минимум — гигантское озеро. И медузы там, скорее всего, покрупнее, чем в муравейнике.
Мы с Алисой долго обсуждали, какого гуля выбрать. Жаль, что в списке не нашлось ни одного, который был бы связан с кровью. Отец написал, что такие водятся в Китайской Империи, но он никогда там не был и у него нет связей, чтобы достать истолчённую главную кость кровавого гуля. Слишком уж специфический заказ, от которого попахивает Грязными Чернокнижниками.
В итоге мы решили использовать для создания доспехов главную кость трёхголового гуля, которого встретили здесь же, в муравейнике. Во-первых, эти гули явно отличались от остальных, их нельзя было убить, разрушив верхний позвонок. Ну и во-вторых — у них была бешеная регенерация. В битве это может сыграть очень важную роль.
На следующий день я рассказал отцу о своём выборе.
— Неплохо, — он серьёзно кивнул, достал из Пространственного узора небольшую костяную коробочку и протянул мне. — Как успехи с контролем чакры?
— Мне понадобится несколько дней, чтобы полностью его вернуть, — я взял коробку и приоткрыл крышку. Внутри лежала небольшая горка костного порошка.
— А узоры?
— С ними всё сложнее, — я скривился. — Уверен, что рано или поздно смогу вернуть над ними власть. Но это может затянуться на несколько лет.
К такому неутешительному выводу пришла Алиса.
— Нет столько времени, — медленно покачал головой отец. — Тебе нужно как можно скорее прорваться и покинуть это место.
— Почему? — удивился я и пригляделся к нему. Лицо у него было усталым, а на доспехах в некоторых местах я заметил крохотные трещинки. Он что, сражался с кем-то?
— Опасно, — коротко бросил он и посмотрел на парящую в небесах Арину. — Мне пора.
Я не успел и слово вымолвить, как отец запрыгнул на дракониху. Мне вдруг стало тревожно. Похоже, ситуация накаляется. Может, Восточные Племена решили напасть на нас? Или преследователи получили мои координаты? Как же невовремя я лишился…
Мои мысли резко оборвались. Я покачнулся на носках, равнодушно огляделся, а затем лёг на землю и уставился в небо. Я пролежал минуты две, пока приступ не закончился.
— Надоело, — пробормотал я, поднимаясь. — И почему так быстро? С прошлого приступа прошло слишком мало времени…
Алиса промолчала. Большая часть её мощностей была занята изучением узоров, которые дал нам отец, и я не хотел ей мешать, поэтому отправился в свой шатёр и продолжил тренировки.
Три дня понадобилось, чтобы полностью вернуть контроль над чакрой. И что странно, больше всего мне помогал именно гулий режим. После приступов у меня всё лучше получалось удерживать чакроиглы, и я даже вернулся к артефакторике, по которой успел соскучиться. В основном делал иглы для хасимёта, добавляя на них узоры, которые мы с Алисой узнали от отца. Он, кстати, в последнее время почти не покидал поляну и только изредка куда-то вылетал с Ариной, после чего возвращался уставший, с боевыми отметинами на доспехах. Я всё больше убеждался, что он с кем-то постоянно сражается и не позволяет этому кому-то добраться до нашего лагеря. Арина, как великолепный сканер, могла сканировать округу и заранее видеть нарушителей. Хотелось бы мне посмотреть на сражения отца с другими Огранёнными или Чернокнижниками, но он никогда не брал меня с собой.
За прошедшее время я уверился, что Лулу влюбилась в моего отца. И тот, похоже, тоже ей симпатизировал. Интересно, что случилось за две недели, которые я проблуждал в коридорах муравейника? Помню, каким отец был до этого — закаменевшие черты, ни единой эмоции не проскользнёт. Только при наших разговорах у него на лице вина мелькала. А сейчас, когда он общался с Лулу, я всё чаще видел улыбку и тепло в его глазах. Да и со мной он начал больше эмоций проявлять — мягкость, желание защитить.
Во время обеда я рассказал отцу, что чакра теперь находится под моим контролем.
— Я нашёл хорошее место для твоего прорыва, — кивнул он. — Там спокойный чакрофон. И Зоны далеко. Послезавтра полетим туда.
— Отлично, — я внутренне выдохнул. Наконец-то стану Трибусом. Устал ждать приступа в любую секунду. Мне сильно не нравилась моя беззащитность. А ещё я осознал кое-что очень важное. Я слишком сильно завишу от Цепей. Если мои кольца разрушатся в битве, я потеряю процентов восемьдесят боевой мощи. Стану Трибусом — буду думать, как изменить стиль сражения.
— Сделал несколько игл для хасимёта, — я обратился к Лулу. — Особенно хороши ледяные.
