— Для начала надо помочь Мирикель.
— Ты про ту девочку, что сейчас в этом доме? От неё тоже исходит след проклятия, но не угрожает ей. Твоих рук дело?
— Да. Я смог поглотить её проклятие, но оно не исчезло полностью. Возможно, спустя годы оно проявится снова. А может, и нет… хрен его знает. Не это сейчас важно. Она была похищена этими бандитами. Я не знаю, где её родители, даже поговорить с ней не получается. Её язык кажется знакомым мне, но я его не понимаю.
— Исполнение одной мечты не за горами, — пробормотал незнакомец. — Хорошо. Тогда попробую поговорить с ней сам.
Они оба вошли в дом, в котором была Мирикель, и последовали в комнату с решёткой. Когда они приблизились к девочке, та проснулась и, увидев двух человек, быстро отползла к стене. Но посмотрев на знакомого мальчика с серой кожей и шрамами на лице, она расслабилась. Старик медленно подошёл к ней, внимательно осматривая. Затем он повернулся к Эдварду и сказал:
— Знаю, почему её похитили. Она микирийка. Есть некоторые личности, которые готовы много заплатить за представителей этой расы.
— Зачем они им?
— Халь-Шагат давно пытается захватить Микирию. Наличие раба из этого народа тешит самолюбие сторонников войны. Женщин используют в качестве наложниц, а мужчин — для тяжёлого и опасного труда. Пусть работорговля и вне закона, но это никого не останавливает. В конце концов, блюстителей порядка можно подкупить, чем постоянно пользуются некоторые личности. И они предпочитают покупать микирийцев детьми.
— Потому что так легче сломить их волю к сопротивлению и превратить в послушных рабов.
— Правильно мыслишь. Предположение Анны оказалось верным. Ты умён.
Но Эдварду было не до комплиментов. Узнав о судьбе микирийцев, он пришёл в ярость, лицо омрачилось, а тело окутала зловещая энергия проклятого огня. В голове снова зазвучал голос, говорящий о своём народе и желании сжечь всех своих врагов. На теле стали появляться ожоги. Парень злобно процедил сквозь зубы, словно вторя голосу:
— Я сожгу их всех.
— Не пугай девочку, — строго сказал старец. — Выйди наружу, подыши. Тебе надо остыть. В буквальном смысле. Знаю микирийский язык, так что смогу поговорить с ней.
Эдвард кивнул в знак согласия и вышел из дома, оставив Мирикель на этого старика. Парень глубоко вздохнул, приводя свои мысли в порядок.
«Какого чёрта сейчас было? В моём мире тоже всякое дерьмо происходило, но я никогда так не злился. А сейчас меня всего колотит, словно я узнал об участи дорогих мне людей. Это всё из-за голоса? Ведь я снова его услышал. Как бы то ни было, я не могу всё так оставить. Я должен стать сильнее во что бы то ни стало. И как можно скорее».
Парень сидел на земле, размышляя о новом мире, о судьбе микирийцев, которые попали в рабство, и о своём желании сжечь всех мерзавцев, которые наслаждаются чужими страданиями. Спустя некоторое время из дома вышел старик вместе с девочкой. На этот раз она уже не выглядела напуганной. Её лицо сияло счастливой улыбкой. Маг подошёл к Эдварду и заговорил:
— Её зовут Нирин Мирикель. Ей одиннадцать лет, ровесница Брина. Я имею в виду мальчика, в чьём теле ты находишься. Она прибыла на Столичный остров вместе со своим отцом, королём Микирии. Нирин не до конца поняла происходящее, но я думаю, что были переговоры о помолвке. Халь-Шагат давно враждует с Микирией. Последняя война закончилась, но отношения между двумя странами по-прежнему натянутые. Брак — хороший способ укрепить союз между государствами.
— Что за чушь? Да в это только идиот поверит. Брак между главами государств или их детьми может укрепить союз только в том случае, если отношения изначально были дружеские, на крайний случай — нейтральные. Но если они старые враги, такое точно не поможет созданию мира. Её отец наивен как ребёнок или он просто совсем отчаялся?
— Ох, давай расскажу тебе позже об отношениях этих двух стран. Ты пугаешь девочку своим суровым лицом. Рассказал ей обо всём, что здесь произошло. Она хочет лично поблагодарить тебя.
Нирин робко вышла из-за спины старого мага и с улыбкой поклонилась Эдварду.
— Edvard, Mil sechi falam. El kara tanto va nama.
— Она от всей души благодарит тебя и говорит, что навсегда запомнит твоё имя. Это самая большая благодарность микирийцев. Они придают имени чуть ли не мистическое значение, поэтому всегда представляются только фамилией. А своё имя называют только тем, кому доверяют. Такая традиция связана с их магией. Выражение «я навсегда запомню твоё имя» — высшая степень признательности.
— Вот как. Рад был помочь, — с улыбкой ответил Эдвард. Нирин улыбнулась в ответ и робко спряталась за Баламаром.
— Нирин надо вернуть её отцу. К страже бы не стал обращаться за помощью, их легко подкупить. У меня есть идея. Отведу вас двоих в свою хижину, она недалеко, к вечеру будем на месте. Там ты присмотришь за Нирин, сам же отправлюсь на Столичный остров.
— Постой. К вечеру? А быстрее никак? Ты же маг.
— Ты должен стать сильным сам, не собираюсь облегчать тебе жизнь. — С тоном наставника ответил Баламар.
— Я не это имел в виду. Если я ускорюсь, ты поспеешь за мной, старик?
— Ха! Мальчишка, за кого ты меня принимаешь?
— Смотри, не развались по дороге! — Насмешливо бросил пророк.
Эдвард сел перед Нирин, подавая жест забираться на спину. Та послушалась, а после парень взял в руки свой дорожный мешок, запустил «регенерацию» и рванул с места, оттолкнувшись проклятым огнём. Старый маг поднялся над землёй и полетел рядом с возрождённым, указывая ему путь до хижины.
***
Ночью безлунной домой возвращаясь,
Пал я с горы в непроглядную тьму;
Со звоном металла жизнь обрываясь,
На чистом листе начинает главу.
Лишь тысячи книг меня окружают,
Бог всемогущий мне выбрать велит,
И воскресить он меня обещает,
Не дав быть заложником мраморных плит.
Я видел, как мимо летели планеты,
И рад был, что путь мой не завершён.
Но жизнь не ценнее ржавой монеты,
Я в проклятом пламени был тут же сожжён.
Жертвою случая павший во тьме,
В мире ином рождённый в огне.
Часть 2. "Испытание: жизнь или смерть"
Адским огнём моё тело объято,
Безмолвно горю я на фоне заката;
Ни дюйма ожога на теле моём,
Пламя есть я, я слился с огнём.
Глава 7. «Дорога смерти»
На Языке Дьявола было утро. Солнце медленно ползло по небу. На обочине тракта, что соединял Мьяну с Хальтой, лежал одиннадцатилетний мальчик с серой кожей. Рядом сидела девочка, обеспокоенно суетясь возле своего спутника. Она хотела помочь, но не знала, что ей делать, поэтому рассеянно махала руками и иногда посматривала на старика в серой мантии, а тот тем временем безучастно стоял и с насмешкой глядел на мальчишку. Всё тело ребёнка покрылось потом, руки и ноги судорожно подёргивались, а дыхание было настолько тяжёлым и хриплым, что казалось, он вот-вот задохнётся. Через пару минут старик бросил небрежно:
— Ха, больше хорохорился. На деле-то всё оказалось иначе. Быстро ты выдохся.
— Отвали, — простонал Эдвард. — Я уже привык к размерам этого тела, но к выносливости всё никак не могу. Такой слабак, даже не верится, что это я.
— А что ты хотел от ребёнка, балбес? Nirin, kana vale shien kel.
Девочка перевела взгляд на Баламара. После его слов она стала немного спокойнее. Ран на теле Эдварда не было видно, и, по словам старого мага, возрождённый просто устал, а значит, ему действительно ничего не угрожает. Да и не может ведь герой, что спас её и разгромил в одиночку всех бандитов, пасть жертвой усталости. Но всё же Нирин решила поддержать Эдварда. Она взяла его за руку и крепко сжала, говоря что-то на своём языке. Парень посмотрел на неё с недоумением, а затем обратился к старику:
