– Узнаю старого друга, – проворчал Сварог. – Теперь небось свою невиновность в тюрьме доказывает.
– Похоже на то, – кивнула Ирина и стиснула ладони в кулаки. – Неужели за нами следили?! Но, клянусь волосами Иштар, я бы заметила соглядатая!
– Может, по вашим следам шла опытная ищейка, вот ты и проглядела, – предположил Сварог.
– Я уже добрых шестьдесят лет работаю на Канцелярию, так что кое-какой опыт тоже имеется, – холодно проговорила девушка.
– Теперь он нам очень пригодится, когда будем этого наивного нелюдя вызволять, – примирительно сказал сибиряк.
Ирина начала машинально развязывать ленту на чепце, задумчиво оглядывая комнату. Вдруг она вскочила и в упор посмотрела на Сварога.
– Где ребенок? – очень тихо спросила девушка.
– А, девочка? – не чувствуя угрозы, беззаботно отозвался славянин. – Так она внизу, ест. Ты ее разве не заметила, когда входила в гостиницу?
– Внизу? Одна?! – в голосе Ирины прозвучал такой ужас, что с губ Сварога сползла ухмылка. – Ты… вы… – рабирийка задохнулась и бросилась вон из комнаты. Вскрикнув, Ильма выбежала за ней.
– Что они, с ума посходили? – Сварог недоуменно пожал плечами. – Можно подумать, что за этой писклявой девчонкой охотится пол-Немедии.
Через некоторое время девушки вернулись. Не глядя на Сварога, Ирина подошла к столу, села на скамью и уткнула лицо в ладони. Плетущаяся за ней Ильма беспрестанно всхлипывала. Сварог понял, что на аресте Шамсудина их неприятности отнюдь не кончились, а только начались.
– Ирина, я… я не думала… Ирина, пожалуйста… – лепетала немедийка, покаянно опустив голову.
– Я сама виновата, – глухо сказала Ирина. – Понадеялась на похотливого славянина и дуру-служанку. Доверила им самое ценное, что у нас было и что могло помочь нам распутать весь узел – и они успешно это проморгали. Великий Митра, как я была глупа!
– Что случилось-то? – обратился сибиряк к Ильме. – Ребенок исчез?
– Увели, – губы немедийки плаксиво скривились. – Хозяин гостиницы сказал, какой-то мужчина поговорил с Нией и увел с собой. Кто это был – хозяин не знает, но, говорит, человек не бедный, сразу видно, – девушка расплакалась в голос. – Что же мы наделали?!
– Да из-за чего такой переполох? – растерянно спросил Сварог. – Найдем мы твою дочку, Ильма. Кому нужна пятилетняя капризная девчонка?
В отчаянии Ирина стукнула кулаком по столу.
– Это не девчонка! – закричала она, яростно глядя на сибиряка. – Это мальчик! И не просто мальчик, забери тебя Нергал – это наследник трона, сын короля Нимеда!
* * *
– Во имя Крома, трудно было еще в Шусфе все объяснить? – в который раз спрашивал Сварог. – Зачем было городить эту дурацкую историю со сбежавшей дочкой барона? Сказала бы прямо – это сын Нимеда, так я бы с мальчишки глаз не спускал! А ты опять хотела заставить нас играть вслепую по твоим правилам – и перегнула палку. Так что виноваты не только мы с Ильмой.
– Может быть, – тусклым голосом согласилась Ирина. – Но за свою долгую жизнь я твердо усвоила одну истину – никому не доверяй, если хочешь чего-нибудь добиться. Люди слабы и могут предать тебя в любой миг. Поэтому, когда в Шусфе я узнала переодетого девочкой маленького принца, я решила не говорить вам, наскоро сочинила историю с побегом от сурового отца, а Ильме велела разыгрывать из себя баронскую дочку. Впрочем, с этой ролью она справлялась из рук вон плохо, – рабирийка грустно усмехнулась.
– Конечно, откуда мне знать, как должна вести себя дочь богатея? – запальчиво сказала Ильма. – Да, я служанка – но не чья-нибудь, я служанка самой королевы! Именно мне королева Рэлея, перед тем как оказаться в темнице, доверила увезти сына, чтобы спрятать его от сошедшего с ума короля!
– А ты ее доверия не оправдала, – холодно произнесла Ирина, и Ильма съежилась под острым взглядом рабирийки.
– Значит, те парни, что пытались забрать Ильму в Эдесе – вовсе не наемники? – поинтересовался Сварог.
– Да, это королевские солдаты, – кивнула рабирийка.
– Твоя истина хороша, Ирина, но невозможно никому не доверять, – Сварог покачал головой. – В любом бою кто-то должен прикрывать тебе спину. А в Дэлираме ты могла заметить, что на нас с Шамсудином можно положиться. Так что тебе следовало сказать нам все.
– Сомневаюсь, чтобы ты отказался от возможности прилечь с молодой девицей даже ради сына самого Митры! – Ирина безнадежно махнула рукой. – Впрочем, что теперь спорить… Сейчас удача не на нашей стороне. Мы почти ничего не узнали, потеряли принца, а Шамсудин оказался в тюрьме. Думаю, мальчика искать бесполезно – тот, кто его забрал, наверняка узнал сына Нимеда, и теперь или отведет его к королю, или надежно спрячет. Так что займемся вызволением твоего друга, – в желтых глазах рабирийки вновь засверкала жажда действия.
…Отечественной системой правосудия в Немедии гордились, пожалуй, не меньше, чем вышколенностью солдат немедийской армии. Когда путешественники из далеких стран повествовали о чудесах и красотах их родины, местные жители неизменно отвечали: “Зато у нас справедливые суды!” И посрамленный рассказчик замолкал, ибо что значат какие-то экзотические диковинки по сравнению с возможностью быть осужденным и повешенным строго в соответствии с законом?
…Не обратив никакого внимания на очередь толпящихся у здания женщин с узелками, Ирина твердой рукой толкнула тяжелую дверь тюремной канцелярии. Сварог последовал за ней, хотя вид Берлинкой тюрьмы навевал на него тяжелую тоску. Впрочем, на сибиряка могла навести тоску любая тюрьма, поскольку в доброй дюжине городов власти имели вполне законное право надолго поселить его в этом уютном заведении.
Строго говоря, Берлинкая темница состояла из двух отдельных тюрем. В первой – старом здании унылого серого камня, построенного Митра весть когда, содержали обычных воров и убийц до вынесения им приговора, после чего их либо ссылали на рудники в Немедийские горы, либо принародно вешали в особо отведенном для этого месте. Вторая тюрьма представляла собой башню, создатели которой явно находились под впечатлением от знаменитой Железной Башни, что украшает собой аквилонскую столицу. В эту башню, называемую в городе устрашающим словом Каземат, заключали высокопоставленных государственных преступников, обвиненных в измене или просто помешавших кому-то, приближенному к королю. Говорили, что в Каземате одни камеры похожи на дворцовые апартаменты, а в других нет даже окна и узник не может выпрямиться в полный рост. Говорили, что некоторые заключенные находятся в Каземате по тридцать-сорок лет, живые, но забытые всеми, разучившиеся говорить и отвыкшие от дневного света. Ее пыточными комнатами пугали друг друга Берлинкие мальчишки. А сейчас где-то за одним из этих зарешеченных маленьких окон томилась королева Немедии.
